Надо заметить, что после того, как «Красотка» проехала Нью-Вестминстер, один из главных городов прибрежной Колумбии, расположенный почти у устья Фрейзера, Жан посоветовал переправиться на другой берег реки; здесь шла более короткая дорога к границе, где Аляска соприкасалась с Колумбией.

Кстати, Каскабелю повстречался индеец, который предложил свои услуги в качестве проводника до русских владений. Хотя услуги его надо было оплатить, но в этом не пришлось бы раскаиваться, раз дело шло, во-первых, о безопасности путешественников, а во-вторых, о выборе более короткой дороги.

Проводника звали Ро-Но. Он принадлежал к одному из тех племен, вожди которых, «тихи», находятся в постоянном контакте с европейцами. Эти индейцы резко отличаются от племени чилликотов, которых надо очень побаиваться в северо-западной Америке. Несколько лет назад, в 1864 году, чилликоты приняли деятельное участие в избиении экспедиции, посланной для постройки дороги. Под их ударами пал генерал Вадингтон, смерть которого оплакивала вся колония. Рассказывали, что у одной из жертв этой кровавой резни чилликоты вырвали сердце и съели его, как это делают австралийские людоеды.

Прочитав рассказ об ужасном убийстве Фридриха Вимпера в Северной Америке, Жан счел необходимым предупредить отца о возможности встречи с чилликотами, но остальных членов семейства он побоялся напугать и ничего им не сказал. Впрочем, со времени этого убийства чилликоты немного притихли, устрашенные казнью почти всех причастных к этому убийству. Это подтвердил и Ро-Но, уверяя, что, пока они в Британской Колумбии, им нечего бояться.

Погода все время стояла прекрасная. Солнце заметно припекало, в особенности от полудня до двух часов дня. Почки на деревьях наливались все больше и больше; еще немного — и развернутся листья, а там и зацветут цветы.

Перед путниками характерный северный пейзаж. Долину Фрейзера окаймляли леса, среди которых преобладали северные породы: кедры, ели, а также громадные дугласовы сосны, достигающие тридцати метров вышины. Дичи было очень много, и Жан каждый день приносил обильную добычу.

Местность была далеко не пустынная. Там и сям попадались индейские деревни. Нередко встречались целые флотилии лодок из кедра, на которых туземцы спускались вниз по течению или поднимались вверх по реке при помощи весел или парусов.

Встречались также толпы индейцев, направлявшихся на юг.

Закутанные в белые шерстяные плащи, они обменивались иногда несколькими словами с Каскабелем, который научился кое-как понимать их, так как они говорили на языке, представлявшем собою смесь французского, английского и местного индейского.

— Вот я выучился еще и языку шинук, — говорил Каскабель.

«Шинук» — так назвал эту смесь языков Ро-Но. На этом наречии говорят почти все племена, населяющие западную Америку и Аляску.

Благодаря хорошей весне снег в этом году стаял рано, хотя здесь он держится до последних чисел апреля. Таким образом путешествие проходило при самых благоприятных условиях. Стараясь по возможности не утомлять лошадей, Каскабель продвигался все же довольно быстро. Уж очень хотелось ему поскорее миновать Колумбию.

Становилось все теплее и теплее, зато появились москиты, которые в конце концов стали невыносимы. Они набивались внутрь «Красотки», и не было возможности выгнать их оттуда, хотя путники старались не зажигать вечером в повозке огня, чтобы не привлекать их.

— Проклятые животные! — воскликнул однажды Каскабель, выведенный из терпения надоедливыми насекомыми.

— Хотел бы я знать, для чего они существуют на свете? — спросил Сандр.

— Они существуют для того… чтобы нас кусать, — мрачно сострил Гвоздик.

— В особенности — чтобы кусать англичан, живущих в Колумбии, — прибавил Каскабель. — Поэтому, дети, я строго запрещаю убивать москитов. Пусть живут и едят англичан! Это мне доставляет удовольствие.

В этой местности была удивительная охота. Особенно было много ланей, которые выходили из лесу к реке на водопой. Жан, в сопровождении Ваграма, не отходил далеко от лагеря, чтобы не причинять беспокойства матери. Иногда под руководством брата охотился и Сандр, и трудно сказать, кто скорее бегал за дичью — молодой охотник или ищейка.

Однажды Жану удалось убить даже бизона. При этом он подвергался большой опасности, так как первая пуля только ранила животное, и оно, рассвирепев, бросилось на Жана. Еще минута — и он был бы опрокинут на землю, истоптан ногами и истерзан рогами бизона. К счастью, Жану удалось пустить вторую пулю прямо в голову животного, и это спасло ему жизнь. Вернувшись в лагерь, Жан, чтобы не напугать своих, не сказал ничего о том, как он избежал смерти.

Чтобы дотащить до лагеря тушу бизона, пришлось прибегнуть к помощи двух лошадей.

Индейцы охотятся за бизоном, густая грива которого похожа на львиную, потому что шкура животного служит и постелью и одеялом в вигваме и ценится довольно высоко. Что касается мяса, то туземцы нарезают его длинными тонкими полосками, сушат на солнце и питаются им, когда истощаются все припасы.

Обычно европейцы едят только бизоний язык — это до некоторой степени деликатес, но персонал маленькой труппы не был разборчив. Корнелия так сумела приготовить мясо бизона, что оно всем понравилось; его хватило не на один обед. Что касается языка, то каждому достался маленький кусочек этого лакомого блюда, и все нашли, что вкуснее его быть ничего не может.

В первые две недели путешествия по Колумбии не случилось ничего особенного. Затем погода стала меняться. Наступило время, когда дожди могли если не помешать путешествию, то, во всяком случае, сильно задержать его.

Надо было опасаться, что Фрейзер выйдет из берегов. Это могло бы поставить «Красотку» не только в тяжелое, но и в опасное положение… К счастью, когда начались дожди, вода в реке, хотя и сильно прибыла, но не вышла из берегов и долины не затопила. Поэтому повозка продвигалась вперед, впрочем — очень медленно, потому что колеса вязли в размокшей почве. Семья акробатов укрылась под плотной и крепкой крышей «Красотки», как укрывалась много раз и прежде во время грозы или бури.

— Вот Карибу, отец, — сказал Жан. — Но, быть может, ты не знаешь, что такое Карибу?

— И не подозреваю, — отвечал Каскабель. — Впрочем, это, вероятно, какое-нибудь животное?..

— Животное? — вскричала Наполеона. — А оно большое?.. Страшное?.. Кусается?..

— Это не животное, а название страны, — отвечал Жан. — Это золотая страна — Эльдорадо Колумбии. Сколько в ней богатств и скольких она обогатила!..

— Многих она и разорила, вероятно, — заметил Каскабель.

— Совершенно верно, — ответил Жан, — и разоренных было гораздо больше, чем разбогатевших. А между тем, на некоторых приисках добывалось около двух тысяч марок золота в день. В одном месте Карибу, в долине Вильям-крик, его подбирали прямо руками. Но как ни много было золота в этой золотоносной стране, все же его не хватило на то громадное количество золотоискателей, которые нахлынули со всех сторон. Вследствие чрезмерного наплыва золотоискателей жизнь страшно вздорожала, хлеб дошел до доллара за фунт. Начались эпидемии. И многие вместо богатства нашли здесь болезнь и нищету, а часто и смерть. Одним словом, в Карибу повторилась та же история, которая разыгралась несколько лет назад в Австралии и в Калифорнии.

— Папа, а ведь хорошо было бы найти на дороге большой кусок золота? — сказала Наполеона, воображение которой сразу разыгралось.

— А что бы ты, детка, стала с ним делать?

— Что делать? — вмешалась Корнелия. — С золотом всегда найдется, что делать.

— Ну что же, поищем, — сказал Гвоздик, — может быть, мы и найдем его, если только…

— Если только золото здесь еще есть, ты это хотел сказать? — засмеялся Жан. — Нет, голубчик, не надейся. Касса опустошена… совершенно…

— Ну, это мы еще посмотрим! — заметил Сандр.

— Довольно, дети! — вмешался Каскабель. — Я запрещаю вам обогащаться таким способом! Подбирать золото на английской земле, фи! Прибавьте шагу, чтобы поскорее пройти эту страну. Не поднимать ни одной крупинки золота, даже если бы нам попался слиток величиною с голову Гвоздика! Нам надо скорее добраться до границы, скорее отрясти пыль с наших ног, чтобы не захватить с собою и соринки с английской земли!