Автор стихотворения «Mon Dieu» употребляет слово «толпы» с ударением на слоге последнем:
Пускай идут цари земные
С толпами воинов своих.
И у Лермонтова есть – и царь земной, и воины, и «толпы» с ударением на том же слоге. II антитезы есть:
«демоны – ангелы», «рай – ад», «святыня – злоба», «архангел-бес». И даже ударение в слове «против»- «против» («против всего отважусь я»). Всё напоминает стиль Лермонтова! Напоминают Лермонтова поэтические афоризмы-концовки, такие, как «мир – пустыня», и очень любимый автором стихотворения «Mon Dieu» прием, известный в теории литературы под названием «анафора», когда строки стихотворения начинаются с одного и того же слова. В стихотворении «Mon Dieu» таким зачином-анафорой служат «пусть» и «пускай»: «пускай идут цари земные», «пускай восстанет…», «пускай несутся…», «пусть бог с лазурного чертога…».
Но и у Лермонтова это любимый прием!
Пускай ханжа глядит с презреньем
На беззаконный наш союз.
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.
Пускай ни дочери, ни сына
Ты вечно не прижмешь к груди…
И еще один оборот, который кажется лермонтовским:
«чтоб – готов».
И чтоб ее не уступить,
Готов царей низвергнуть с тронов…
А вот из Лермонтова пример:
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку –
Безумец – лишний раз пожать!
Да это только малая часть совпадений, которые позволяют считать, что стихотворение имеет много общего с поэзией Лермонтова. И разве герой этих строф, бросающий вызов царям земным и небесному, не похож на героя лермонтовских юношеских стихов, который говорит о себе, что он «для мира и небес чужой»? Не мудрено, что Павлу Алексеевичу Куште стихи к Н. Ф. И., которые он услышал тогда по радио, напомнили стихотворение «Mon Dieu»! Настолько они похожи! И в то же время… есть в них что-то не лермонтовское! Какой-то не присущий его поэзии декларативный пафос! И наряду с очень «лермонтовскими» строчками какие-то очень на него непохожие:
Что мне снаряды боевые?
Кому? Демону? Нет, тут что-то еще неясно!
