Дзэнский мастер Бассуи написал одному из своих учеников, который умирал, следующее письмо: «Сущность твоего ума не родилась, поэтому никогда не умрет. Оно не существование, которое смертно, оно не пустота, которая есть сущее ничто. Оно не цвет и не форма. Оно не наслаждается никаким удовольствием и не страдает ни от какой боли.

Я знаю, что ты очень болен. Как хороший студент дзэн, ты смотришь этой болезни прямо в лицо. Ты, может быть, точно не знаешь, кто именно страдает, но задай себе вопрос: в чем сущность этого ума? Думай только об этом. Тебе больше ничего не понадобится. Ничего не жажди. Твой конец бесконечен, подобно тому, как снежинка тает в чистом воздухе».

Смерть — не враг. Она кажется врагом, потому что мы слишком цепляемся за жизнь. Страх смерти возникает из этого цепляния. И из-за этого цепляния мы не способны узнать, что такое смерть. Более того, мы не способны узнать, и что такое жизнь.

Человек, который не может знать смерть, не сможет знать и жизнь, потому что глубоко внутри это две ветви одного дерева. Если вы боитесь смерти, в своей основе вы будете оставаться и в страхе перед жизнью — потому что именно жизнь приносит смерть. Именно путем жизни вы приходите к тому, чтобы умереть.

Вам хочется стать застойными и замороженными, чтобы не течь, чтобы этой смерти никогда не случилось. Вам хочется где-то застрять на пути, чтобы никогда не добраться до океана и не исчезнуть.

Человек, который боится смерти, слишком цепляется за жизнь; но ирония в том, что если он слишком цепляется за жизнь, он не может видеть, что такое есть жизнь. Его цепляние за жизнь становится преградой и к пониманию жизни. Он не может понять смерть, он не может понять жизнь; он остается в глубоком непонимании, в великом невежестве.

Это одна из самых фундаментальных вещей, которые нужно увидеть: смерть — не враг. Смерть не может быть врагом. Фактически, никакого врага не существует. Все существование едино. Все сущее дружелюбно. Все сущее — ваше и принадлежит вам, а вы — ему. Вы здесь не чужие.

Существование дало вам рождение; существование стало вам матерью. Когда вы умираете, вы просто возвращаетесь снова к изначальному источнику, чтобы отдохнуть и родиться заново.

Смерть подобна отдыху. Жизнь — это деятельность; смерть — отдых. Без, отдыха деятельность невозможна. Жизнь — как день, а смерть — как ночь. Без ночи, сам по себе, день не может существовать. Именно ночь подготавливает ко дню, именно ночь восстанавливает силы, снова дает энергию. Ты движешься в глубокий сон, до той самой точки, куда приведет тебя смерть.

Каждую ночь ты движешься в смерть — это небольшая смерть — поэтому утром ты чувствуешь себя таким живым. Несчастны те люди, которые не умирают каждую ночь. Утром они чувствуют себя более усталыми, чем когда легли спать. Им снились сны, и в своих снах они все еще цепляются за жизнь. Они не вошли в позволение. Они не позволили смерти себя охватить, исцелить и дать отдых, расслабление, новую энергию. Это несчастные люди. Счастливы те, кто входит в безмерно глубокий сон, сон без снов. Утром они снова живы, готовы смотреть жизни в лицо, во всем многообразии ее форм, полны радости, полны отклика, готовы принять любой вызов, который только бросит им жизнь.

Смерть подобна ночи. Жизнь — это ян, смерть — инь. Жизнь — мужская, смерть — женская. Жизнь — это агрессия, амбиция — великое усилие многое завоевать. Смерть — расслабление от всей агрессии; внутреннее путешествие. Человек расслабляется в самом себе. Люди дзэн называют это «приютом отдыха».

Жизнь — это приключение; ты уходишь прочь от самого себя, уходишь дальше и дальше. Чем дальше ты уходишь, тем более несчастным становишься. Ты идешь на поиски счастья, но чем более ты ищешь счастья, тем дальше ты от него. И ты можешь увидеть это в своей собственной жизни. Это не философия, это простая констатация факта. Каждый отправляется на поиски счастья. Но чем дальше ты идешь, тем более несчастным становишься.

Жизнь — это поиски счастья, но она приносит страдание. Однажды ты пресыщаешься, устаешь, и тебе становится скучно. Это приключение больше не привлекательно. Ты расслабляешься в самом себе, ты возвращаешься обратно. Чем ближе ты подходишь к себе, тем более становишься счастливым. Чем более ты забываешь о счастье, тем более становишься счастливым. В тот день, когда ты прекращаешь поиски счастья, ты счастлив.

Жизнь — это обещание счастья, но только обещание. Оно никогда не осуществляется. Осуществляет смерть. Поэтому я повторяю: смерть — не враг. Смерть — это твой дом, куда ты возвращаешься после многих путешествий — усталый, разочарованный, изнуренный, чтобы искать приюта, отдыха, чтобы снова восстановить потерянные жизненные силы. Это первое.

Второе: жизнь и смерть не так далеки друг от друга, как мы думаем. Вы думаете, что жизнь случилась в тот день, когда вы родились, а смерть случится в тот день, когда вы умрете. И между ними промежуток в семьдесят, или восемьдесят, или сто лет. Это не так. Рождение и смерть идут рука об руку, всю вашу жизнь. В то мгновение, как ты начинаешь дышать, ты начинаешь и умирать. Каждое мгновение есть жизнь, и есть смерть — два колеса одной повозки. Они идут рядом. Они одновременны. Нельзя развести их в стороны — расстояние в семьдесят лет слишком велико. Нельзя так далеко развести их в стороны — они есть в каждое мгновение. Каждое мгновение в тебе что-то рождается и что-то умирает.

Смерть и жизнь — вместе. За семьдесят лет ты заканчиваешь умирать и жить. Ты устаешь от этой игры. Тебе хочется вернуться домой. Ты играл с замками из песка. Ты спорил и боролся за свои замки: этот мой, а этот твой, — хватит, значит хватит! Пришел вечер, и солнце садится, и ты хочешь вернуться домой. Через семьдесят лет ты соскальзываешь в глубокий отдых. Но смерть и жизнь продолжаются вместе. Если видеть их в таком свете, это принесет тебе великое прозрение. В каждое мгновение есть и то, и другое.

Поэтому нет необходимости в том, чтобы бояться. Неправда, что смерть случится когда-то в будущем. Будущее создает проблемы — ...случится ли это где-то в будущем? ...как защитить себя? ...как поставить у смерти на пути Великую Китайскую Стену? ...какие меры принять, чтобы она с тобой не случилась, или, по крайней мере, чтобы ее можно было ненадолго отложить?