Я отдал свою верность Берил Три. Я не отдавал ее Карлу Себастьяну, но я все еще работал на него. Я должен был ему то, что обещал, ― найти Мелани, но пока я пытался довести до конца дело Берил.
Я проехал по Проктор-роуд, между домами и участками за высокими стенами и решетками и по мосту через 1-75. Нью-Палмс-Мэнор появился с правой стороны. Я подъехал к воротам и подождал. Из будки вышла женщина в серой форме, без фуражки и без куртки. Стройная, темноволосая, с серьезным выражением лица. Мне захотелось спросить ее, не итальянка ли она.
― Да, сэр?
― Я хотел бы повидать мистера Стила. Мы договорились о встрече. Меня зовут Дуайт Хэндфорд. Здесь есть клуб или кафе?
― Прямо и направо.
― Там много народу сегодня?
― Трудно сказать, но обычно в пятницу вечером там собираются люди, выпивают, играют в карты.
― Хорошо. Передайте, пожалуйста, мистеру Стилу, что я жду его в клубе.
Она кивнула и вернулась в свою будку. Я видел, как она сняла трубку телефона, набрала номер и стала говорить. Потом снова взглянула на меня и заговорила опять. Затем повесила трубку и вышла ко мне.
― Мистер Стил встретится с вами в клубе через несколько минут.
Она вернулась на место, нажала какую-то кнопку, и ворота поднялись.
Клуб я нашел легко, возле него стояло около тридцати машин. Я припарковал свою «Гео» как можно дальше от входа.
Войдя, я оказался в просторном зале с диванами, столами и стульями. Почти все места были заняты, несколько групп разговаривали стоя. За стойкой небольшого бара стоял невысокий бармен в белой рубашке и красном галстуке. Обитатели Нью-Палмс-Мэнор, по большей части немолодые люди, были одеты просто ― в брюки и рубашки с короткими рукавами, юбки и блузки.
Я нашел свободный диван справа от двери и сел.
Пираннес появился через пять минут, один. Одет он был слишком торжественно ― брюки, рубашка с галстуком и легкий светло-коричневый пиджак, выражение лица угрюмое. Это было чересчур торжественно, и вид у него был не очень радостный. Увидев меня, он подошел и сел рядом, глядя в сторону.
― Вы покойник, ― сказал он.
― Откуда вы узнали, что я не Дуайт Хэндфорд?
― Хэндфорд мертв, ― сказал он. ― Я узнал об этом около полудня. Кроме того, Анджела описала мне вас.
― Вашу привратницу зовут Анджела?
― Ее зовут Анджела Конфорти, меня ― Ричард Стил, а ваше имя ― Дерьмо. Как вы меня нашли? Кто вам сказал?
― Я ваш секрет никому не выдам, но вам стоило бы быть в курсе, что не меньше трети криминального сообщества этого города знает о месте жительства мистера Стила.
― Какого черта вам еще надо, Фонеска?
Я посмотрел на него.
― Вы убили Дуайта Хэндфорда? Не то чтобы мне это было очень важно, просто хочу знать наверняка. У меня все равно нет никаких доказательств, и это останется между нами. А вы всегда сможете отказаться от своих слов.
― У вас может быть микрофон или диктофон, ― сказал он.
― Давайте по-дружески. Обыщите меня.
― Тогда идем в один из кабинетов.
― Оттуда я могу не выйти.
― Я не совсем спятил, чтобы убивать вас здесь.
Я прошел за ним через расположенный слева вестибюль, где за двумя столами играли в карты. В дальней стене было две двери. Мы вошли в правую, Пираннес включил свет, подошел ко мне и ощупал без лишней деликатности.
Комнатка была маленькая, с красивыми обоями и мебелью в старинном французском духе, освещенная миниатюрными бра.
― Я не убивал Хэндфорда, ― сказал он. ― Так же как и Тони Спилца. Девчонка наврала, что я был там. Я кое-что вам скажу, Фонеска.
Он снова начинал раздражаться, а это не предвещало ничего хорошего.
― Я скажу вам, что я думаю, ― продолжал он, наставив на меня указательный палец. ― Я думаю, что Хэндфорд меня подставил. Я думаю, что он пришел за девчонкой, когда меня не было. Я думаю, что он убил Тони, возможно не без ее помощи. Он велел ей сказать, что я при этом присутствовал. Поэтому если бы кто-то не убил Хэндфорда, я сделал бы это своими руками. Но я не успел.
― Оставьте Адель в покое, ― сказал я.
Он затрясся от хохота и даже немного закашлялся. Наверное, я выглядел очень смешно.
― Вот бы никогда... ― Он подавил смех и остановился, чтобы вернуть себе свой голос и свой гнев. ― Я не только не взял бы ее обратно, но никогда в жизни не подошел бы к ней. Она могла бы убить клиента, могла бы убить меня. Но я скажу вам, что мне нужно и что обеспечит ее безопасность.
― Что?
― Деньги, которые я за нее заплатил, ― сказал он.
Он провел рукой по волосам и стал совершенно серьезен.
― Сколько?
― Очень мало. Хэндфорд сильно продешевил: всего восемь тысяч. Он не знал, сколько мог получить. Так что меня устроят восемь тысяч. Я буду очень любезен и не попрошу ничего из того, что мог бы на ней заработать.
― Вы человек принципа, ― сказал я.
― За сарказм вы когда-нибудь заплатите жизнью.
― Я думал, я уже покойник.
― Нет. Вы мне нравитесь. Я мог бы предложить вам работу, но навряд ли вы примете предложение, да и я не стал бы вам доверять. Поэтому я согласен взять восемь тысяч завтра, около полудня. Вас оставят в живых, а девчонку в покое.
― Что вы можете представить в качестве доказательства того, что я могу доверять вам?
― Это просто, ― сказал он. ― У меня нет причин говорить неправду. Если бы я хотел убить вас, мой человек подождал бы вас у двери, прошел бы за вами к вашему чудесному автомобилю, преспокойно прикончил бы вас, сложил в багажник...
― Я не поместился бы, это «Гео».
― Тогда засунул бы вас под заднее сиденье, ― сказал он. ― Вывез вас, улыбнувшись Анджеле, и оставил бы где-нибудь в тихом покойном месте.
― Как он вернулся бы назад?
― Вы всегда так рассуждаете? ― спросил Пираннес с улыбкой.
― Почти всегда. Не могу остановиться.
― За ним ехала бы другая машина, подобрала бы его и отвезла в другое место. Есть еще вопросы? Не советую вам выводить меня из терпения.
― Куда я должен доставить восемь тысяч?
― На центральную почту. В двенадцать ноль-ноль. Вас будет ждать женщина в белом платье, блондинка. Молодая, красивая. Деньги наличными, в конверте. Если деньги будут как-то помечены ― вы на том свете. Хотите умереть за восемь тысяч?
