– Дело уже сделано.

Селлерс опять попытался сдвинуть Берту с места.

Она оттолкнула его с такой силой, что он потерял равновесие и чуть было не рухнул на пол. Несколько секунд его шатало из стороны в сторону, пока он наконец не пришел в себя.

Неожиданно в дверях появилась Сюзи с револьвером в руке. Вид у нее был решительный и мрачный.

– Руки вверх! – сказала она. – Все, как один! – Зловещая интонация не оставляла никаких сомнений относительно ее намерений.

– Это вас тоже касается, сержант, – сказала она. – Поднимите руки.

Селлерс слишком быстро повернулся – это напугало Сюзи, и она спустила курок. Грохнул выстрел, и я увидел, как Селлерс, оцепенев, смотрит на свою правую руку, из которой хлещет кровь.

Опасность ситуации стала очевидной для всех. Сюзи Ирвин не шутила.

Амелия с трудом встала на ноги.

– Быстрей, Амелия! – скомандовала Сюзи и побежала к выходу.

Амелия бросилась вслед. Она бежала, припадая на одну ногу. Каждый шаг наверняка причинял ей ужасную боль.

Селлерс попытался дотянуться до кобуры левой рукой, но не смог. Берта тяжело поднялась и двинулась вперед как танк, рванувшийся с места в атаку. Сюзи остановилась у входной двери и прицелилась в Берту. Я успел выставить ногу и дать Берте подножку. Она упала с таким грохотом, что зашатался дом. Сюзи выстрелила, и пуля, рассекая со свистом воздух, пролетела как раз в том месте, где мгновение назад находилась голова Берты.

Входная дверь захлопнулась.

Послышался шум мотора.

Селлерс закричал Клэр:

– Быстрее, вынь мой револьвер из кобуры и вложи мне в левую руку!

Клэр вынула револьвер и вложила его в левую руку Селлерса. Он ринулся к выходу.

Выскочив на улицу, он увидел стремительно удаляющуюся полицейскую машину.

Селлерс опешил, потом взбеленился и накинулся на меня:

– Это ты во всем виноват! Теперь я стану посмешищем всего...

– Заткнись! – сказал я. – Сними с меня наручники и передай по радио сигнал тревоги. Тебе предстоит продвижение по службе, а ты такой тупой, что до сих пор этого не понял.

Фрэнк Селлерс сердито на меня взглянул, потом вынул носовой платок и начал перевязывать рану, пытаясь остановить кровь. У него это плохо получалось.

– Вот что выходит, когда я следую твоим советам, – сказал он свирепо.

– Что именно?

– Подумать только! Какая-то ничтожная женщина... сумела застать меня врасплох, ранить, да еще и удрать в моей машине. Женщина, понимаешь! Как мне теперь смотреть людям в глаза?

Я поймал Бертин взгляд.

– Берта, поищи какое-нибудь полотенце. Надо перевязать ему руку.

– Ничего мне не надо, – сказал Селлерс. – Я сам о себе позабочусь. Поймай такси, Берта. Поедем в управление. Черт побери! Теперь все надо мной будут потешаться. Подумать только! Ранен... И кем? Женщиной!

– Берта, попытайся найти банное полотенце, – сказал я.

– Банное полотенце... Зачем? По-моему, носового платка вполне достаточно. Из него получится прекрасный жгут. Так что кровотечение скоро остановится и...

– Если ты не понимаешь, то мне придется говорить открытым текстом: пойди и поищи банное полотенце с пометкой мотеля «Коузи Дэлл».

– Какого черта ты сразу не сказал? – огрызнулась Берта.

– Вызовите мне такси, черт бы вас побрал! – сердился Селлерс. – Видно, мне самому придется это сделать.

Он подошел к телефону, левой рукой набрал номер.

– Говорит полицейский сержант Фрэнк Селлерс. Я нахожусь на Корреандер-стрит, 226. Мне нужно такси. Сейчас же. Пришлите немедленно.

Он подождал подтверждения заказа, пробормотал что-то и бросил трубку.

Берта рыскала по дому и громко стучала дверьми. Напуганная Клэр, исполненная сочувствия, порхала вокруг Селлерса и предлагала свою помощь.

– Мне здорово повезло, – сказал Селлерс. – Пуля не задела костей, если не считать большой палец. У него, правда, ужасный вид. – Он обратился ко мне: – Я вас обоих привлеку к ответственности: и тебя, и Берту. Берта толкнула меня, иначе я бы...

– Берта спасла тебе жизнь, – сказал я.

Он посмотрел на меня так, как будто хотел откусить мне голову.

Вдруг мы услышали тяжелый топот – это Берта бежала по коридору.

С торжествующим видом ворвалась она в комнату и разложила перед нами банное полотенце с меткой «Коузи Дэлл». Полотенце было в пятнах крови.

– А вот и мы, дружок, – сказала она. – Я нашла это в корзине с грязным бельем, в ванной. Эта женщина ужасно неосторожна... бросила полотенце в грязное белье.

– Она была уверена, – сказал я, – что никто никогда не будет искать это полотенце в ее доме. Заверни его в какую-нибудь бумагу, Берта. Но сначала чернилами проставь свои инициалы где-нибудь в уголке. Ведь придется давать показания на суде и объяснять, где оно было найдено.

– Не беспокойтесь, – сказал Селлерс, – об уликах я позабочусь сам.

– Осторожнее, сержант, – сказал я, – не притрагивайтесь к полотенцу. На нем могут остаться следы вашей крови. А нам ваша кровь в качестве улики не нужна.

Он рассердился:

– Ни на какие твои махинации, Дональд, я больше не иду. Сейчас поедешь в главное управление. Там на тебя заведут дело. А потом я разберусь с этими женщинами.

– Ладно, – сказал я. – Только учти: газетные репортеры тебе проходу не дадут – захотят узнать подробности о твоем ранении.

– Ну и ладно. Я им расскажу.

– Не забудь: это Берта спасла тебе жизнь. Она тебя вовремя толкнула, иначе бы ты обязательно попал под пулю.

– Какого черта ты морочишь мне голову? – возмутился Селлерс. – Что ты несешь?

– Я говорю о том, что Берта спасла тебе жизнь. И если ты думаешь, что эта информация, напечатанная в газете...

– Берта не спасла мне жизнь! – завопил он. – Она меня толкнула, и я потерял равновесие. И как раз в этот момент эта мерзкая харя пульнула в меня. Берта, если ты вздумаешь еще хоть раз прикоснуться ко мне, я не посмотрю, что ты женщина, я тебе так врежу по челюсти...

– Только попробуй! – сказала Берта воинственно. – Если ты думаешь, что у тебя это получится...

– Ладно, Фрэнк, – сказал я, – раз ты занял такую жесткую позицию, давай откроем наши карты. Ты отведешь меня в полицию, а сам сядешь в глубочайшую лужу. Арестовать-то ты меня арестовал, а упрятать в тюрьму не сможешь.

– Это ты так считаешь!

– Ну, разве что на время. Но теперь уже есть достаточно доказательств, что я не убивал. И адвокат меня, конечно, вытащит.

– Что-то я тебя не понимаю. Ты установил, что Амелия Джаспер ранена в бедро. Ну и что с того?

– Ладно. Против нее еще не возбуждено дело, но и против меня тоже... во всяком случае, сейчас...

– Ну так будет возбуждено, черт возьми!

– Нет, не будет, Фрэнк. Рассказ Амелии о том, как Люсиль меня целовала, как она взяла мое лицо в ладони и притянула к себе... – все это свидетельствует против нее. Значит, она знала, что произошло. Она наблюдала за нами со двора.

– А что, девушка действительно взяла твое лицо в ладони?

– Да.

Селлерс задумался.

– Теперь уже точно установлено, – сказал я, – что Амелия была в «Коузи Дэлл». Она пыталась подцепить на крючок Минерву Карлтон, оказавшуюся в затруднительном положении из-за того, что кто-то собрал на нее компрометирующие материалы. Таким образом, ее загнали в угол. Она не хотела, чтобы муж узнал об этом, и обратилась за помощью к Доуверу Фултону, который согласился выступить в роли ее мужа.

– Ты нам все это уже рассказывал, Дональд. Какой ты зануда!

– Но что-то там вышло не так, как было задумано, – продолжал я, не обращая внимания на реплику Фрэнка. – Наверное, случилось вот что: Фултон вытащил пистолет... Амелия испугалась и бросилась бежать, а Сюзи – она тоже была там – набросилась на Фултона и ударила его чем-то тяжелым по голове; Фултон, ошалев от удара, нечаянно спустил курок, и пуля случайно попала в Амелию; Минерва, испуганная таким поворотом событий, тоже бросилась бежать, но Сюзи схватила пистолет, выпавший из рук Фултона, и выстрелила ей в затылок. Это усугубило ситуацию. И так как выхода не было, они прикончили Фултона и решили представить дело так, как будто бы это было двойное самоубийство, вернее убийство и самоубийство. Но им надо было отчитаться за лишний выстрел. И они придумали выход: выстрелить в сумку.