Это изменяет всю идеологию обычного ума: он судит по действиям, он никогда не заботится о сознании, из которого рождается действие. Действие, исходящее из медитации, становится священным, и то же самое действие без медитации обыденно.
Мы наполнили наши жизни обыденными вещами, обыденными действиями, потому что не знаем простого секрета, который может трансформировать качество всего, что мы делаем. И помни, если ты не знаешь секрета трансформации, среди всех этих обыденных вещей ты тоже обыден. Если только у тебя нет сознания, которое делает тебя святым и священным, которое трансформирует все, что ты делаешь, в ту же категорию, к которой относишься ты...
Чего бы ты ни коснулся, это становится священным.
Что бы ты ни сделал, это становится святым.
Дзэн - это сама квинтэссенция всех религий, без всех их глупых ритуалов, вздорных теологии. Он отбросил все, что только можно было отбросить. Он сохранил лишь то, что представляет собой самую душу религиозности.
Поэтому с дзэнским мастером, даже сидя за чашкой чая, ты найдешь, что участвуешь в религиозном явлении.
Любимый Ошо,
За свою жизнь я пережил много ситуаций, в которых чувствовал себя заключенным в тюрьму, в клетку. Я бежал, как только это мне удавалось, - ребенком недалеко, но после четырнадцати лет - как можно дальше. Даже живя в твоем присутствии, от этой привычки что-то осталось, но она совершенно растворяется, как только я смотрю тебе в глаза, - и тогда это приносит чувство безмерного облегчения. Что происходит, Ошо?
Люди бегут из каких-то мест, от каких-то людей, от каких-то вещей, потому что испытывают непосредственное, интуитивное ощущение, что принадлежат не к этому месту - нужно найти какое-то другое место. Это не те люди, к которым они принадлежат. Наверное, где-то должны быть люди, к которым они принадлежат. Некоторые дети могут остро осознавать это чувство.
А когда ты смотришь мне в глаза, это ощущение исчезает, потому что тебе нужны такого рода глаза; ты искал их, сам того не зная. Твое бегство было поиском.
Слово «бегство» содержит осуждение. Ты искал и, не находя в одном месте, спешил в другое; не найдя в одном человеке ты бросался к другому. И это происходит во всем мире: люди меняют места, меняют возлюбленных, меняют друзей, меняют работы, но каким-то образом кажется, что ничто не подходит. Внутренняя жажда остается прежней. И не только прежней, она продолжает увеличиваться по мере того, как они растут.
Если происходит так, что, глядя мне в глаза, это желание в тебе пропадает, это значит, что ты нашел ключ. Тебе нужно такое присутствие, тебе нужны такие люди, тебе нужны вокруг тебя такие глаза. Тебе самому нужны такие глаза, с такой же глубиной, с такой же ясностью, с таким же прозрением - и ты найдешь, что оказался дома.
Никто не бежит из дома. Каждый бежит ради дома, потому что каждый помещен в какое-то другое место. Никто не заботится о твоих внутренних потребностях. Твои родители, твое общество позаботилось о твоих внешних потребностях... их нельзя осуждать, потому что никто не заботился и об их внутренних потребностях. Внутренне они пусты.
Может быть, они не могут бежать так легко, потому что у них множество оков. Есть жена, есть дети, есть работа.
Именно поэтому из всех поколений именно молодое поколение наиболее восприимчиво к новым идеям, к новым опытам, к поискам дома. И в эти последние тридцать лет это явление стало очень распространенным по той простой причине, что в прошлом молодого поколения никогда не существовало.
Ты удивишься, узнав, что молодое поколение - это очень современное явление. В старых странах, таких как Индия, где восемьдесят процентов людей живет в деревнях и не имеет связи с современным миром, все остается прежним: нет никакого промежутка между поколениями, потому что нет молодого поколения, чтобы создать этот промежуток.
Все происходит таким образом, что к тому времени, как ребенку исполняется шесть лет, он начинает работать вместе с отцом - он может делать небольшие вещи. Если отец фермер, он приносит отцу еду на ферму - небольшая помощь, - он гонит коров с фермы домой, делает все, что ему под силу. Он еще не стал молодым человеком; еще ребенок, он совершил квантовый скачок - принял ответственность. Время юности с шести до двадцати пяти лет для него упущено.
К тому времени, как ему исполняется десять или двенадцать лет, он почти научился торговле, работе. Может быть, его отец был ювелиром, и он изучает секреты этого ремесла.
Может быть, его отец был садовником, и он обучается секретам этого ремесла. Когда приходит время бежать и чувствовать себя свободным, он уже закован в цепи.
Но к двадцати годам он будет женат, у него будут свои дети, своя работа, собственные обязанности - он не может стать хиппи; он не может отправиться в Кабул, в Кулу Манали в Катманду, в Пуну, в Гоа. Он никуда не может бежать. Он не может проделать весь маршрут, предписанный каждому молодому человеку, - у него слишком много обязанностей. Он должен следовать отцу, след в след, потому что это не только его отец, но и учитель. Он учит его профессии.
Именно поэтому в старых культурах, в старых цивилизациях - и они все еще существуют - старшего человека уважают, потому что невозможно, чтобы молодой человек знал больше старого. Единственный способ узнать - это пережить опыт, а опыт приходит с возрастом. Ты уважаешь старшего человека, у которого больше опыта. Старейший становится мудрейшим, потому что он прожил целую жизнь, а жизнь не менялась веками, просто продолжалась по-прежнему. И более мудрый человек может посоветовать вещи, которых молодые люди не могут знать; они должны проявлять уважение.
Именно в современном мире произошла безмерная революция. Она создала новое явление - молодое поколение. Благодаря школам, колледжам, университетам у этих людей нет ответственности. Идея детских браков осуждается, и они не женятся. У них нет детей. У них нет никакой работы. На их родителях лежит вся ответственность за их образование. Поэтому до двадцати пяти лет они живут без всякой ответственности.
И именно в это время ум более всего романтичен, потому что в это время - с четырнадцати до двадцати пяти лет - они более всего сексуальны. Их сексуальная энергия делает их романтичными, сексуальная энергия делает их великими идеалистами. Кто-то становится анархистом, кто-то становится коммунистом, кто-то начинает думать об утопиях - каким должен быть мир. Более того, в возрасте двадцати пяти лет, когда они возвращаются из университета, они не могут принять, что старые люди знают больше их.
Теперь открылось новое измерение знания - и это образование. Старшие люди, может быть, много знают благодаря опыту, но молодые знают в сто раз больше благодаря образованию. Поэтому во всем мире уважение к старым, к старшим, уменьшается. Оно покоилось на определенном основании, и это основание исчезло.
Теперь последнее знание известно молодому человеку. Старый человек является носителем отсталых идей. И идеи меняются так быстро, наука прогрессирует так быстро, что даже профессора начинают чувствовать, что их больше не уважают, потому что то, что они знают, уже почти устарело. Когда они выпускались из университетов, это было правильно; с тех пор прошло двадцать лет. За двадцать лет изменилось столь многое, что разумный студент может их превзойти во всем, он должен лишь пойти в университетскую библиотеку и просмотреть книги, которые публиковались по этому предмету за последние двадцать лет.
Когда я был в университете, я предложил вице-канцлеру, что, по крайней мере, раз в год должен проводиться диспут-состязание между студентами и профессорами.
- Что ты говоришь? - сказал он.
- Если вы можете устраивать соревнование по теннису между учителями и студентами, волейбольный матч между учителями и студентами, что плохого в моем предложении? Фактически это физические вещи; диспут же - интеллектуальное соревнование - гораздо ближе к их работе в университете. И это поможет всему университету узнать, насколько отсталые у них профессора. Эти профессора требуют к себе уважения. Они знают, что в прежние времена старых людей уважали - даже профессоров, - но причины к тому исчезли. Будет хорошо для них прояснить, что они могут сохранить уважение, только оставаясь впереди студентов.
