11 марта 1911 Царское Село Я пришла сюда... Я пришла сюда, бездельница, Все равно мне, где скучать! На пригорке дремлет мельница, Годы можно здесь молчать. Над засохшей повиликою Мягко плавает пчела, У пруда русалку кликаю, А русалка умерла. Затянулся ржавой тиною Пруд широкий, обмелел. Над трепещущей осиною Легкий месяц заблестел. Замечаю все как новое, Влажно пахнут тополя. Я молчу. Молчу, готовая Снова стать тобой, – земля. 23 февраля 1911 Царское Село Белой ночью Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что все потеряно, Что жизнь – проклятый ад! О, я была уверена, Что ты придешь назад. 6 февраля 1911 Царское Село Под навесом... Под навесом темной риги жарко, Я смеюсь, а в сердце злобно плачу, Старый друг бормочет мне: «Не каркай! Мы ль не встретим на пути удачу!» Но я другу старому не верю, Он смешной, незрячий и убогий, Он всю жизнь свою шагами мерил Длинные и скучные дороги. И звенит, звенит мой голос ломкий, Звонкий голос не узнавших счастья: «Ах, пусты дорожные котомки, А на завтра голод и ненастье». 24 сентября 1911 Царское Село Хорони меня, ветер... Хорони, хорони меня, ветер! Родные мои не пришли, Надо мною блуждающий вечер И дыханье тихой земли. Я была, как и ты, свободной, Но я слишком хотела жить: Видишь, ветер, мой труп холодный, И некому руки сложить. Закрой эту черную рану Покровом вечерней тьмы И вели голубому туману Надо мною читать псалмы. И чтоб мне легко, одинокой, Отойти к последнему сну, Прошуми высокой осокой Про весну, про мою весну. Декабрь 1909 Киев Ты поверь... Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. И давно мне закрыта дорога иная, Мой царевич в высоком кремле, Обману ли его, обману ли? – Не знаю! Только ложью живу на земле. Не забыть, как пришел он со мною проститься: Я не плакала; это судьба. Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться, Но бессильна моя ворожба. Оттого ль его сон безмятежен и мирен, Что я здесь у закрытых ворот, Иль уже светлоокая, нежная Сирин Над царевичем песню поет? <1912?>
III Музе Муза-сестра заглянула в лицо, Взгляд ее ясен и ярок. И отняла золотое кольцо, Первый весенний подарок. Муза! ты видишь, как счастливы все — Девушки, женщины, вдовы, Лучше погибну на колесе, Только не эти оковы. Знаю, гадая, не мне обрывать Нежный цветок маргаритку, Должен на этой земле испытать Каждый любовную пытку. Жгу до зари на окошке свечу И ни о ком не тоскую, Но не хочу, не хочу, не хочу Знать, как целуют другую. Завтра мне скажут, смеясь, зеркала: Взор твой не ясен, не ярок... Тихо отвечу: она отняла Божий подарок. 10 октября 1911 Царское Село <Алиса> I Всё тоскует о забытом, О своем весеннем сне, Как Пьеретта о разбитом Золотистом кувшине... Все осколочки собрала, Не умела их сложить... «Если б ты, Алиса, знала, Как мне скучно, скучно жить! Я за ужином зеваю, Забываю есть и пить, Ты поверишь, забываю Даже брови подводить. О Алиса! Дай мне средство, Чтоб вернуть его опять; Хочешь все мое наследство, Дом и платья можешь взять. Он приснился мне в короне, Я боюсь моих ночей!» У Алисы в медальоне Темный локон – знаешь чей?! II – «Как поздно! Устала, зеваю...» «Миньона, спокойно лежи, Я рыжий парик завиваю Для стройной моей госпожи. Он будет весь в лентах зеленых, А сбоку жемчужный аграф; Читала записку: «У клена Я жду вас, таинственный граф!» Сумеет под кружевом маски Лукавая смех заглушить, Велела мне даже подвязки Сегодня она надушить». Луч утра на черное платье Скользнул, из окошка упав... «Он мне открывает объятья Под кленом, таинственный граф». |
