— В полный состав сената входят все лигейсан, все министры, все преторы и все члены малого совета. Что тут непонятного? Ах да, еще и секонд. Секонд председательствует на сенате.

— Подожди. Что еще за малый совет?

— К приору каждый из кланов отправляет своего представителя, суффекта. Суффект — это как бы заместитель главы клана во дворце. Соответственно, приор и трое суффектов составляют так называемый малый совет.

— И каковы полномочия суффектов?

— Не очень велики. Малый совет — это скорее декорация, никакой существенной роли в управлении суффекта не играют. Хотя секонд выбирается именно на малом совете, суффекты, конечно, голосуют лишь за тех, на кого им укажут преторы. Легко можно было обойтись вовсе без суффектов, но преторы держатся за эту декорацию, потому что каждый суффект дает им лишний голос в сенате, во время выборов приора или семилетних перевыборов.

— Почему суффектов трое? Ведь кланов — четыре.

— Приор, глава правящего клана, своего суффекта на малом совете не имеет. Он представляет себя самого. — Объяснила Идэль.

— Но приора нет. Что же, получается, от клана Кион на собрании сената не будет ни претора, ни суффекта?

— Верно, — кивнула Идэль. — Суффекта назначает претор. Существует закон, согласно которому нельзя выбирать нового претора раньше, чем пройдет месяц со смерти предыдущего. Это нужно для того, чтобы, в случае внутренней борьбы в клане, вероятный убийца не мог сразу получить власть и чтобы дать заинтересованным сторонам время провести расследование. Джейбрин был приором, но он также был и главой клана. Мы могли выбрать претора только через месяц.

Мы его и выбрали — на общем собрании клана Шераган получил четыре пятых голосов, только ита-Берайни и еще несколько высокорожденных из младших семей были против. А на следующую ночь его убили. Шераган даже не успел назначить суффекта. Новые выборы претора могут состояться не раньше десятого октября, но дата сената уже определена, и к десятому имя приора будет известно. Если приором станет Ксейдзан или Хаграйд, после десятого мы снова собермся и выберем претора. В этом случае претором станет Вомфад, я не сомневаюсь. А если выберут Кетрава приором… он автоматически станет и претором Кион.

— У вас странное законодательство.

— Оно не систематизировано, я согласна. Многие законы принимались, что называется, «по случаю», лишь бы решить текущие проблемы.

— А кто сейчас является суффектами? — Спросил Дэвид.

— Ты имеешь в виду конкретных персон? От Гэал — Сайрин, она лидер ветви ита-Шедан. Деятельная особа. Если Ксейдзан и Тахимейд погибнут, именно она, я уверена, станет главой клана. До Сайрин Гэал представлял Бралгар — сын Нидкольма, старший брат Берайни. Суффект от клана Аминор — Хенкарн. Ну, тут все понятно: единственный сын главы клана. Суффект Ниртога — Фэбран, племянник Хаграйда. В случае, если Хаграйд умрет, думаю, он поборется с Нерамизом за лидерство. Но пока Хаграйд жив, Фэбран на его стороне. Подчиняется, поскольку тягаться с дядей все равно не способен. По крайней мере, со стороны выглядит так.

— Понятно. А лигейсан сейчас… — Дэвид на секунду задумался, а затем начал перечислять, по ходу загибая пальцы. — Фольгорм, Галдсайра, Кетрав, Цзарайн, Яльма, Сурейлин, потом этот… пчеловод ваш.

— Смайрен. Но он не придет.

— Кого я забыл?

— Майдлара и Финейру. Финейра родилась еще при дедушке Юлианара, очень-очень давно. Но она все равно лигейсан. Этот титул и связанные с ним права не меняются, к кому бы не переходила власть. Еще ты забыл Эрдана.

— Странно… Я от кого-то слышал, что правление Гарабинда было объявлено незаконным.

— Эрдан имеет право на голос не как внук Гарабинда, а как правнук Юлианара. Он родился за год до того, как Юлианар добровольно ушел с поста.

— А министры? — спросил Дэвид. — Насколько я помню, простой человек кресло министра получить у вас не может, только высокорожденные, и при том они оказываются связанными с Источником более тесно, чем все остальные.

— Да, министру дается особый министерский ключ.

— Кем дается?

— Приором, — ответила Идэль. — Но по закону принимает решение, кому давать — секонд. Приор в этом случае обязан подчиниться его решению. И наоборот: когда выбирается новый приор, все министры собираются вместе и, используя свои ключи, инициируют выбранного, и он получает ключ хозяина Источника.

— Они должны действовать сообща?

— Да.

— Но ведь Севегала нет.

— Сообща должны действовать все живые. Впрочем, не знаю… Наверное, инициацию можно провести и в том случае, если кто-то из министров жив, но не участвует в процессе. Главное, чтобы не участвующий не был против.

— И неважно, где он будет находиться? — уточнил Дэвид.

— Я не знаю, — призналась Идэль. — Они — то есть министры — не очень-то любят распространяться о том, какие способности приобретают, получая ключ-проекцию источника и как могут взаимодействовать с ним.

— Расскажи мне о министрах.

— Их девять. То есть сейчас, без Севегала, восемь. Про Вомфада ты все знаешь. С Авермусом, министром дворцового управления, ты тоже знаком. Еще из клана Кион в министрах ходит Етен, он из младшей семьи. Из Аминор…

— Подожди. Какую должность занимает Етен?

— Министр финансов. Из Аминор — Гарауб и Вельдария. Дочь Самилера рулит департаментом юстиции, а его племянник — департаментом торговли. Из клана Ниртог — Санза и Сераймон. Санза из младшей семьи, под ее контролем департамент сельского хозяйства. Сераймон, еще один племянничек Хаграйда, занимается архитектурой и транспортом. К Гэал принадлежит только один министр — Лодиар-ита-Шедан. Он у нас заведует искусством.

Некоторое время Дэвид молчал, что-то мысленно подсчитывая. Ему даже пришлось применить небольшое псионическое заклинание, чтобы держать перед мысленным взором имена всех вышеперечисленных персонажей.

— Получается, — сказал он. — Гэал имеет в сенате только три голоса, Аминор и Ниртог по четыре, а Кион — тринадцать. Нет, четырнадцать, если Ведаина прибавить. Или даже пятнадцать, если Смайрен все-таки объявится.

— Наверное, так, — меланхолично отозвалась Идэль. Она лежала таким образом, что ее голова покоилась у Дэвида на коленях. Указательным пальцем левой руки она иногда, поддразнивая, трогала кончик его коса. — Если, конечно, ты все правильно посчитал.

— Ну хорошо, допустим, Кетрав отрывает у Вомфада четыре голоса… Но за Вомфадом все равно большинство.

— Неизвестно, за кого отдадут свои голоса министры, — сказала Идэль. — Их принадлежность к младшим семьям кое-что значит, но меньше, чем ты думаешь. И совсем неизвестно за кого проголосует Аминор.

— Так, ясно. Точнее, ничего не ясно. Вернулись к тому, с чего начали.

— В любом случае, все решится через три дня. Пошли спать? — Во второй раз предложила принцесса.

— Пошли.

Они приняли ванну, предварительно побросав в воду целую охапку лепестков иширги — кильбренийского растения, масла которого оказывают благоприятное воздействие на кожу и вдобавок сообщают телу слабый, но устойчивый, приятный запах. Иширга и накрахмаленные простыни разбудили желание, и они долго любили друг друга под аккомпанемент цикад и сверчков за окном, под вздохи осенних ветров, вкрадчиво шепчущих о скором наступлении зимы, о приближении смерти, которая всегда следует за жизнью, даруя ей неповторимый, невозвратимый изысканный горько-сладкий вкус.

Когда-то, давным-давно, принц Эрдан, внук приора Гарабинда владел обширными землями в Кильбрене; еще большие территории принадлежали его ближайшим родственникам — отцу, дядьям, двоюродным братьям и сестрам. Теперь, три века спустя, Эрдан снимал квартиру в городе, и это была единственная собственность в Кильбрене, которую он мог бы назвать «своей».