Когда люди разговаривают, они пытаются обратить вас в свое мнение: они пытаются распространить тонкую империю. Когда люди говорят, они хотят подчинить вас своей доктрине - потому что каждый, у кого есть доктрина, глубоко внутри боится: правильна она или нет? Единственный способ почувствовать, что она правильна, это обратить в нее многих людей и увидеть в их глазах убежденность, обращение. Тогда ему становится легко, и вот его арифметика: «Если столько людей находят такое утешение в том, что я им говорю, наверное, в этом должна быть какая-то истина».

Люди говорят с другими, чтобы другие поверили в то, о чем они говорят.

Моя ситуация - совершенно другая. Я говорю с вами не затем, чтобы дать вам какую-то идеологию, но чтобы разрушить все идеологии, которые у вас есть. Моя функция негативна в своей основе: она состоит в том, чтобы опустошить ваш ум - не наполнить его новыми идеями, но просто опустошить его от всего мусора и хлама, дать уму пространство, в котором вы можете быть самими собой.

Я не пытаюсь дать вам никаких идей, чтобы вы стали тем или другим. Я просто пытаюсь помочь вам увидеть, что вы - уже те, кем вам нужно быть. Просто отбросьте все стремления, все желания, все амбиции быть кем-то другим, чтобы вы могли просто быть теми, кто вы уже есть.

Я не хочу отвлекать вас от вашего собственного существа. Я хочу, чтобы вы подходили ближе и ближе к своему существу, чтобы, в конце концов, остались наедине с собой.

И мое говорение с вами - только средство. Пока я говорю, твой ум занят, а пока ум занят, твое сердце может войти в сопричастие с моим. Ум не может его побеспокоить, он слишком увлечен. И мое говорение - это скорее техника, средство, чем послание. Что бы я ни говорил, в этом есть много измерений целей, но ни одна из них не состоит в том, чтобы сделать тебя рабом.

Все цели сводятся к одной общей: дать тебе полную свободу, потому что свобода - это твое цветение, твой лотос, раскрывающийся на утреннем солнце. И пока этого не произойдет, ты не сможешь найти никакой удовлетворенности, осуществленности, покоя, которые человек чувствует, придя домой.

И каждый носит свой дом у себя внутри.

Тебе не нужно никуда идти.

Ты должен перестать куда-то идти, чтобы оставаться там, где ты есть, чтобы оставаться тем, кто ты есть. Просто будь.

И в этом сущем молчании существа скрыты все тайны существования.

Любимый Ошо,

С тех пор как я тебя увидел впервые, я всегда знал, что нахожусь в присутствии редчайшего из существ. Годами я видел тебя как «гиганта среди людей», особенно из-за того, как ты многие годы рассекал на части каждый вопрос, который только мог быть у человека, который только когда-либо возникал у человечества. Ты разрушал ложь и лицемерие мира, расчищая для человечества путь вперед от всего гнилого мусора неудавшегося вчера.

И на днях я был благословен возможностью перепечатать твой комментарий к хайку Басё: «Сидя в молчании, ничего не делая...» Я почувствовал твою мягкость, твою нежность, твое вечное терпение. Твои слова и молчание были так деликатны и так любящи, что я знал с абсолютной определенностью, впервые, что недалеко то время, когда эти твои беседы в Уругвае трансформируют мир.

Я люблю тебя, Ошо, и в чем-то я всегда буду на твоей стороне.

Я не мыслитель. Я не философ. Я не человек слов. Хотя я использовал слова более чем кто-либо другой в истории человека, все же я не человек слов.

Мои слова - лишь указатели на пути к молчанию.

Я говорю с вами, чтобы вы могли научиться не говорить.

Я что-то говорю вам, чтобы вы стали способны быть в молчании.

Это очень противоречивая работа.

Но я ей наслаждался и наслаждаюсь, я ее любил и люблю, и я нашел людей, которые поняли основное противоречие, и которых не беспокоит это противоречие. Они отбросили слова и приняли содержимое глубоко внутрь себя.

Эти слова - только упаковка.

Содержимое же - молчание.

Ты прав, эти слова, произнесенные в Уругвае, помогут миллионам людей, достигнут миллионов сердец. Несчастье, что Уругвай меня лишится. Однажды они раскаются.

Но так бывает всегда. Иуда продал Иисуса Христа за тридцать серебряных монет. Для него тридцать серебряных монет, наверное, казались более ценными, чем Иисус.

Но христиане не рассказывают людям настоящую историю. Когда Иисус был распят, на следующий день - через двадцать четыре часа - Иуда повесился на дереве из раскаяния, осознав, что он сделал за тридцать серебряных монет. Неважно, тридцать ли это монет, или три тысячи, или пятьдесят тысяч, или триста пятьдесят миллионов долларов - количество не играет роли.

Уругвай был бы не беднее, если бы отказал Америке, потому что поддаться шантажу - значит лишиться своей духовной силы.

И если бы он отказал Америке, это преподало бы Америке урок и доказало бы другим нациям, великим нациям: Германии, Греции, Англии, Италии, Испании, Португалии, - что «хотя я и маленькая страна, у меня большое сердце. Может быть, вы большие и более сильные страны, но у вас нет никакого сердца».

Но определенно, что однажды они раскаются. Сегодня они приняли решение в пользу денег. Но деньги - не что-то такое, что может дать духовную силу, целостность.

Мое присутствие здесь привело бы сюда тысячи саньясинов. Уругвай стал бы местом святого паломничества. Это безмерно укрепило бы его духовные силы. Эта маленькая страна расцвела бы красивыми людьми, новыми, молодыми, свежими и разумными людьми со всего мира. Она упустила эту возможность.

На эти доллары вы не можете купить мир, не можете купить любовь, не можете купить молчание, не можете купить сострадание, не можете купить ничего ценного. Фактически, принимая эти доллары, вы продали самих себя.

А лучше быть бедным, чем продаваться на рынке рабов.

Я хочу, чтобы эти слова достигли президента Уругвая, всех министров и всех людей этой красивой страны. Однажды они поймут.

Это единственная надежда, ради которой продолжают работать все люди пробужденного сознания. Вопреки постоянным неудачам, вопреки человеческому невежеству и упорному идиотизму они продолжают. Их надежда бесконечна, и их терпение не знает пределов.

Меня может здесь не быть, но слова, которые я сказал здесь, достигнут самых дальних уголков земли. И люди, которые никогда не слышали названия Уругвая, впервые услышат об Уругвае. И Уругвай услышит эти слова, стыдясь самого себя.

Могло быть наоборот. Это могло бы быть гордостью: что там, где великие и могучие нации оказались фальшивыми, маленькая бедная страна проявила свою душу.

Я не понимаю языка этой страны, но я видел ее людей и чувствую, что, может быть, нет ни одной другой страны столь же мирной, люди которой столь же непринужденны. Я так хотел бы сделать ее своей мистической школой. Но если хозяин не хочет, я не из тех гостей, которые продолжают навязываться хозяину.

Если мое пребывание здесь, в каком угодно смысле создаст для этой страны проблему, если она подвергнется истязанию со стороны американского фашизма... президенту этой страны не стоило ничего мне говорить, я уехал бы сам. Мне не хотелось бы, чтобы из-за меня кто-то пострадал.

Любимый Ошо,

Много лет я был «группи», ищущим способа понять самого себя. Я был в таком страдании, что почти ничто предлагаемое мне не было неприемлемым, если сулило малейший шанс помочь моему горю.

И вот ты предлагаешь медитацию в качестве средства оставить мое страдание позади, а все, что я делаю, это сопротивляюсь. Мысль о том, чтобы пребывать в мире и тишине, меня не вдохновляет. Фактически, она меня пугает, и по большому счету я испытываю еще больше тревоги. Я этого не понимаю.