– Я тоже так думаю. – Капитан кивнул. – Прямее некуда. Хотите, подкину ещё задачку? Не одному же мне голову ломать… Чак, ты нас слышишь?
– Так точно.
– Присоединяйся. Джентльмены, я тут сопоставил время – и у меня получилось, что девятнадцать девяносто восемь соскочил с места в тот самый момент, когда на станции «посветили» лазером в скважину – плюс-минус несколько минут. Может быть, и случайность. Но если верить Паркеру, сразу после включения лучевого бура – он не уточняет, когда именно «сразу» – у него остановились генераторы.
Раскосые глаза Вонга медленно расширились.
– Я тоже не очень поверил. – Капитан опёрся о пульт локтями. – И попросил механика разобраться. Сначала он, конечно, решил, что на станции поселились недоучки. Однако – нет, ребята там оказались вполне квалифицированными… Тамме уже полчаса сидит с ними на прямом канале, наши связисты качают в эфир киловатты – станция-то на батарейном питании, даже антенны повернуть не может… Так вот, наш механик сейчас выглядит как портативная шаровая молния – волосы дыбом и вот-вот взорвётся. Факт остановки генераторов для него всё равно что отмена закона сохранения энергии. Ему кажется, что такого не может случиться никогда. Мне тоже так казалось, но теперь я уже не уверен. В принципе, случиться может всё, что угодно, уж мы-то с вами помним…
… Да уж, случиться может всё. Всё, что угодно. Например, на должность начальника штаба Адмиралтейства могут назначить Саровски. Контр-адмирал отнюдь не был глуп (всё-таки он был контр-адмиралом), но и умным капитан его назвать не мог. Какая-то логика в его действиях была, но вот какая, оставалось загадкой для большинства офицеров. Возможно, контр-адмирал хотел прослыть реформатором, но уж очень нетрадиционные пути он для этого выбрал.
Например, Саровски реанимировал проект «Саламандра», зарубленный ещё десяток лет назад, и даже смог выбить под него финансирование. Разработчики спешно привели проект в соответствие с требованиями сегодняшнего дня, пробный крейсер в рекордные сроки был построен на верфи «Флокс».
Капитан, тогда ещё не настолько седой, как сейчас, тщетно пытался получить хоть какую-то информацию об этой затее – крейсер должен был войти в его эскадру, и капитан, по идее, имел право знать его сильные и слабые стороны. Адмиралтейство отмалчивалось, но делало это как будто с ухмылкой – время от времени приходили депеши, вроде бы никак не связанные с его запросами, но на самом деле исключающие саму возможность воздействия на ход работ. Было ощущение, что Адмиралтейству вообще не до того – кого-то назначали, кого-то снимали, бурно создавались управления. Строевые офицеры морщились, наблюдая за этой вознёй.
Капитан расположился в кают-компании поздно вечером, в очередной раз разложив перед собой распечатки – по старой привычке. Напротив сидел Санчес – тогдашний старпом. Санчесу до пенсии оставалось всего ничего. Капитан иногда чувствовал неловкость от того, что отдает приказания человеку гораздо старше и опытнее себя, но старик, похожий на индейца, видел капитана насквозь и только невозмутимо поднимал бровь, когда чувствовал слабину. Капитан был благодарен ему за это. Сейчас разговор шёл о насущном.
– …откуда он вообще взялся?
Санчес поморщил медный лоб, вспоминая.
– Кажется, он ходил у Тихонова навигатором. Или старпомом, не помню точно.
– Давно?
– Ещё до Реи.
– А потом?
– Потом его перевели куда-то, когда Четвёртую расформировывали. Тихонов ушёл на «Резкий», но с собой его не взял.
– А мог?
– Конечно. Ему тогда дали полную свободу в подборе экипажа.
– Мог, но не взял. – Капитан облокотился на стол. – Значит, не за что было брать. Хороших офицеров Тихонов не отпускал… Не нравится мне это.
– Выскочки никому не нравятся.
– Да я не про него. Мне вся эта затея не нравится, как яблоко с червоточиной. Запросы устал посылать. Документацию не дают, к проекту не подпускают. Кое-что я всё-таки получил, неофициально… Подняли из старого проекта… Вроде бы должен получиться не корабль, а сказка. Красивый. Бронеплиты из другого материала, тёмные. Но – не нравится мне, почему – не могу объяснить. Пожалуй, ещё один рапорт напишу, прямиком на имя командующего. Знаешь, душа не на месте. Старею, что ли.
– Кто бы говорил. – Санчес улыбнулся как-то устало, погладил ладонью бритую голову. – Это у тебя не старость, это твоя хитрая интуиция, которую ты слушаешься чаще, чем приказов. Пожалуй, в этот раз я тебя понимаю. Обычно я тебя понимаю потом, после того, как всё случилось… Послушай-ка, тебе известно, что на «Саламандре» расчёт второстепенных целей будет выполнять автоматика?
– Нет, по боевой части вообще ничего узнать не удалось, как ни пытался… Ну и что – автоматика? Так и у нас не вручную.
– Да нет, ты не понял… Трофейный «Тор» помнишь?
– Ещё бы не помнить. – Капитан настороженно оглянулся через плечо, словно мог видеть сквозь переборки давнюю пробоину в прочном корпусе «Независимого». Он даже опустил ладонь под стол, чтобы Сан-чес не видел, и украдкой погладил корабль. Санчес продолжал:
– Ты же помнишь, к нему подобраться можно было только… Как в древности Суворов ходил? Через Альпы, вот именно… А почему? Потому что на нём похожая система стояла, даже с погибшим экипажем эта штука огрызалась будь здоров. Наши умники расковыряли её, как умели, и решили, что могут сделать такую же и даже лучше. Почему, как ты думаешь, экипаж такой маленький – сто шестьдесят восемь человек на целый крейсер?
– Не знаю. Я решил, что это только для ходовых, потом доукомплектуют…
– Вот и нет. Сто шестьдесят восемь – весь экипаж.
– Откуда информация?
– Не скажу. – Санчес пожал плечами. – Мне тоже стало интересно, и я кое-какие справки навёл.
– Вот оно что… – Капитан задумался, помедлил немного. – В принципе – почему бы и нет? Наверное, так и должно быть – корабли становятся мощнее, а экипажи меньше.
– Ты меня уговариваешь или себя? – Санчес поднял брови. – Автоматика – дело хорошее, но вот на «Саламандре» автоматика будет не только вторичку считать, но и определять приоритет огневых задач.
– Даже так?
– Именно так. Так что твоя заноза имеет вполне логичное объяснение – Мэрфи помнишь?
– Кого?
– Не помнишь. А говоришь – старость… Старость – это когда и рад бы забыть, да уже не можешь. Был когда-то в наземной авиации офицер, который после испытаний изрёк знаменитую фразу…
– Вспомнил. – Капитан улыбнулся. – «Если неприятность может случиться, она обязательно случается».
– Не то. Это выжимка, суррогат для прессы. – Сан-чес вздохнул. – На самом деле фраза звучала так: «Если существует больше одного способа сделать что-либо, наверняка это сделают тем самым способом, который ведёт к катастрофе».
– Ну уж прямо так… – слабо попытался возразить капитан.
– Так или не так – время покажет, а тогда это привело именно к катастрофе… Просто ты мне сказал, что тебе проект не нравится, а я попытался тебе объяснить, почему именно он тебе не нравится. Ты ведь деталей не знал, да?
– Не знал.
– Зато заноза твоя и без деталей всё знала.
– Далась тебе эта заноза! Такая у каждого есть…
– У каждого есть, не каждый чувствует.
– Джок научил. Ты же помнишь, как тогда на «Бойком»…
– Помню.
– Если бы не этот негодяй, было бы совсем плохо.
– Это да.
Они помолчали немного.
– Жалко, у Шеппарда такого Джока нет.
– А ты ему предложи. – Санчес улыбнулся, немного разгладились рубленые морщины на лице, медный индейский загар с которого не сошёл даже за столько лет пребывания в космосе.
– За сумасшедшего сочтёт. – Капитан пожал плечами. – Он хороший парень, но прагматичный. Не повзрослеет, пока не попадёт в какую-нибудь передрягу.
– Лучше бы не попадать.
– Конечно лучше, кто же спорит? Только ведь у нас получается так – пока не узнаешь, почём фунт лиха, ничему не научишься.
– Хочешь сказать – ты чему-то научился? – Санчес смотрел на капитана с улыбкой. – Вон как Саровски тебя из колеи выбил, а всего-то – ещё один адмирал от письменного стола.