«И – о боже, – ужаснулся Джо, – эсэсовцы это засекут. Они вломились в мой модуль, едва я успел поговорить с банком; они уже знали, что означает странная записка, плавающая в сливном бачке. Конечно, они могли мне сказать. Однако не захотели. Это было бы слишком по-человечески».

Зазвонил телефон. Джо снял трубку.

– Я поговорил с энциклопедией, – возник на экране Смит. – Планета Плаумэна – это Сириус-Пять на жаргоне астронавтов. Но раз я уж связался с энциклопедией, постарался задать и другие вопросы. Думаю, ты будешь доволен.

– Да. – Джо напрягся в нетерпении.

– Там живет одно большое старое существо. Очевидно, немощное.

– Вы хотите сказать – больное? – спросил Джо.

– Ну да… возраст и тому подобное. Спящее, вот какое.

– Опасное?

– Как оно может быть опасным? Оно немощное и к тому же спит. Дряхлое. Вот точное слово – дряхлое.

– Оно что-нибудь говорит?

– Фактически нет. Лет десять назад оно вышло на кратковременную связь и попросило орбитальный метеоспутник.

– Чем оно расплатилось?

– Ничем. Оно нищее. Мы отправили спутник бесплатно, и вместе с ним – типовой информационный блок.

– Нищее и дряхлое, – прошептал Джо. Ему стало тоскливо. – Да, сдается мне, не получу я никаких денег.

– Почему?.. Ты просил деньги?

– Счастливо, Смит, – заторопился Джо.

– Стой! – закричал Смит. – Есть новая игра. Хочешь поучаствовать? Она состоит в быстром просмотре газетных архивов с выискиванием самых забавных заглавий. Настоящих заглавий, ты понял, не выдуманных. У меня есть отличное – с тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Хочешь услышать?

– О’кей, – буркнул Джо угрюмо. Мрачное настроение, словно мощный электрический разряд, прошило Фернрайта насквозь, превратив и тело, и душу в некое подобие губки. Джо отреагировал рефлекторно: – Давай свое заглавие.

– «Элмо Пласкетт Топит Гигантов», – прочел Смит с клочка бумаги.

– Кто это еще такой – Элмо Пласкетт?

– Он вышел из бедняков, а потом…

– Все, мне пора, – сказал Джо, поднимаясь. – Надо идти. – Он повесил трубку. «Домой, – закончил Джо про себя. – Забрать мешок с четвертинками».

На городских тротуарах, стягиваясь, застывая в ожидании и перемешиваясь клубами, роилось огромное, вздыхающее, тоскливое и жалкое существо – толпа кливлендских безработных. Джо Фернрайт со своим мешком монет прокладывал путь к будке мистера Найма, кожей ощущая присутствие гигантского существа, вдыхая его резкий запах, отдающий почему-то уксусом. Прелый дух унылого отчаяния. Со всех сторон, как липкие лапки насекомых, к нему цеплялись бессмысленно-тупые взгляды.

– Прошу прощения, – обратился Джо к худому юноше, по виду мексиканцу, который маячил прямо перед ним, преграждая путь.

Юноша нервно моргнул, но с места не сдвинулся. Он увидел асбестовый мешок в руках у Джо. Само собой, он отлично понял, что находится в мешке и, соответственно, куда и зачем направляется Джо.

– Ты дашь мне пройти? – повысил голос Джо. И тут обнаружил, что очутился в западне. Позади сомкнулась бессловесная толпа, отрезав путь к отступлению. Джо не мог двинуться ни назад, ни вперед. «Так, – в отчаянии подумал он, – сейчас они вытрясут из меня все монеты. Как пить дать». У него заныла грудь, ему почудилось, будто он стоит на вершине горы, на этаком перевале жизни, на страшном склоне, усеянном черепами. Вокруг зияли зловещей чернотой пустые глазницы. Страшный фантазм вспыхнул в мозгу, когда толпа окончательно сомкнулась, как жевательная полость чудовищного моллюска. Казалось, что подобный конец ожидает их всех и вот сейчас высший суд свершится.

– Разрешите взглянуть на ваши монеты, сэр? – произнес мексиканец.

Что же Джо мог поделать? Глаза, или, скорее, черные провалы в белой костяной оправе смерти, продолжали сжимать его плотным кольцом. Джо почти физически ощущал, как жадные взгляды мертвецов пронизывают его асбестовый мешок. «Я проваливаюсь в преисподнюю», – мелькнула безумная мысль. Почему? Он чувствовал жалость и бессилие, но только не вину. В конце концов, это его деньги. Толпа знала это так же, как и он. И все же взгляд мертвых глаз, стена мертвых тел низводили Джо до уровня полного ничтожества. «Как будто уже ничего не зависит от меня, доберусь я до будки мистера Найма или нет. Что бы я ни сделал, что бы ни стало со мной, для этих ходячих покойников ничего не изменится».

И все же где-то в глубине сознания тлел огонек равнодушного спокойствия, как у овцы, идущей вместе с другими сородичами на бойню и тешащей себя глупыми надеждами. У них свои жизни, у меня своя. И в качестве пограничного столба – мешок кропотливо накопленных металлических монет. «Разве они могут увлечь меня инерцией своего потока? – спрашивал себя Джо. – Это их дело, не мое. Я не собираюсь оседать на дно вместе со всеми. Поэтому и решился двинуться в путь, наплевав даже на два письма спецдоставки. Решился на путешествие с мешком монет. Это начало моего бегства, и больше я не попадусь».

– Нет, – отрезал Джо.

– Я их не трону, – заверил юноша.

Странный порыв охватил Джо Фернрайта. Он пошарил в мешке, достал монету и протянул ее юноше мексиканцу. Как только парень схватил ее, со всех сторон вырос лес рук. Кольцо жадных глаз сменилось кольцом трясущихся, потных ладоней. Всколыхнувшаяся волна алчности была лишена агрессии: ни одна рука не пыталась схватить мешок. Простертые ладони только окружили Джо и ждали. Ждали в тишине, исполненной безумной надежды, с какой он сам ожидал письма у почтового ящика.

«Какой ужас! – подумал Джо. – Эти люди думают, что я собираюсь принести им дар, которого они ждали от Вселенной. Ждали всю свою жизнь, не получали ничего и принимали это так же покорно, как сейчас. Они видят во мне сказочное, сверхъестественное существо. Но нет! Надо мотать отсюда. Я ничем не могу им помочь».

Но даже когда Джо это понял, пальцы его продолжали шарить в мешке, и в протянутые ладони одна за другой ложились монеты.

Над головой, снижаясь, пронзительно засвистел жандармский крейсер, больше похожий на крышку кастрюли. Внутри сидели двое бойцов в блестящей униформе и искрящихся защитных шлемах, с лазерными пистолетами наготове.

– Оставьте в покое этого человека! – прорычал один из жандармов.

Тесно сомкнувшийся круг моментально стал таять. Протянутые руки исчезали, словно проваливаясь во тьму обреченности.

– Нечего тут торчать, – пророкотал бас другого жандарма. – Уходи. И забери обратно деньги, иначе я тебя так припеку, что у тебя не останется ни одной вшивой монеты.

Джо молча двинулся вперед.

– Ты что из себя воображаешь? – спросил боец. Крейсер следовал за Джо, зависнув точно над головой. – Какую-нибудь благотворительную организацию от частного фонда?

Джо подавленно хранил молчание.

– Ты по закону обязан мне ответить, – напомнил жандарм.

Сунув руку в мешок, Джо достал монету и протянул ее ближайшему из бойцов. И одновременно с изумлением обнаружил, что у него осталось всего несколько четвертинок.

«У меня больше нет денег, – понял он. – Значит, остался один выход – почтовый ящик и то, что я из него получил за эти два дня. Нравится мне это или нет – теперь, после того, что случилось, вопрос решен».

– Зачем ты суешь мне эту монету? – свирепо бросил боец.

– На чай, – ответил Джо.

И в то же мгновение ощутил, как голова разлетается на части: луч ударил ему в лицо точно между глаз.

В жандармском отделении франтоватый молодой чин, худой, белокурый и голубоглазый, в идеально отутюженной форме, вещал:

– Мы не собираемся вас арестовывать, Фернрайт, хотя практически вы виновны в преступлении против личности.

– Против государства, – уточнил Джо. Он сидел сгорбившись, потирая лоб и пытаясь унять боль. – Не против личности, – с трудом произнес он. Он закрыл глаза, и боль вспыхнула с новой силой, сочась из точки, куда угодил луч.

– То, что вы говорите, – усмехнулся молодой офицер, – само по себе уже является составом преступления. Мы могли бы прямо сейчас упрятать вас за решетку. Более того, имеем право передать вас в Главное Политическое Управление как врага рабочего класса, участвующего в заговоре с целью создания мятежа против народа и слуг народа, каковыми являются жандармы. Но ваша энцефалограмма… – Он окинул Джо цепким, придирчивым взглядом. – Человек в своем уме не станет раздавать монеты совершенно незнакомым людям. – Офицер вгляделся в лист бумаги, выползавший из углубления в столе. – Вы, очевидно, не отдавали отчета в своих действиях.