Не забывай этого. Ее улыбка может стать безмерно важным опытом для тебя. Она дала тебе подарок, бесценный подарок. Она не смогла сказать ни слова, не было достаточно времени, но ее улыбка сказала все.
Есть истории о мистиках, которые, может быть, объяснят тебе разницу между случайным и преднамеренно привитым. Улыбка твоей сестры была случайной; она не была к ней подготовлена. Но нет необходимости в том, чтобы надеяться на случайность. Ты можешь к этому подготовиться.
Великий дзэнский монах объявил своим ученикам:
— Сегодня я умру. Не мешайте мне.
Они сказали:
— Кто тебе мешает? Но это странно!.. Никто так не объявляет о своей смерти, ни с того, ни с сего. Ты говорил обо всех возможных великих вещах, и вот вдруг говоришь, что умрешь!
Он сказал:
— Я устал. Не докучайте мне. Именно поэтому я говорю: не мешайте. Вы должны сделать только одно: предложить мне способ.
Ученики сказали:
— Но какой способ мы можем предложить? Если хочешь умереть, умри.
— Я не хочу умирать обычным способом, — сказал он.
— Что значит, обычным?
— Обычным способом, значит, лежа в постели. Девяносто девять и девять десятых процента людей выбирают такой способ. Это их выбор. Я не хочу принадлежать к этой толпе. Просто подумайте немного и предложите какую-нибудь оригинальную идею, потому что я не буду умирать каждый день — только один раз! Абсолютно правильным будет умереть оригинальным образом. Я жил оригинально; почему я должен умирать, как все остальные?
Ученики оказались в затруднении. Какой оригинальный способ? Кто-то предложил:
— Ты можешь умереть сидя; люди умирают лежа. Он сказал:
— Это не очень оригинально. Прежде всего, нет большой разницы между тем, чтобы сидеть и лежать; более того, многие святые умерли, сидя в позе лотоса. Я не буду этого делать. Неужели вы, не можете ничего предложить... а еще притворяетесь моими учениками!
— Мы никогда не думали, что ты задашь такой вопрос, — сказали они.
Кто-то сказал:
— Если ты считаешь, что сидеть, не очень оригинально, умри стоя.
— Это немного лучше, — сказал он. Но один из них возразил:
— Я слышал о другом святом, который умер стоя. Старый святой сказал:
— Все еще более осложняется; этот человек разрушил и эту возможность. Подумай еще. Предложи что-нибудь другое, потому что ты разрушил идею о том, чтобы умереть стоя; ты сказал, что это не оригинально.
— Оригинальным способом будет умереть, стоя на голове, — ответил ученик.
Монах сказал:
— Я так рад, что среди моих учеников есть оригинальный мыслитель! Я сделаю, что смогу!
И он умер, стоя на голове!
Теперь ученики были в растерянности и не знали, что им делать, потому что во всех ритуалах принимается как должное, что человек должен лежать в постели. Это было беспрецедентно. Теперь первым делом его нужно положить в постель, а он бы сопротивлялся, он бы рассердился. Он был такой человек, что даже после смерти мог их наказать или опять начать говорить:
— Перестаньте... Вы снова делаете все обычным. Кто-то предложил:
— Вот что будет лучше всего: в соседнем монастыре живет его сестра — она старше его — и лучше всего будет позвать ее. В любом случае, мы должны ей сообщить, что ее брат умер. Пусть она предложит, что делать.
Сестра пришла, и она оказалась настоящей сестрой этого человека. Она сказала:
— Идиот! Всю жизнь ты создавал проблемы, ничего не делая, как надо. Так не делают. Встань сейчас же и ляг в постель как положено!
И история говорит, что мертвец встал и лег в постель. Сестра сказала:
— А теперь закрой глаза и умри.
И она не осталась, она ушла! Для людей медитации, жизнь — это игра, как и смерть.
Когда сестра ушла, святой открыл глаза и осведомился:
— Ушла эта стерва? Она всегда меня мучила... только потому, что она всего на три года меня старше. Но теперь все бессмысленно... Я умру обычным способом.
Он закрыл глаза и умер.
Теперь ученикам было еще труднее решить, действительно он умер или нет. И они пытались его щипать, открывали ему глаза:
— Ты еще здесь, или умер? — но он действительно умер. Они ждали, чтобы не было никакой спешки, просто чтобы дать ему полчаса: может быть, он снова откроет глаза. Но старик ушел.
Это способ, которым должен умереть медитирующий, — с радостью, игриво, не принимая вещи всерьез. Жизнь — это игра, и смерть должна быть еще большей игрой.
Я присутствовал, когда умирал отец моего друга. Он сказал нам:
— Я чувствую себя так, словно у меня два тела: одно больное, а другое совершенно здоровое.
Мы ему сказали, что здоровое тело — это настоящий он, и пусть он с ним остается. Тогда он закрыл глаза, и вся энергия вокруг больничной постели изменилась. Мы не могли поверить в эту новую энергию. Позднее он мирно умер.
Я был тронут тем, что увидел в момент смерти кого-то, кто был так готов отпустить все, с таким доверием, ясностью и покоем.
Опыт, который ты пережил, всегда возможен, когда кто-то умирает. Все, что нужно, это немного бдительности. Этот умирающий человек был осознан, и самой небольшой осознанности достаточно для этого опыта.
В момент смерти физическое тело и духовное тело начинают отделяться друг от друга. Обычно они так вовлечены друг в друга, что ты не чувствуешь их отделённости. Но в момент смерти, прямо перед тем, как случается смерть, оба тела начинают разотождествляться друг с другом. Теперь их пути расходятся; физическое тело возвращается к физическим элементам, а духовное продолжает дальнейшее паломничество, к новому рождению, в новую форму, в новое чрево матери.
Если человек немного бдителен, он может это увидеть сам, и поскольку вы ему сказали, что он — более здоровое тело, а тело, которое больно и умирает, — не он... В эти мгновения доверять очень легко, потому что это происходит у этого человека прямо на глазах. Он не может отождествиться с телом, которое разваливается на части, и он может тут же осознать тот факт, что он — более здоровое тело, более глубокое тело.
Это был хороший шаг, сказать ему: «Ты более здоровое тело». Вторым шагом надо было бы сказать ему:
— Ты — свидетель обоих тел. Тело, которое умирает, — физическое, а тело, которое ты чувствуешь как здоровое, — психологическое. Но кто ты тогда? Ты можешь видеть и то, и другое тело; несомненно, ты должен быть третьим, ты не можешь быть ни одним из них.
