Медитация — единственный способ открыть собственное бессмертие. Тогда весь страх исчезает. Все остальные страхи тоже исчезнут, потому что это только ответвления, ветви — может быть, ушедшие далеко от корней, но все же соединенные с корнями.

Что происходит в смерти? Внезапно ты теряешь тело, внезапно ты теряешь ум. Внезапно ты чувствуешь, что уходишь прочь от самого себя, от всего, что считаешь самим собой.

Это больно, потому что ты чувствуешь, что утонешь в этой пустоте. Теперь ты будешь нигде, потому что всегда был отождествлен с телом и умом и никогда не знал ничего за его пределами; ты никогда не знал себя за пределами тела и ума. Ты стал таким фиксированным на периферии и одержимым периферией, что центр оказался совершенно забытым. В смерти ты должен столкнуться с тем фактом, что тело уходит; теперь его больше нельзя сохранять. Ум покидает тебя — теперь ты больше не контролируешь ум. Эго растворяется; ты не можешь даже сказать «я». Ты дрожишь от страха, ты на грани ничто. Тебя больше не будет.

Но если ты готовился, если ты медитировал — а подготовка означает, что ты прилагал все возможные усилия, чтобы встретить смерть, чтобы использовать эту бездну ничто — вместо того, чтобы тебя в нее втянуло, - ты готов прыгнуть в нее, и различие огромно. Если тебя в нее втягивает, с неохотой — ты не хочешь в нее идти, и тебя тащит — тогда это больно, есть столько боли, и боль так интенсивна, что в момент смерти ты потеряешь сознание. Тогда ты упустишь.

Но если ты готов прыгнуть, тогда боли нет. Если ты принимаешь и присутствуешь, и нет никаких жалоб — вместо этого ты счастлив и празднуешь: «Пришло это мгновение, и теперь я могу выпрыгнуть из этого тела, которое было ограничением, выпрыгнуть из этого тела, которое сковывало меня, выпрыгнуть из этого эго, которое всегда было страданием» — если ты можешь приветствовать смерть, терять сознание нет необходимости. Если ты можешь стать принимающим, приветствующим — то, что буддисты называют татхатой, принятием этого, и более того... Потому что это слово, принятие, очень хорошо, но глубоко внутри в нем скрыто непринятие — нет, если ты приветствуешь смерть, если это такое празднование, такой экстаз, если это благословение, тогда тебе не нужно терять сознание.

Если это благословение, тогда в этот момент ты будешь в полном сознании. Помни эти две вещи: отвергая, говоря «нет», ты полностью теряешь сознание; принимая, приветствуя и от всего сердца говоря «да», ты остаешься в полном сознании.

«Да» смерти приводит тебя в полное сознание; «нет» смерти заставляет тебя потерять сознание — и это два способа умереть.

Величайшая подготовка к тому, чтобы войти в смерть в сознательном состоянии, — сначала сознательно войти в боль, потому что смерть не происходит часто, не приходит каждый день. Смерть придет только один раз, готов ты к ней или нет; и перед смертью не может быть никакой репетиции. Но боль и страдание происходят каждый день.

Мы можем подготовиться, проходя через боль и страдание, — и помни, если ты сможешь это делать, сталкиваясь с ними, это окажется полезным и во время смерти.

Поэтому искатели всегда приветствовали страдание. Для этого нет никакой другой причины. Это не потому, что страдание хорошо. Причина просто в том, что страдание предоставляет искателю возможность для самоподготовки и самодостижения. Искатель всегда благодарил, существование за страдание, которому подвергается, по той простой причине, что в моменты несчастья он получает шанс разотождествиться с телом.

Обычно во время страдания мы пытаемся забыть боль. Если человек переживает трудности, он пьет алкоголь. Иногда, когда ему больно, он идет и сидит в кино. Кто-то несчастен и пытается забыть свое несчастье при помощи молитв и песен поклонения. Это разные способы и средства к тому, чтобы забыть боль.

Кто-то пьет алкоголь; мы можем сказать, что это одна тактика. Кто-то идет в кино — это другая тактика. Кто-то идет на концерт — это третий способ забыть боль. Кто-то идет в храм и топит себя в молитвах и гимнах — это четвертая стратегия. Бывает тысяча и одна стратегия — они могут быть религиозными, нерелигиозными или мирскими. Главный вопрос не в этом. За всем этим стоит та основа, что человек хочет забыть свое страдание. Он занят тем, что пытается забыть страдание.

Человек, который стремится к тому, чтобы забыть страдание, никогда не сможет проснуться в страдании. Как мы можем осознать что-то, что хотим забыть? Только с таким подходом вспоминания мы можем что-то осознать. Поэтому, только помня боль, ты получишь проблеск отделенности от нее.

Человек преувеличивает свое страдание. Он преувеличивает свое несчастье, которое на самом деле никогда не так велико. За этим стоит та же самая причина — отождествление с телом. Страдание похоже на пламя светильника, но мы переживаем его как рассеянный свет светильника. Страдание похоже на пламя, ограниченное очень небольшой областью тела, но мы ощущаем его, словно свет светильника, освещающий гораздо большую область. Закрой глаза и попытайся точно определить местонахождение боли внутри.

Помни и то, что ты всегда знал тело снаружи, никогда не изнутри. Даже если ты знаешь свое тело, оно тебе известно таким, каким его видят другие. Если ты видишь свою руку, это всегда снаружи, но ты можешь почувствовать свою руку и изнутри. Если представить себе, что человек остается удовлетворенным, только видя свой дом снаружи, это то же самое. Но у дома есть и внутренняя сторона.

Боль происходит с внутренними частями тела. Точка, в которой больно, находится где-то во внутренности тела, но боль распространяется и на внешние его части. Вот на что это похоже: пламя боли находится внутри, но свет излучается наружу. Так как мы привыкли видеть тело снаружи, боль кажется распространенной наружу. Это чудесный опыт — попытаться увидеть тело изнутри. Закрой глаза и попытайся почувствовать и испытать, на что похоже тело изнутри. У человеческого тела есть и внутренняя стена; в нем есть и внутренняя оболочка. У этого тела есть и внутренний предел. Эту внутреннюю границу, несомненно, можно пережить с закрытыми глазами.