Если бы это был конец фильма, то заключительные кадры, скорее всего, выглядели бы так: две или три недели спустя Шерли понемногу обретает вкус к жизни, трогательно и неуклюже улыбается, стоя перед поливалкой-вертушкой в городском саду Нью-Йорка под одобрительным взглядом матери, сидящей на скамейке вместе с сестрой, которую наградили за храбрость. Но в реальности все оказалось совсем иначе. Прежде чем вновь увидеть дневной свет, Шерли несколько месяцев пролежала в больнице под наблюдением психиатра. Что же до Клары, ей пришлось в течение трех недель давать объяснения комиссии из Министерства внутренних дел по четырем пунктам обвинения. Она солгала своему капитану, вышла за рамки своей компетенции, не уведомив об этом местные власти, действовала в одиночку и убила человека, который повернулся к ней спиной и был вооружен только бутылкой виски, что никак не походило на необходимую самооборону. Не говоря уже о том, что она подвергала смертельной опасности себя и жертву. В конце концов комиссия решила, что Клара может остаться в полиции Нью-Йорка при условии, что она навсегда оставит работу в уголовном розыске. Ее перевели в отдел ограблений и краж со взломом. Это было все равно что уйти на пенсию в тридцать один год — целыми днями печатать отчеты. Можно было стать частным детективом, но Клара даже слышать об этом не хотела. Заместитель начальника, который был на ее стороне, связался со своим коллегой из Лос-Анджелеса, и Клара выбрала административный перевод в отдел розыска пропавших этого города.

С тех пор прошло два года, но гнев Клары так и не утих. Тем не менее она пыталась вспоминать в этой истории только хорошее, если может быть что-то хорошее в похищении маленькой девочки сексуальным маньяком. Шерли нашли живой, а ее похититель, находясь под действием алкоголя, был не в состоянии ее изнасиловать.

Будильник Клары зазвонил в шесть часов утра. Она встала и принялась делать зарядку.