Но в этот миг Пол опять склонился к ней – скрепить поцелуем их помолвку, и Морин с удовлетворенным вздохом прильнула к нему, впитывая тепло его тела, впитывая покой и безопасность, что всегда ощущала рядом с ним.

– Мы ведь не будем слишком медлить, да, Морин? – спросил Пол. Глаза у него искрились счастьем, и сейчас он казался гораздо моложе своих лет. – Не хочу долго ждать. Ты не против свадьбы на Рождество? Это не слишком рано?

– Но в январе у меня начинаются зимние курсы, – возразила Морин.

– Ты можешь отложить их. Конечно, я хочу, чтобы ты продолжала занятия, но ведь спешить тебе некуда? После свадьбы ты сможешь записаться на любые курсы. У тебя ведь будет гораздо больше свободного времени. Но сначала… сначала мы отправимся в свадебное путешествие. Как насчет южного побережья Франции? А потом, скажем, Швейцария – какой-нибудь лыжный курорт, а? Я так много хочу показать тебе, так много для тебя сделать. У нас будет замечательная жизнь, Морин.

И вновь к ней вернулось ощущение нереальности происходящего. Южное побережье Франции… Лыжный курорт в Швейцарии… Неужели она наконец все это увидит? Они с Ллойдом многие годы мечтали об отпуске в Европе, ему даже положены были значительные скидки как владельцу туристического агентства, но все как-то не было времени. И вот теперь ее мечты сбудутся…

«Счастливый конец, – завороженно подумала она, отвечая на поцелуй Пола. – Кто мог подумать, что у этого страшного года будет такой счастливый конец?»

Если у Морин и были тайные опасения, что Шелли воспримет ее новость в штыки, то они очень быстро развеялись.

– Потрясающе! – воскликнула Шелли. – Я догадывалась, что он к тебе неравнодушен, но не знала, как ты сама к этому относишься. И когда же свадьба?

– На Рождество. А потом медовый месяц в Европе. Но ты ведь понимаешь, Шелли, что мы не собираемся бросить тебя? Пол и об этом говорил вчера на обратном пути. Он успел к тебе привязаться и хочет позаботиться о твоем образовании. Учишься ты прекрасно, так что не будет никаких проблем с поступлением в Рэдклифф или в любой другой колледж – какой ты выберешь.

– Вот классно! Не волнуйся, щедрость Пола нисколечко не заденет мою гордость. Я же прирожденная попрошайка! – Шелли сверкнула озорной ухмылкой. – Просто дождаться не могу, когда все эти наши снобы в школе услышат, что Пол Гарфилд станет моим отчимом. Будут знать, как задирать передо мной носы.

В глазах Морин вспыхнул тревожный огонек. Ей вспомнилось то время, когда Шелли почти все вечера проводила дома одна. Тогда она посчитала, что девочка тоскует по отцу… значит, дело было не только в этом?

– Почему же ты мне ничего не говорила?

– А что я могла сказать? К тому же у тебя своих проблем хватало.

– И что же тогда произошло?

– Мои так называемые друзья после случая у Шарман отвернулись от меня. Я вроде как опустилась на ступеньку ниже и уже не принадлежала к элите. А мне плевать, тем более теперь, когда я познакомилась с Диком. Его друзья принимают меня такой, какая я есть, перед ними мне не нужно изображать из себя супердевочку.

– Мне понравились твои новые друзья. А Дик просто особенный.

– Ага. Хочешь кое-что узнать? Я тебя два раза просила купить мне платье у Шарман, помнишь? Так вот, оно мне было нужно не для вечеринки. Я собиралась соврать всей этой компании, что украла его. Ну, чтобы попасть в их дурацкий клуб. С ума сойти, до чего доходят некоторые, верно?

– Верно, – эхом отозвалась Морин.

– Но ты не думай, я по полной использую свое новое положение, – с самодовольным видом заявила Шелли. – Представляешь, как я войду в салон Шарман и начну там мерить все подряд.

– Давай, давай, мечтай, – со смехом отозвалась Морин.

Шелли вдруг погрустнела.

– Папочка не стал бы возражать. Он тебя, конечно, жутко ревновал, но наверняка сказал бы, что брак с Полом Гарфилдом – самый разумный шаг.

Ревновал? Ллойд? Морин решила вернуться к этой мысли позже.

– Значит, ты одобряешь мое решение? – спросила она Шелли.

Та удивилась.

– А я тут при чем? Это твоя жизнь. Когда я решу выйти замуж, твоего разрешения спрашивать не стану, уж поверь мне, хотя, возможно, и посоветуюсь.

Она помолчала, смущенно глядя на Морин.

– Я тебе немало хлопот доставила, когда папа был жив, да? Думаю… думаю, я тоже тебя ревновала. Ты ведь сначала была только моим другом, ты казалась мне моей личной собственностью… а потом вы вдруг поженились с папой, а я снова осталась одна. Папа меня, конечно, любил, но мы никогда не разговаривали с ним так, как с тобой. Вот я и постаралась отомстить… а теперь мне так стыдно. Правда. Я только после случая у Шарман поняла, что ты меня по-настоящему любишь. Тебе ведь гораздо проще было заплатить за меня – и все.

Она криво усмехнулась.

– Мне повезло, что ты не отвернулась от меня, Морин, хоть я и вела себя отвратительно.

Слезы подступили к глазам Морин. Этот миг для нее был несказанно дорог. Снова стать Шелли другом… о да, это стоило тех долгих часов одиночества, страха, боли, что ей пришлось пережить за последние восемь месяцев…

Морин, прокручивая в мыслях сотни дел, что ждали ее в Тампа, – ей столько всего нужно купить! – дала задний ход и выехала из гаража. И в этот момент увидела высокого, худощавого мужчину, решительно шагающего прямо к машине.

Она узнала Ноа, и ее сердце забилось в бешеном ритме. Губы сами сложились в приветственную улыбку, но ответа на нее Морин не увидела. Скривив в тонкую линию рот, Ноа резко постучал по стеклу. Потом жестом приказал ей выйти, и Морин была до того потрясена, что послушно остановила мотор и открыла дверцу.

– Ну и ну! Откуда ты взялся? – Ничего более умного не пришло ей в голову. – Мог бы и предупредить, что…

– Помолчи.

Он схватил ее за руку и вытащил из машины. Морин и охнуть не успела, как он уже впился ей в губы требовательным, почти злым поцелуем.

– Ладно-ладно, – глотнув наконец воздуха, выдавила она. – Ты рад меня видеть, но это не значит, что я должна умереть от удушья в твоих объятиях.

– Нам нужно поговорить, – сказал он, игнорируя ее шутливый тон. И ткнул пальцем в сторону небольшой машины, припаркованной у обочины напротив ее дома. – Идем туда.

– Послушай-ка… – разозлилась Морин.

– Делай, что я говорю, или твоим соседям гарантировано величайшее представление века, – процедил он. – Ты ведь не хочешь скандала? Не дай Бог, твой имидж пострадает.

Она долго молча смотрела на него, после чего развернулась, прошла впереди него к машине и села на переднее сиденье. Злобный лязг дверцы с другой стороны продемонстрировал ей, что Ноа едва сдерживает себя.

Он молчал, устремив глаза на дорогу, а Морин от ярости не в состоянии была вымолвить ни слова. Она заговорила, лишь когда он свернул на шоссе, ведущее из города.

– Куда ты меня везешь? – выпалила она.

– К себе. Не хочу, чтобы прерывали нашу беседу.

Морин сжала губы, твердо решив противопоставить Ноа – и всем его претензиям, какими бы они ни были, – хладнокровие и здравый смысл. Она откинулась на спинку сиденья и демонстративно уставилась в окно, сделав вид, что поглощена знакомым пейзажем Бэй-Сити. Мимо проплывали дома, автомобильные стоянки, заправочные станции, автобусные остановки с зелеными скамейками и терпеливо поджидающими на них своего автобуса пассажирами.

Прожив во Флориде всю жизнь, она привыкла к тому, что здесь так много пожилых людей, но только сейчас ей пришло в голову, что это место меньше всего подходит Ноа. Почему он постоянно возвращается сюда? Он ведь одинок и мог бы устроиться где угодно… почему, скажем, он не купил квартиру в Манхэттене или пляжный домик в Калифорнии, где его окружали бы одинокие женщины. Уж они бы, несомненно, были бы только рады предложить ему любовь и заботу, с горечью думала Морин, вспоминая, как легко он преодолел ее собственные сомнения.

Что ж, сомнениям пришел конец… по крайней мере, ему больше ее не заполучить. И как он смеет набрасываться на нее? Не он ли утверждал, что никогда не указывает другим, как им жить? И вообще, он ведет себя как сумасшедший. И что все это значит, наконец? С самого его отъезда она ни разу не написала ему – впрочем, и он ей тоже – так каким же образом она могла до такой степени разозлить его?