– В кино?

Я кивнул.

Маленькие блестящие глазки уставились на меня с любопытством.

– Как идут дела?

– Неплохо.

– Тебе удалось утихомирить ее?

Я снова кивнул, и она не удержалась от вопроса:

– Как же тебе это удалось?

– Да просто поболтал с ней немного. Я думаю, ей удобно иметь меня под рукой.

Берта вздохнула:

– Дональд, ты чертовски удачлив в отношениях с женщинами. Чем ты их привораживаешь?

– Да я ничего специально не предпринимаю.

Она по-прежнему внимательно смотрела на меня.

– Может быть, это потому, что все соблазнители стараются выглядеть мужественными, агрессивными. А ты сидишь себе тихонько, будто женщины тебя совсем не интересуют. Иногда я думаю – ты пробуждаешь в нас инстинкт материнства.

Я отмахнулся:

– Хватит об этом, есть неотложное дело.

Берта вздохнула.

– Когда ты грубишь мне, Дональд, я всегда знаю, что тебе нужны деньги. Сколько?

– Приличную сумму.

– У меня ее нет.

– Тогда раздобудь ее.

– Дональд, я уже сто раз тебе говорила, что ты не должен врываться ко мне внезапно и требовать деньги. Ты беспечен, Дональд. Ты экстравагантен. Заметь, я не думаю, что ты мошенничаешь. Просто ты не умеешь обращаться с деньгами, не видишь перспективы. Главное для тебя – сиюминутная цель, которая оправдывает траты.

Я возразил осторожно:

– Это весьма перспективное дело, и я буду огорчен, если ты его упустишь.

– Ведь Альта знает, что ты детектив?

– Да. Ты же в курсе...

– В таком случае я не упущу дело.

– Нет? – переспросил я.

– Нет, если ты будешь продолжать хорошо играть свою роль.

– Для этого мне нужны средства.

– Боже мой, вы только послушайте этого человека! Ты думаешь, мое агентство набито деньгами?

– На рассвете в доме были полицейские, – равнодушно констатировал я.

– Зачем приезжали копы? Что случилось?

– Не знаю, – так же равнодушно протянул я. – Я спал. Но кажется, Роберт Тиндл – это пасынок Эшбьюри – работал с типом по имени Рингоулд. Разве ты не читала газет?

– Рингоулд, Джед Рингоулд? – Голос ее зазвенел от волнения.

– Он самый.

Она не отрывала от меня глаз.

– Ты снова за свое, Дональд?

– О чем ты?

– Опять увлекся женщиной. Послушай, дорогой, ты когда-нибудь попадешь из-за этого в хорошую передрягу. Ты молод, наивен и чувствителен... Женщины хитры и коварны. Им нельзя доверять. Я не говорю обо всех. Но только о тех, кто пытается использовать тебя.

– Никто никогда не пытался меня использовать.

– Мне следовало бы быть посообразительней. Я всегда считала эту историю неправдоподобной.

– Какую еще историю?

– Да с этой девицей, Альтой Эшбьюри, у которой куча денег, приятная внешность, мужчины вздыхают по ней... Ведь возможна и такая версия – ты увлекся ею, а она использует тебя как прикрытие... Пошла в кино! В кино, лопни мои глаза! В одиннадцать часов вечера!

Я промолчал.

Она схватила газету, нашла нужные ей строки.

– Вот, Рингоулд убит в двух кварталах от того места, где девица поставила свою машину. Ты следил за ней... Полицейские прибыли к Эшбьюри в три часа ночи... Альта Эшбьюри знает, что ты детектив. И мы еще работаем.

Берта откинула голову назад и расхохоталась громким саркастическим смехом.

Я вздохнул.

– Мне нужно триста долларов.

– Ты их не получишь.

Я пожал плечами и направился к двери.

– Дональд, подожди. Разве ты не понимаешь, Дональд. Мне не хотелось бы скупиться по отношению к тебе, но...

– Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал все?

Она навострила уши.

– Конечно.

– Тогда лучше поразмысли денек и дай мне знать о своем решении.

Она скорчила свирепую гримасу, достала из сумочки ключ, открыла ящик стола, где хранились деньги, другим ключом отперла внутреннее отделение, вынула шесть пятидесятидолларовых банкнотов и протянула их мне.

– Помни, Дональд, это из средств на экстренные расходы. Не трать деньги попусту.

По пути к дому Эшбьюри я просмотрел в такси утренние газеты. В Рингоулде опознали бывшего заключенного, игрока, связанного с «влиятельной корпорацией». Репортеры писали, что руководство корпорации выразило удивление, когда ему сообщили о прошлом этого человека. Корпорация, так было заявлено репортерам, всегда тщательно отбирала своих сотрудников, даже тех, у кого, как у Рингоулда, обязанности были не слишком ответственными. В газетах высказывалось предположение, что характеристики и поручительства Рингоулда подделаны, рекомендации – фальшивы. Корпорация, как заявила пресса, занимается проверкой документов.

Из тех же газет я выяснил, что полиция оказалась полностью мистифицированной относительно мотивов и методов убийства. Примерно минут за пятнадцать до убийства, сообщалось в газетах, молодой человек с хорошими манерами и располагающей внешностью попросил комнату, где он мог бы спокойно отдохнуть несколько часов. Уолтер Маркхем, ночной портье, не был уверен в том, что посетитель добивался именно двадцать первого номера на четвертом этаже. По его показаниям, молодой человек просто предпочитал, вероятно из суеверия, нечетные номера. Он получил двадцать первый номер, поднялся наверх, повесил на дверь картонку с надписью: «Прошу не беспокоить» и, как выяснилось позднее, занялся тем, что просверлил дырку в двери, сообщающейся с номером девятнадцатым, где проживал Рингоулд. Затем он ухитрился отодвинуть задвижку на этой двери, которая открывалась в нишу, образуемую одной из стен и дверью в ванную девятнадцатого номера.

В газете высказывалось предположение, что Рингоулд, услышав возню за дверью, заподозрил неладное и решил выяснить, что там происходит. Он получил три пули. Смерть наступила мгновенно. Убийца не сделал попытки ни отступить в свой номер, ни ограбить жертву. Вероятно, он просто положил оружие в карман, хладнокровно переступил через тело, вышел в коридор и остановился в дверях, изображая жильца, разбуженного звуками выстрелов. Никто не видел, как он исчез из отеля.

Преступление считалось преднамеренным и заранее спланированным. Доказательство этого – дырка, просверленная в двери для того, чтобы убийца идентифицировал свою жертву и не ошибся в выборе мишени.

Эстер Кларди, продавщица в табачном киоске, припомнила, что загадочный молодой человек будто бы преследовал некую таинственную женщину в отеле. Она описала внешность незнакомца: возраст – на вид лет двадцати семи, чисто выбрит, тонкие черты лица, приятный голос. Рост – пять футов шесть дюймов, вес около ста двадцати пяти фунтов.

Портье, со своей стороны, дополнил эти сведения сообщением о нервозности клиента, бегающих глазах, истощенности, сходстве с наркоманом.

Когда я вошел в дом, дворецкий передал мне, что миссис Эшбьюри в библиотеке и хочет меня видеть.

Она откинулась на подушки дивана, устремив на меня умоляющий взгляд.

– Мистер Лэм, пожалуйста, не уходите. Вы должны находиться здесь, чтобы защитить Роберта.

– От кого?

– Не знаю. Но у меня дурные предчувствия. Я думаю, что Роберт в опасности. Я – мать, у меня интуиция матери. Вы – тренированный борец со стальными мускулами. Присмотрите за Робертом.

– Можете на меня положиться, – ответил я и отправился разыскивать Альту.

Я нашел ее на веранде. Альта сидела на кушетке и подвинулась, чтобы я мог сесть рядом с ней.

– Расскажите мне все, – предложил я.

Она сжала губы и отрицательно мотнула головой.

– Что имел против вас Рингоулд?

– Ничего.

– Почему в таком случае он получил от вас три чека на десять тысяч долларов каждый? Не являлся ли Рингоулд представителем какого-нибудь благотворительного фонда?

Я прочел в ее глазах тревогу.

– Три чека?

Я кивнул.

– Откуда вы знаете?

– Я детектив. Моя специальность – узнавать.

– Хорошо, – сказала она раздраженно. – Разузнайте тогда, что заставило меня выдать эти чеки.

– Обязательно, – пообещал я, собираясь встать.