Было уже пять часов утра, а Клара все никак не могла заснуть. Оставалось всего восемнадцать часов до окончания трансляции шоу «Остаться в живых», но ни полиция, ни ФБР так и не смогли остановить ход ужасной игры, придуманной Стэнли Карденом и его сообщником Ллойдом Таулсом. И ни одного из участников пока не удалось спасти.

Клара почувствовала, как в ней поднимается ярость. Если бы только Стил ей доверял! ФБР располагало колоссальными средствами, в тысячу раз большими, чем полиция, однако Стил не захотел ими воспользоваться. Он наверняка знал какие-то ходы, но не сделал ровно ничего, чтобы расследование продвигалось. Или он действительно, как и она, бессилен?

Ей пришлось потратить целый час, объясняя ему по телефону, почему она уверена в том, что Стэнли Карден и Ллойд Таулс связаны между собой. Прежде чем он соблаговолил согласиться рассмотреть эту гипотезу, презрение в его голосе сменилось скептицизмом. А за это время убили Трейси.

Господи, что за кретин!.. Клару буквально душили ярость и негодование. В последний раз подобный накал чувств она пережила два года назад в процессе расследования, которое стало поворотным в ее карьере. В полиции оно было известно как «дело маленькой Шерли».

Неделю спустя после девятого дня рождения Шерли ее похитили, когда она возвращалась из школы, расположенной в довольно спокойном квартале Бруклина. Кларе тогда был тридцать один год, и она работала в нью-йоркском отделе розыска пропавших. Это подразделение занималось только пропавшими взрослыми, тогда как розыск несовершеннолетних находился в ведении отделений полиции того района, где сообщалось об исчезновении ребенка, и Клара не была уполномочена заниматься такими делами.

Взрослые в большинстве случаев исчезают добровольно, и многие из пропавших сами возвращаются домой, пробыв в отсутствии несколько дней. Местонахождение других вычисляет полиция, а некоторых даже арестовывают, поскольку они совершили побег. В десяти случаях из ста определить причины исчезновения невозможно, а пять процентов пропавших — это люди, страдающие болезнью Альцгеймера и не снабженные браслетами ГСП — средством спутникового слежения. Работа Клары в основном состояла из сбора информации и допросов близких пропавших — каждодневная рутина. Взрослые, похищенные — или предположительно похищенные — неизвестным лицом или лицами, составляли чуть менее полутора процентов всех случаев. Однако статистика по детям, конечно, совсем другая.

Клара узнала об исчезновении Шерли не из объявления о ее розыске и не из разговора, случайно услышанного в коридорах комиссариата, а из уст матери девочки, Элеонор, своей старшей сестры. За неделю до происшествия Клара вместе с ней праздновала день рождения своей маленькой племянницы Шерли.

Она немедленно связалась с отделом по розыску несовершеннолетних, чтобы дать им необходимые указания. У них была первичная информация, которую сообщила ее сестра: Шерли Андерсон, 9 лет, пропала между 16.00 и 16.30 по дороге от школы до дома. Уточнения, которые внесла Клара по поводу пути и привычек пропавшей девочки, были заботливо записаны, но, поскольку она не работала в их подразделении, ей запретили вести расследование на месте происшествия, хотя пропавшая девочка была членом ее семьи. Ответственный за ведение дела инспектор прежде всего хотел (признавая, что временное и добровольное исчезновение исключается) проверить благонадежность отца Шерли, который, будучи в разводе и не опекая своего ребенка, был самым вероятным подозреваемым. Эта процедура была вполне оправданной, поскольку большинство похищений детей — дело рук кого-либо из членов семьи. Но, общаясь со своим зятем почти десять лет, Клара знала, что он на такое не способен. Обычная процедура, которая по статистике давала наилучшие результаты, в этом конкретном случае была верным средством погубить всякую надежду найти Шерли живой, если она была еще жива. Однако инспектор разбирался в исчезновениях детей лучше, чем Клара, и беспокойство последней, хотя и законное, только вредило ходу расследования.

Клара пошла на прием к полицейскому психологу, рассказала ему о проблемах со сном и о недавнем исчезновении племянницы и получила освобождение от работы на три дня. Она предупредила капитана своего отдела, что не выйдет на работу в течение трех дней по медицинским показаниям. Капитан был уже предупрежден о сложившейся ситуации инспектором, ответственным за расследование, сразу же получившее название «дело маленькой Шерли».

— Не делайте глупостей, Редфилд! — предупредил он.

Клара немедленно встретилась перед школой Шерли со своей сестрой Элеонор, державшей недавнюю фотографию дочери. Они подошли к главным воротам спустя почти три часа после исчезновения девочки. Элеонор работала каждый день до семи часов и не могла забирать дочку из школы. Клара всегда волновалась по этому поводу, но у Элеонор не было другого выхода, кроме как разрешить девочке ходить из школы (обычно это путешествие занимало не больше десяти минут) в компании ее одноклассника Скотти, жившего в соседнем доме. Но в тот день Скотти лежал с температурой дома. Ни мама Скотти, ни Шерли не предупредили Элеонор об этом, и Шерли решила пойти домой одна. Она не позвонила, чтобы сказать, что благополучно добралась до дома, как всегда это делала, поэтому мать девочки забеспокоилась.

Сестры пошли по дороге, соединявшей школу с домом. Элеонор под руководством Клары начала расспрашивать владельцев лавочек, встречавшихся им по пути, не видели ли они во второй половине дня ее маленькую дочку. Она должна была показать фото Шерли и точно описать ее одежду и поведение, а потом спросить, не видели или не слышали ли они чего-нибудь подозрительного между четырьмя часами и половиной пятого. Клара входила первой и притворялась покупательницей, но внимательно вслушивалась в разговор, чтобы не упустить никаких подробностей. Пусть ей могли помешать вести расследование, но никто не будет ставить в упрек матери пропавшей девочки, что она сделала все, чтобы ее найти. Таким образом, когда инспектор, ведущий официальное расследование, пойдет здесь через несколько часов или, что более вероятно, на следующий день, задавая те же вопросы, торговцы скажут, что мать девочки уже приходила. Нет, она была не из полиции. Она высокая, с длинными блестящими черными волосами. Нет, это была ее мать, я ее уже встречал.