– Здравствуйте, – сказала она, – проходите, присаживайтесь. Клэр, детка, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо. Хорошо.

– Дорогая, тебе придется взять на себя роль хозяйки. Я не могу встать. У меня опять приступ радикулита, внезапное обострение после этой ужасной аварии. Просто не знаю, что делать. Никак не могу унять боль. Я приняла так много аспирина, что меня даже затошнило. И все равно не помогает. Да вы садитесь, садитесь! И извините меня. Я сегодня как пьяная. Это все из-за лекарств.

Мы начали усаживаться, и вдруг она увидела наручники.

– Боже мой, мистер Лэм! Конечно же, вы не... Но почему...

Появившаяся в дверях Сюзи Ирвин объяснила:

– Я слышала об этом по радио, мэм. Я не хотела вам говорить. Это он убил Люсиль Холлистер. Помните? Вы читали в газетах... удушение чулком...

– Дональд Лэм – убийца! Этого не может быть! – воскликнула Амелия Джаспер. – Такой приятный молодой человек. Но почему... вы привели его сюда?

– Видите ли, мы хотели бы прояснить кое-какие неясные моменты в одном деле, – сказал Селлерс извиняющимся тоном.

– Ну, нет. Я не желаю видеть его в своем доме. Я не хочу, чтоб он стоял рядом со мной. Я прочла в газетах об этом преступлении... Какие ужасающие, отвратительные подробности... Я, извините... но я просто...

– Только парочка вопросов, тетя Амелия, – сказала Клэр, – всего лишь несколько неясных моментов... Чем быстрее вы ответите на вопросы, тем быстрее все уйдут.

– Я никого не желаю здесь видеть. И вообще... на какие вопросы я могу ответить? Я видела его всего один раз, когда...

Селлерс прервал ее:

– Мы хотели бы получить кое-какую информацию о человеке по имени Дэрхэм.

– Что именно? – спросила она резко.

– Мы предполагаем, что между Лэмом и этим человеком есть какая-то связь.

– Ни в коем случае! О чем вы говорите? Что их может связывать? Мистер Дэрхэм – вполне порядочный молодой человек.

– Когда вы видели его в последний раз? – спросил я.

Она сердито на меня взглянула:

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы.

– Дело в том, – сказал я, – что Дэрхэм замешан в этой истории... с двойным самоубийством.

Она не обратила никакого внимания на мое заявление.

– Я думаю, – продолжал я, – что он шантажист.

– Шантажист! – презрительно фыркнула она.

– Он вас шантажировал? – спросил я.

Она не ответила.

– Он вас шантажировал, отвечайте! – настаивал я.

– Не понимаю, с какой стати я должна отвечать на вопросы этого гнусного убийцы, этого негодяя, который проник в мой дом под видом писателя и еще вызвался помочь мне получить страховку. И это перед ним я должна отчитываться о своих личных делах! Подумать только! Мне еще очень повезло, что я не лежу бездыханная на полу с чулком вокруг шеи. А могла бы!

– Пытался ли Дэрхэм шантажировать вас? – прервал я ее.

Она опять проигнорировала мой вопрос.

– Так шантажировал или нет? – спросил Селлерс.

– Не понимаю, с чего вы взяли?

– Если он вас не шантажировал, чего же он от вас хотел? – спросил я. – Отвечайте прямо на поставленный вопрос. Не уклоняйтесь. Что он здесь делал?

– У нас были дела, и мы их обсуждали.

– Какие дела?

– Речь шла о шахте.

– О какой шахте?

– О той, где добывают свинцовую руду.

– Где она находится?

– В Колорадо.

– Вы уверены, что там добывают свинец? – спросил я и изобразил торжествующую улыбку.

Эта улыбка ее обеспокоила. Ей показалось, что она попала в ловушку.

– Ну, там был свинец... смешанный с золотом.

– А на чем вы собираетесь делать деньги – на свинце или на золоте?

– Не знаю... Я... я особенно не вникала. Мы еще не обсуждали детали.

– Вы хотите сказать, что не заинтересованы в помещении капитала в эту шахту?

– Нет.

– Тогда почему вы так часто встречались с Дэрхэмом? Почему?..

– Я не позволю вам допрашивать меня в моем собственном доме! Это возмутительно! Сержант, я буду на вас жаловаться!

Селлерс смущенно поежился.

Она повернулась ко мне:

– Вы мерзкое животное! – Потом, содрогаясь от отвращения, сказала: – Подумать только! Такая славная девочка! И как раз в тот момент, когда она взяла его лицо в ладони и притянула к себе, чтобы поцеловать, он...

– Постойте, – сказал я, – откуда вы знаете, что она делала?

– Я слышала по радио...

– Вы не могли этого слышать. По радио этого не передавали. В газетах этого тоже не было. Откуда же вы знаете?

Я наклонился и посмотрел ей прямо в глаза. Она смутилась.

– Я не знаю, – сказала она. – Я же говорила, что выпила слишком много лекарств, я...

– Это я вам сказала, – вмешалась Сюзи Ирвин. – Это я слышала по радио.

– Как вы могли слышать такое? – спросил я. – Интересно, где же прятался диктор? Откуда он узнал, как меня целовали?

– Сообщение сделала полиция, а не диктор, – сказала Сюзи. – Наверное, у них есть свидетели.

– Да, да, верно. Это Сюзи мне сказала.

– Теперь мне все понятно! Каким же дураком я был! – сказал я.

– В чем дело? Что понятно? – воскликнул Селлерс. – Самым большим дураком был я. Сам сунул голову в петлю.

– Разве ты еще не понял? – спросил я.

– Что?

– Дэрхэм – шантажист. Это верно. Но он не шантажировал эту женщину. И не он здесь главный. Пригласите доктора, и пусть он посмотрит на этот «радикулит». Вы убедитесь, что причиной «радикулита» была пуля 32-го калибра.

Амелия закричала пронзительно:

– Уберите этого человека! Я требую!

– Вызовите доктора! Побыстрей! – настаивал я.

Селлерс колебался.

– Ты с ума сошел, Лэм. Разве можно так вести дело? Ты сам хочешь выпутаться, поэтому...

– Не будь дураком. Все ясно как день. Этот внезапный приступ «радикулита» вызван тем, что пуля, выпущенная в «Коузи Дэлл», попала ей в бедро.

– Сержант, – сказала Амелия, изобразив праведный гнев, – я требую, чтобы все немедленно покинули мой дом. Достаточно с меня оскорблений... Сюзи, позвони в полицейский участок и скажи...

– Прошу прощения, – сказал Фрэнк, – очень сожалею...

Он схватил меня за воротник и рывком поставил на ноги.

– Пойдем, Лэм. Ты поставил меня в ужасное положение. Вот что получается, когда хочешь сделать людям одолжение.

Он сильно ударил меня, и я упал, инстинктивно вытянув руки вперед. Стальные наручники так впились в запястья, что я чуть было не заорал от боли.

– Надеюсь, вы извините меня, миссис Джаспер, – сказал Селлерс. – Мне просто хотелось прояснить несколько моментов, чтобы закрыть дело. Этот малый наговорил мне неизвестно что.

– Выпроводи их, Сюзи, – скомандовала миссис Джаспер.

Я повернулся к Селлерсу.

– Ты набитый дурак, – сказал я. – Разве ты не видишь, что произошло? Она...

– Заткнись! – Селлерс ударил меня по лицу. – Выходи!

Клэр плакала.

Берта, тяжело ступая, шла сзади.

Я обернулся и сказал умоляюще:

– Берта...

Селлерс тут же ударил меня по голове, да так сильно, что чуть не сломал мне шею.

Но я успел увидеть, что Берта повернула назад.

Мы были примерно на полпути к выходу, когда из гостиной послышался душераздирающий крик... грохот опрокидывающегося стула, шум борьбы, опять крик... Амелия Джаспер звала на помощь...

И голос Берты:

– Все ясно. Подлая лгунья! А ну тихо, а не то я тебе шею сломаю... Фрэнк, возвращайся!

Несколько замешкавшись, Селлерс, в конце концов, развернулся и бросился бежать по коридору. Я бежал впереди.

Каталка была опрокинута и отброшена в противоположный угол комнаты, на полу валялась окровавленная повязка. Амелия лежала на полу, Берта сидела на ней верхом, мертвой хваткой вцепившись в ее ногу. Амелия визжала дурным голосом и звала на помощь.

– Берта, этого нельзя делать! – закричал Селлерс. – Не можешь же ты...

– Черта с два не могу, – сказала Берта сердито. – Еще как могу! Посмотри на пулевое ранение.

– Отпусти ее, Берта. Этого делать нельзя. – Селлерс схватил ее за плечи и попытался оттащить.