– Не ври мне, – сказала она. – Наверняка пришел с каким-то поручением от моего отца.

– Да он просил забрать документы, которые он оставил на столе. Джеймс сказал, что звонил тебе, но ты не сняла трубку, и он подумал, что ты уже уехала домой.

Нэнси тут же схватила трубку телефона и приложила к уху. Гудков не было.

– Кажется, что-то со связью. Только этого не хватало.

– Так что я очень удивился, когда увидел тебя сидящей в полутемной комнате и стенающей так, будто ты привидение, обреченное на вечные муки.

Нэнси вздохнула.

– Так и есть. Мне кажется, я скоро сойду с ума.

– Над чем ломаешь голову? – Брайан присел на соседний стул и с интересом взглянул на монитор.

– Мне нужно написать кое-что. Но это кое-что мне никак не дается.

– Нужно закончить именно сегодня?

– Нет. Но я не привыкла бросать дело на полпути.

– Похвальное качество.

– Да, но мне от этого не легче. Кстати, я знаю, о каких документах говорил отец. Вот они.

– Выгоняешь меня?

Нэнси взглянула на Брайана с удивлением.

– Выгоняю? Не хочешь же ты сказать, что решил остаться здесь и облегчить мне муки творчества и одиночества? Может быть, ты даже желаешь написать статью за меня?

– Ну, в этом я не большой помощник, – начал отнекиваться Брайан. – Так что остановимся на том варианте, что я хочу скрасить твое одиночество.

– Ты же адвокат, – с упреком сказала Нэнси. – Ты можешь легко придумать любую рекламную статью.

Брайан усмехнулся.

– Нет уж. Понимаю, что тебе очень хочется домой, но помогать не стану.

– Я и не просила, – резко сказала Нэнси. – Это, в конце концов, моя работа – писать эту ерунду.

– Невысокого же ты мнения о вашей компании.

– Я невысокого мнения о своих творческих способностях. – Нэнси снова вздохнула. – Вот если бы нужно было делать какие-нибудь подсчеты, я бы с удовольствием этим занялась. Мой конек – математика и финансы.

– Тебе не нравится то, чем ты занимаешься? – Брайан смотрел на нее с сочувствием.

– О, что ты… Я же мечтала, чтобы мне поручили более ответственное занятие, чем перепечатывание никому не нужных документов. За два месяца я и так многого здесь добилась.

– Джеймс говорит, что ты очень толковый помощник.

Нэнси недоверчиво подняла брови.

– Он так говорит? Мне никогда и словом не обмолвился.

– Ну, надо знать Джеймса. Он считает, что нельзя хвалить подчиненных в глаза, пусть лучше узнают о том, что он доволен, через других.

– Тебе лучше знать. Ты знаком с моим отцом куда дольше, чем я.

Брайан сочувственно улыбнулся.

– Нелегко тебе приходится, да?

Что это он? – удивилась Нэнси. И в самом деле переживает за меня, что ли? Если так, то это очень приятно. Гораздо приятнее, чем похвалы отца.

Старый слуга мисс Феербанкс провел Нэнси в большую гостиную и исчез, два раза переспросив имя гостьи. По прошествии десяти минут Нэнси забеспокоилась.

Этот старик вполне мог забыть сказать мисс Феербанкс о том, что я пришла, раз уж не в состоянии запомнить даже мое имя, подумала она с иронией. Вот будет смеху, если я просижу тут полвечера, а окажется, что мисс Феербанкс и знать не знает о том, что я здесь.

Однако Нэнси была слишком несправедлива к слуге, так как мисс Феербанкс вскоре появилась на пороге и принялась извиняться за то, что заставила Нэнси ждать.

– Надеюсь, ты не слишком на меня обиделась? – спросила Раймона. – Я разговаривала по телефону с одной заядлой сплетницей и никак не могла от нее отделаться. Прощание с ней затянулось на пятнадцать минут, пока я не сказала, что у меня началось дикое расстройство желудка и я больше не в состоянии продолжать разговор.

Нэнси от души рассмеялась.

– Прекрасный способ избавляться от надоедливых знакомых, – одобрила она. – Надо будет взять на заметку.

– Хорошо, что ты пришла, – сказала Раймона.

Она взяла со столика позолоченный колокольчик, стоящий на миниатюрном подносе, и позвонила.

– Люблю старомодные обычаи, – пояснила она, заметив удивленный взгляд Нэнси.

В гостиную вошел все тот же старый слуга. Он двигался страшно медленно, еле волоча ноги.

Как он справляется со своими обязанностями? – мелькнуло в голове у Нэнси. Он уже так стар, что на его месте я давно бы ушла на пенсию.

– Принеси, пожалуйста, нам чай, Джекоб, – попросила Раймона. – И побольше печенья. Нам предстоит долгий разговор. – И она подмигнула Нэнси.

– Он давно работает у вас? – спросила Нэнси, когда Джекоб вышел.

– С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Он тогда был настоящим красавцем, хотя в это и трудно сейчас поверить. У меня с ним когда-то был роман.

– Да? – Глаза Нэнси загорелись от любопытства. – Значит, он здесь потому, что вы еще любите его?

– Ты слишком много читала любовных романов, – рассмеялась Раймона. – Моя любовь к нему жила всего два месяца. Потом я влюбилась в садовника. Я была очень любвеобильной. Может быть, именно поэтому я и не вышла замуж. А Джекоба я держу до сих пор только потому, что он чрезвычайно исполнительный. Хотя и сильно сдал за последнее время. Но таковы уж мы, люди: нам трудно отказаться от привычного. Будь то вещи или же живые существа.

– Разве вам никогда не хотелось создать семью? – спросила ее Нэнси.

Мисс Феербанкс оценивающее взглянула на Нэнси.

– Что ж, пожалуй, тебе я могу сказать правду, – заявила она. – Если бы ты была на несколько лет помоложе, то я, разумеется, никогда не стала бы этого говорить, боясь испортить твою непорочную душу, но сейчас можно…

– Потому что я уже не такая непорочная, как пару лет назад? – спросила Нэнси улыбаясь.

– К сожалению, не знаю, какая ты была пару лет назад, – сказала Раймона и тоже улыбнулась. – Итак, я не вышла замуж потому, что слишком любила свободу отношений. Вот такая я неправильная. Это меня следовало бы называть порочной. Я даже не обиделась бы. У меня было очень много любовников, хотя красотой я не блистала. Однако мужчины слетались ко мне, как пчелы на мед, даже не зная о том, что у меня более чем приличный счет в банке и положение в обществе. А хотя, если честно, наверное, я просто так и не встретила того единственного мужчину, за которого хотела бы выйти, – закончила Раймона свою эпопею.

Джекоб внес поднос с чайником, чашками и вазочкой печенья. Раймона жестом пригласила Нэнси сесть на диванчик, перед которым стоял маленький столик, куда слуга и водрузил угощение.

– Итак, расскажи мне о своей здешней жизни, – попросила Раймона. – Очень, знаешь ли, хочется быть в курсе твоих дел. Например, нашла ли ты общий язык с Ариэль?

Нэнси фыркнула и развела руками.

– О нет. Вряд ли это когда-нибудь произойдет. Когда я узнала, что у меня есть сестра, я страшно обрадовалась, а потом, познакомившись с ней, поняла, что радоваться было нечему. Жаль.

– Она считает тебя деревенской выскочкой, – сказала Раймона. – Ариэль вся в мать. Впрочем, ты уж извини, дорогая, отец у тебя тоже не подарок. Хотя он мужчина, и из-за этого факта ему можно многое если не простить, то понять. Он не первый мужчина и, к сожалению, не последний, кто бросает свою семью ради прекрасных глаз пустоголовой дурочки.

– Он утверждает, что это была настоящая любовь.

– У него к ней, возможно. Но вот его второй женой двигал исключительно расчет. Любовь, разумеется, тоже присутствовала. Любовь к деньгам.

– Печально.

– Что печально?

– Что мой отец такой дурак.

Раймона расхохоталась.

– Что поделаешь. Так что теперь ты понимаешь, почему я так обрадовалась, когда поняла, что ты пошла в мать.

– Я рассказала ей, что познакомилась с вами, и она очень обрадовалась. Просила передать большой привет и выразила надежду, что надеется когда-нибудь увидеть вас.

– Буду рада, – искренне ответила Раймона. – Но полагаю, что она вряд ли приедет сюда по доброй воле. Не знаю, что должно для этого случиться. Если только ты решишь выйти замуж.