Имея в руках второй, изготовленный по отпечатку ключ, сын узнал, где находится сейф, узнал и его шифр. Осталось решить, как вынести Тельца наружу…

От самой статуэтки Олег был не в восторге. Далеко теперешним мастерам до работ царских ювелиров. И вкус теперешних заказчиков оставляет желать лучшего. Вещь, однако, стоит денег, больших денег.

Забрав ее, Олег не мог не понимать, что пропажа наверняка выйдет отцу боком. Скорее всего именно отец окажется главным подозреваемым в краже.

Но когда еще это будет? Алфимову не до бычка, он отбивается во французском суде от запроса на выдачу. И будет отбиваться еще долго. Если уж власть за кого-нибудь взялась, легко не отпустит, хватка у нее бульдожья.

Варианты продажи Олег стал рассматривать сразу. И неожиданно столкнулся с большими проблемами. Иностранцы не желали иметь неприятности при таможенном досмотре. Можно спрятать старинную икону, золотые монеты царской чеканки. Но как замаскировать вещь приличных размеров? Если только распилить ее на десять кусков?

Об Алефе иностранцы, конечно, слышали. Но для них он не был такой популярной фигурой, как для россиян, без конца слышавших то дифирамбы, то проклятия в его адрес. Имя владельца стоило денег только для покупателей из России. Но оно же и пугало их.

Если бы Алфимова посадили, тогда дело другое.

Если бы он «случайно» попал в автокатастрофу, тогда пожалуйста. Но пока он жив и у него по-прежнему длинные руки, поэтому лучше ничего не приобретать из его имущества.

Возможно, Олег и сумел бы кого-то убедить купить Тельца. Но требовалась чрезвычайная осторожность. Главное – не светиться в качестве продавца, говорить большей частью намеками. Очередной потенциальный покупатель где-нибудь да проболтается, слухи дойдут до Алефа, в Ниццу. И явятся люди, чтобы открутить события назад, наказать виновных и восстановить статус-кво.

Так в конце концов и случилось. Олег не знал точно, что послужило причиной решения Алефа, но оно, несомненно, было принято. Пролилась кровь…

Если б Олега спросили заранее, готов ли он обогатиться ценой смерти отца и своей девушки, ценой ночных кошмаров матери, он наверняка ответил бы отрицательно. Затевая дело, он еще не знал сам себя. Оказалось, он готов ко многому.

Не готов только сдаться и выпустить из рук добычу.

Когда Лиду насиловали у него на глазах, он, конечно, больше всего на свете хотел остановить мерзавцев. Но ему даже в голову не пришло открыть рот и выдать местонахождение Тельца.

«Ничего они не получат», – думал он. Он заслужил этот золотой приз своей головой, своим верным расчетом. Он в тысячу раз умнее их, значит, оставит их в дураках.

Избежав смерти, Олег был доволен – у него твердый характер. Он с удовольствием и гордостью ощущал свою силу, как легкий и тонкий бронежилет, вживленный под кожу. Пусть даже мать пристрелят у него на глазах, он не сдастся. Ему все нипочем, он обрел настоящую волю…

Теперь кто-то снова пытается его перехитрить?

Те же люди? Нет, у них другие методы. Все чаще Олегу вспоминался незнакомец, с которым они вместе наблюдали за похоронами Лиды. Странный тип. Не он ли теперь за ним охотится?

Вера ушам своим не поверила, когда услышала в трубке взволнованный голос Дорогина. Проводник в небеса настаивал на срочной встрече. У нее уже была готова душераздирающая история о том, какие над ней сгущаются тучи, какой одинокой и беззащитной она себя чувствует в последние дни. Но, видимо, эти жалобные песни стоило пока оставить при себе, пусть первым выскажется Сергей.

Они встретились в квартире, где Вера жила со своей подругой – той самой, что явилась однажды на башню с известием от нее.

– Ты еще со мной или нет? – спросил он при встрече без предисловий.

– Сколько мне еще повторять? – произнесла Вера грудным прочувствованным голосом. – Я давно стучусь в дверь, а ты приоткрыл ее и держишь на цепочке.

– В наше время трудно доверять кому-то авансом.

– А что изменилось? Разве я не доказала свою искренность? Не бросилась под отъезжающий трамвай, чтобы ты успел в него сесть?

– Ты мне давала верные советы. Если б ты хотела мне напакостить, вела бы себя по-другому.

– Я поняла, что женщиной твоей не стану.

Это я уже пережила. Но если я могу быть полезной…

– Сам не знаю. Слишком много всего вылезло, слишком большие ставки. В одиночку я не потяну.

– Напрасно ты не вышел на работу. По-моему, Стропило почуял неладное. Хотя я могу судить только со стороны. Я у них сейчас тоже на подозрении, подвешена на волоске. Так что задушевных бесед со мной не ведут.

– Придумаю что-нибудь. Отравился или просто напился. Так хреново себя чувствовал, что даже не смог позвонить.

– Ты до сих пор не удосужился позвонить.

– Есть вещи поважнее. По-моему, я напал на след.

– Что ты имеешь в виду? – Вера прикинулась непонимающей.

– Рогатое, хвостатое, на четырех ногах.

– Если б не последняя примета, я бы подумала о черте.

Вера замолчала, опасаясь спугнуть собеседника лишним словом. Только смотрела ему в глаза, не мигая, с напряженной улыбкой.

– Смотри, никому ни слова. Все должно остаться между нами. Теперь я знаю, кто держит Тельца в загашнике. Он сам не крал бычка, просто купил у вора или у посредника. Но на этого человека так просто не наедешь. Даже такой структуре, как ФСБ, нужно иметь очень веские основания, чтобы к нему подступиться.

Тонкие выщипанные и подрисованные брови высоко приподнялись на лбу Веры.

– Из новых олигархов?

– Хуже, Советник канадского посольства.

Дорогин не сразу придумал фигуру нового хозяина. Ему нужно было найти человека такого ранга, который позволял бы решать вопросы только по-хорошему. Человека, которому Стропило и его люди не посмеют пихать ствол в рот.

– Черт побери, дипломат. У них ведь не досматривают багаж.

– Вот-вот.

– Почему он до сих пор не вывез Тельца?

– А ты уверена, что бычок у него давно?

– В любом случае для этого типа переправить золото через границу – не проблема.

– Я думаю, проблема у него только одна: досмотр в другом, закордонном аэропорту. Он только здесь имеет дипломатическую неприкосновенность.

В Канаде, Америке, странах Евросоюза его чемоданы перевернут по полной программе. Я слышал, какие у них сейчас законы.

– Что думаешь делать? Или ты от меня ждешь совета?

– Против этого типа может сработать только одно оружие… Компромат.

– Как его зовут?

– Антуан.

– Француз?

– Говорят, для половины канадцев французский – родной язык.

– Значит, Антуан, Антоша… Молодой?

– Лет тридцать пять, но выглядит еще моложе.

– Знаешь, где он бывает?

– Знаю одно заведение.

– Фотки с женщиной в постели – сейчас уже не компромат. Или у них, у дипломатов, свои правила?

Вера быстро прикинула, как отреагирует Дорогин, если она не проявит особой закомплексованности. Нормально отреагирует. Вряд ли поверит, что безнадежное чувство к нему заставило ее дать обет вечного воздержания.

– Конечно, свои. Они там практически все из спецслужб. Его, безусловно, не расстреляют за секс с какой-то там москвичкой. Но все-таки это минус для карьеры. А карьера для этих типов важнее жизни.

Дорогин ровным счетом ничего не знал об агентах, работающих под дипломатическим прикрытием. Но он должен был как-то оправдать свою откровенность перед Верой, свою заинтересованность в ней.

– Нужно придумать что-нибудь поинтереснее.

Предложу ему одеться в женское белье, якобы для прикола.

Верина подруга – пышнотелая особа с пудовым бюстом – выглянула из соседней комнаты напомнить о времени.

– Уходить собираетесь? – спросил Сергей.

– Как раз наоборот, работать на дому. Хочешь понаблюдать? – Спасибо. Я этим не увлекаюсь.

– Небось подумал что-нибудь гадкое. Клиенты и все такое… Интересно знать, как ты можешь в таком случае мне доверять?

– Это называется виртуальные радости, – толстуха окончательно выбралась из другой комнаты.