Это был мой первый опыт управления маленьким государством – я чувствовала себя королевой в миниатюре. Мне подавали прошения, я председательствовала в Совете. При мне постоянно находилась графиня, учившая, как выступать в Совете, как обходиться с теми, кто приходил с какой-то просьбой. На книги времени теперь не оставалось – я изучала другую науку.

Мой двор включал в себя официальных лиц, число которых было весьма внушительным: главный управляющий, камергер, казначей… И еще пятнадцать придворных дам самого высокого происхождения, находившихся под началом графини Солсбери. Она руководила нами всеми, и чуть что мне было неясно, я бежала к ней за советом.

Я понемногу забывала свое разочарование в императоре, хотя в глубине души все еще надеялась, что он женится на мне. Но главное, я наслаждалась своим новым положением.

Как прекрасно было сбросить с себя бремя Людовикуса Виваса с его мучительными зубрежками и бесконечными запретами! Единственное, чего мне недоставало, – это общества матери. Мне оставалось только рисовать в своем воображении ее жизнь здесь, в этом дворце, в этом парке, но трудно было представить себе тот мир, в котором тебя не существовало.

Наступило Рождество. Я, конечно, была в центре внимания и не скрывала, что мне это очень нравилось.

Графиня от души радовалась тому, что я весела и счастлива. Но нет-нет во мне закрадывалось тревожное чувство, будто она от меня что-то скрывает.

И вот в марте графиня пришла ко мне со словами:

– Пожалуйста, принцесса, не говорите больше об императоре так, как раньше.

– Но я все еще думаю о нем.

– Однако вы понимаете, что помолвка была на самом деле актом межгосударственных отношений, которые, как вам известно, строятся на весьма хрупком основании.

– Графиня, что вы хотите мне сказать?

– Что ж, – сказала она со вздохом, – придется поставить вас в известность, хотя эта новость, надеюсь, уже не поразит вас, поскольку вы были к ней подготовлены. Император женился на Изабелле Португальской.

Я смотрела на нее широко открытыми глазами, все еще не веря своим ушам. Мне не раз намекали на возможность этого брака, но я не верила. Мы же обручены! Как же он мог жениться на другой?!

Графиня беспомощно пожала плечами.

– Вам было всего шесть лет, – сказала она наконец, – и вы видели его всего один раз. Это – плод вашего воображения, не больше. И когда вы трезво взглянете на вещи, то сами все поймете.

– Да, плод моего воображения, – подтвердила я.

И притворилась, что мне нет никакого дела до императора с его женитьбой. Но на самом деле ничто не могло облегчить мою боль. Лежа в постели, я горько плакала над тем, как вероломны правители, как жесток этот мир и как вмиг рассеялись мои детские грезы.

Женитьба императора надолго отравила мне жизнь. Не успев проснуться, я начинала терзать себя одним и тем же вопросом: как он мог так поступить? И успокаивала себя тем, что, будь я постарше, он, конечно, предпочел бы меня Изабелле Португальской. В эти дни мне особенно не хватало матери. Я знала, что она тоже переживает, ведь в своих мечтах она видела меня испанской королевой. Но наши мечты так и остались мечтами.

А в Ладлоу тем временем жизнь шла своим чередом и, надо сказать, доставляла мне удовольствие – я впервые почувствовала вкус власти, и мне это нравилось.

Но скоро вновь пришлось убедиться, что счастливые дни мимолетны.

Ко мне зашла графиня и сообщила новость, от которой я пришла в ужас.

Какая все-таки удивительная женщина – графиня Солсбери, думала я, ради меня она готова на все, несмотря на то, что ее собственное положение при дворе весьма непрочно.

Графиня знала об отношении короля к Плантагенетам и должна была взвешивать каждое слово, обдумывать каждый шаг, но она была не робкого десятка и всегда делала только то, что считала справедливым, даже если это грозило опасностью. И вот сейчас она снова пошла на риск ради того, чтобы предупредить меня и смягчить удар.

– Вы, конечно, знаете, принцесса, – начала она издалека, – что вопрос о вашем замужестве имеет для вашего отца принципиальное значение. Иначе и быть не может, учитывая ваше высокое положение.

– Знаю, – ответила я, – но какой толк во всех этих помолвках, которые все равно никто всерьез не воспринимает?

– Они имеют значение в тот момент, когда обе стороны подписывают соглашение.

– Если это соглашение остается в силе, – с горечью заметила я.

Она нежно обняла меня, что позволяла себе, только когда мы бывали одни.

– Дорогая моя девочка, у вас с императором слишком большая разница в возрасте. Если бы вы могли тогда пожениться…

– Я рада, что этого не произошло. Если он не смог сохранить верность…не сдержал обещание… лучше уж так, чем…

Она еще теснее прижала меня к себе.

– У вас будет еще много предложений, – мягко проговорила она.

– Я не буду рассматривать их всерьез.

– Что ж, вы еще не достигли возраста, когда вступают в брак. Пройдет год-два, прежде чем можно будет говорить о свадьбе.

– Графиня, вы намерены мне что-то сказать?

– Да. Но вы не должны относиться к этому серьезно. Это – всего лишь дипломатический жест, не более.

– Говорите, кто!

– Король Франции.

Я подумала, что ослышалась. Враг моего отца! О нем говорили как о самом гнусном, самом коварном человеке во всей Европе. Нет, не может быть!

– Но мы же в состоянии войны…

– Это уже в прошлом. Сейчас между нашими странами снова дружеские отношения, и мы снова объединились против императора.

– Нет, не может быть! – воскликнула я.

– Не расстраивайтесь, принцесса. Помолвка все равно ничем не кончится. Я просто хотела, чтобы неприятное известие не застало вас врасплох. Но волноваться, поверьте, не стоит. Это – чистая формальность.

– Но я была уверена, что он в плену у императора…

– Они заключили Мадридское соглашение, согласно которому Франциск освобожден, но на очень жестких условиях. Ему придется отдать императору значительные территории, кажется, Милан, Неаполь, Бургундию и что-то еще. Кроме того, он послал в Мадрид двух своих сыновей в качестве заложников.

– И он согласился?!

– Они уже там.

– Но они же дети! Как можно?

– Франциску было необходимо вернуться на родину. Все очень и очень непросто.

– И за такого человека отец хочет выдать меня замуж!

– Сомневаюсь, что ваш отец действительно этого хотел, – со вздохом сказала графиня. – Полагаю, ему важно было дать понять императору, что тот не столь всемогущ, как думает. Против него уже объединяются несколько стран.

– Как же это все омерзительно!

– Ничего не поделаешь. Так управляют государствами.

– Я никогда не буду править такими методами.

Графиня ласково улыбнулась.

– Уверена, вы будете править мудро и справедливо. Ну а сейчас надо просто хладнокровно воспринять это известие. Готова поклясться, что помолвка не будет иметь продолжения. Есть еще один момент во всей этой истории – по условиям Мадридского соглашения Франциск должен жениться на сестре Карла – Элеоноре. Он связан по рукам и ногам, так как отдал сыновей в заложники.

– А сколько лет французскому королю?

– Скоро – тридцать два.

При этом графиня не упомянула о том, что было широко известно, – большая часть его жизни прошла в излишествах и распутстве, поэтому он выглядел много старше своих лет. А попав в тюрьму, заболел и чуть не умер, но его выходила Маргерит, родная сестра, специально приехавшая в Мадрид ухаживать за братом.

Я с содроганием думала о Франциске, представляя его чудовищем, порождением сатаны. Говорили, что похоть его была ненасытна – он не пропускал ни одной юбки. Неужели и вправду отец решил бросить ему меня на съедение?

Не успела я прийти в себя, потеряв моего обожаемого императора, как ко мне уже потянулись лапы этого монстра!

Что ж, говорила я себе, таков, видно, удел всех принцесс королевской крови – ими можно распоряжаться так, как того требуют интересы государства. А я едва лишь начала в чем-то разбираться, на какое-то время почувствовав себя королевой… И тут же меня вернули к суровой действительности, дав понять, что я – всего лишь женщина, подвластная королю.