Когда Роб поставил Джудит на землю, она едва не упала — до того у нее устали и затекли ноги. Гленлион поддержал ее, обняв за талию.
— Позволь же нам войти, Саймон, — сказал он. — Разве не видишь, что леди того и гляди в обморок грохнется.
— Ни в какой обморок я не грохнусь, — запротестовала было Джудит, но Роб не стал ее слушать и, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул. Прибежал взлохмаченный конюх и схватил лошадей под уздцы. Роб же, крепко держа ее за талию, повел к входу в башню. Джудит заметила выстроенную у крепостной стены новенькую конюшню. Она была сложена из бревен, покрыта соломенной крышей и источала запах свежего дерева и опилок.
— А я думала, у горцев крыши кроют дерном, — протянула Джудит.
— Ну нет! — Роб расхохотался. Она почувствовала у себя на щеке его дыхание и вздрогнула. — Такую крышу могут объесть овцы. Они здесь приспособились лазать по скалам, так что забраться на крышу им не составит никакого труда. Скажи, ты можешь идти?
— Конечно. — Она сделала паузу. — Но все равно большое тебе спасибо за заботу.
Когда они вошли в башню, Джудит услышала веселое потрескивание дров в очаге и обрадовалась: опасаться холода здесь не приходилось. Зал в замке Роба был небольшой, но довольно уютный. У одной его стены стоял новенький деревянный стол, у другой — такие же новенькие скамейки, поставленные одна на другую. Свет проникал в помещение сквозь узкие, вытянутые в вертикаль окна; потолок поддерживали светлые, только что оструганные дубовые балки.
— Саймон ко всему прочему занимается здесь еще и строительством, — сказал Роб. — Правда, строит довольно медленно. Или я еще не все увидел?
— Какой же ты злой на язык, — вздохнул Саймон с обиженным видом, хотя на губах у него играла веселая улыбка. Повернувшись к Джудит, которая улыбнулась ему в ответ, он сказал: — Добро пожаловать в семью, леди Линдсей.
— Миледи, — сказал Гленлион, бросив на Саймона не слишком любезный взгляд, — наша гостья.
Саймон удивленно поднял светлые брови.
— Значит, она не твоя невеста, а твоя гостья? — удивился Саймон. — Что ж, кузен, меня это даже больше устраивает.
Гленлион перестал рассматривать дубовые балки и посмотрел на Саймона. В его глазах мелькнула угроза, и этого нельзя было не заметить.
— Хватит разыгрывать из себя галантного кавалера, Саймон.
Грозный взгляд Роба удивил Маккаллума еще больше. Однако он виду не подал и, беззаботно пожав плечами, сказал:
— Твои сверкающие глаза могут испугать детишек или овец, но я слеплен из куда более прочного материала.
— Она — заложница графа Аргилла, — сказал Роб, пытаясь хоть как-то объяснить свою резкость. Это известие чрезвычайно заинтересовало Саймона.
— Вот здорово, — сказал он. — Нашелся наконец храбрец, который утер нос этому чванливому индюку. — Маккаллум перевел взгляд на Джудит. — Значит, ты, леди, представляешь для Аргилла определенную ценность?
— В настоящий момент, — рявкнул Гленлион, — эта леди представляет определенную ценность для меня. Скажи, какие помещения у нас в приличном состоянии?
— До чего же ты суров… Ну да ладно, не буду больше испытывать твое терпение. Пока тебя не было, я закончил отделывать этот зал; на втором этаже почти все комнаты готовы. Что же до третьего, то стропила под потолок я еще не подвел, поэтому, когда идет дождь, там мокро. Но в сухую погоду можно расположиться и там. Соломы, во всяком случае, у нас сколько угодно…
— Не может быть! Ты сделал гораздо больше, чем я рассчитывал. Как тебе удалось?
— Очень просто: дал денег старшине каменщиков и до полусмерти напоил плотников, — расплылся в улыбке Саймон. — Ну и, само собой, заплатил им вдвое против обычного.
— Вдвое? Ты шутишь!
— Точно, шучу. — Саймон бросил взгляд на Джудит, которую этот разговор забавлял. — Потому как если ноль помножить на два, все равно получится ноль. Кстати, леди, ты умеешь готовить?
— Умею, и говорят, очень даже неплохо, — ответила Джудит. Саймон был грубоват и неотесан, но Джудит понравился.
— Хорошо-то как! Признаться, овсянка и овсяные лепешки уже стоят у меня поперек горла. Впрочем, бывали времена, когда я вообще голодал.
— Шотландец, который не любит овсянку? Вот уж чудо из чудес! — Джудит широко улыбнулась Саймону.
— Я отдавал ей должное на протяжении последних тридцати шести лет, но сейчас предпочитаю говядину.
— Это какую же говядину, интересно знать? — вступил в разговор Гленлион. — Уж не был ли ты часом среди тех парней, которые увели у Макнэшей стадо коров?
— Ты меня обижаешь, кузен. По-твоему, я настолько испорчен, что способен ограбить собственных родственников? Ну нет. Что же до коров, то это дар Джона Макдугала.
Гленлион с подозрением на него посмотрел.
— Дар, говоришь? Я поверю в это, лишь когда Макдугал подтвердит твои слова. Впрочем, не будем об этом. Наша гостья чуть жива от усталости. Я отведу ее в комнату, а потом мы с тобой продолжим разговор.
Ничего желаннее соломенного тюфячка для Джудит сейчас не было. Она готова была уснуть даже на каменном полу в зале. На второй этаж вела узкая лестница. Лестничный пролет освещался одним-единственным факелом, хотя ниши г стене для масляных ламп уже были готовы. Вокруг пахло недавно оструганным деревом и свежим строительным раствором. Рука у Гленлиона была теплая, а поступь — уверенная. Но он хранил молчание, и это ее угнетало. Желая нарушить затянувшуюся тишину, Джудит завела с Робом разговор на самую, казалось бы, актуальную для него тему.
— И много ты собираешься строить?
— Ты видела все, что я могу в настоящее время себе позволить. Замок будет, конечно, небольшой, но надеюсь, он сможет защитить его обитателей и от непогоды, и от злых людей.
— Злых людей? Ты что, опасаешься нападения?
— Постоянно.
В коридоре на втором этаже было темно, и Роб, извинившись, спустился в зал за лампой. Джудит осталась в одиночестве, раздумывая над тем, какое будущее ждет ее в этом новеньком замке, где вместе с запахами свежего дерева и раствора витали призраки надежды и невоплощенной в жизнь мечты. Возможно, впрочем, это лишь ее иллюзии. И мечта так и останется мечтой.
Роб вернулся с зажженной лампой, бросавшей на его лицо розовые отсветы.
— Кроватей здесь пока нет, но завтра я велю рабочим сколотить из досок какой-нибудь топчан, — сказал он и повел ее в комнату, где уже была навешена дубовая, с медными засовами и петлями дверь.
Джудит так и подмывало спросить о том, что он собирается с ней делать. Быть может, он хочет получить за нее выкуп и уже написал ее отцу письмо? Интересно, что бы он сказал, сообщи она ему, что не прочь остаться в Гленлионе навсегда?
— Саймон пошел за женщиной, которая поможет тебе здесь устроиться, — сказал Роб, пересекая комнату и ставя лампу рядом с очагом. — Она же принесет тебе поесть. Саймон не соврал насчет говядины, и жена одного из плотников уже готовит мясо.
— А где будешь спать ты? — спросила она и лишь в следующее мгновение поняла, что ее вопрос прозвучал несколько двусмысленно.
Он повернулся и внимательно на нее посмотрел.
— В зале.
Джудит подошла к сваленной у стены груде соломы. Поверх соломы было небрежно брошено грубое шерстяное одеяло. В изголовье этой импровизированной постели стоял пустой кувшин, еще хранивший запах вина. Окно в комнате было непривычно широкое, с массивным каменным подоконником. Оконный проем закрывался не деревянными, как у горцев, а сплошными железными ставнями.
— Я хочу вставить здесь стекло, — сказал Роб, подходя к стоявшей у окна Джудит. — Стекольщик скоро его привезет. Оно обошлось мне в кругленькую сумму, но я не жалею. Помнится, моя мать всегда мечтала о стекле в спальне, и я подумал, что было бы неплохо сделать все так, как она хотела.
— Значит, ей так и не довелось полюбоваться на окно со стеклом? — спросила Джудит, присаживаясь на подоконник.
— Ты же видела лэрда Лохви и не можешь не понимать, что ему это было не нужно. «Напрасная трата денег», — заявил он. И был по-своему прав, поскольку в замковом хозяйстве всегда существует множество дыр, которые срочно требуется заткнуть. К примеру, расплатиться с плотниками, кузнецами, каменщиками… Да мало ли какие траты могут возникнуть у владельца замка? — Роб с минуту помолчал и, невесело улыбнувшись, произнес: — Иногда я думаю, что зря связался со строительством замка. Куда проще было бы построить саманный или деревянный домик.
