– Он прав, – спокойно заметил Ове. – Обстановка в Дании все время ухудшается. Вчера было совершено нападение на Институт атома. Полная машина людей, одетых в полицейскую форму. Они вломились в здание и, когда их обнаружили, завязали перестрелку с войсками. В итоге – четырнадцать убитых.

– Террористические рейды, как в Израиле. – Арни отрешенно смотрел перед собой, в глазах его застыла давняя боль.

– Это совсем другое, – быстро возразил Ове. – Ты не можешь винить себя за то, что произошло. Но ты можешь предотвратить дальнейшие преступления. Ты понимаешь меня?

Арни кивнул, молча глядя в окно. Изрытая лунная равнина простиралась до горизонта, но большая часть неба была закрыта почти отвесной стеной гигантского кратера. Неподалеку желтый бульдозер рыл широкую траншею. Голубой дымок из выхлопной трубы исчезал в вакууме, едва успев появиться. За сиденьем водителя был прикреплен комплект из шести больших кислородных баллонов.

– Хорошо, я согласен. – Арни наконец решился и выбросил этот вопрос из головы. Он показал на водителя, одетого в черно-желтый скафандр и прозрачный шлем. – Были еще проблемы с утечкой кислорода из скафандра? – спросил он, когда чиновник из госаппарата исчез за дверью.

– Иногда бывает немного, но мы следим за ними и сразу же ремонтируем. Внутри поддерживается давление в пять фунтов, так что никакой серьезной опасности нет. Хорошо, что нам вообще удалось раздобыть эти герметичные скафандры. Уж и не знаю, что бы мы делали, если бы англичане не продали нам остатки оборудования, когда свернули свою космическую программу. Но как только у нас все будет готово, американцы и русские начнут отпихивать друг друга локтями, предлагая свои скафандры в обмен на… как это называется?

– Участие на паях.

– Точно. Скоро мы запрячем базу в грунт, полностью покроем крышей и будем работать только на электричестве, так что возить с Земли кислородные баллоны больше не придется.

Команда телевизионщиков вкатила в комнату свое оборудование. Они быстро установили камеры и осветительные приборы, по полу во все стороны протянулись шнуры от микрофонов. Суетливый режиссер в темных очках и с остроконечной бородкой непрерывно выкрикивал какие-то приказания.

– Ребята, не могли бы вы встать? – сказал он, обращаясь к Ове и Арни, и махнул своим помощникам, указывая на кресла. Мебель мгновенно перетащили на другое место, откуда-то возник длинный стол, а режиссер продолжал оформление сцены. – Окно будет сбоку, динамики под ним, микрофоны на столе. Поставьте туда графин и пару стаканов. И найдите, чем прикрыть этот пустой кусок стены. – Он повернулся на каблуках и ткнул пальцем. – Вот. Этот снимок Луны. Перевесьте его туда.

– Но он привинчен, – возразил кто-то.

– Ну так отвинтите! У вас что, руки не тем концом вставлены? – Он побежал к камере и посмотрел в объектив.

В каюту вошел Лейф Хольм, большой как жизнь, в своем вечном старомодном костюме, который он носил в конторе на верфи.

– Умирать буду – не забуду этот полет на «Каракатице», – сказал он, обмениваясь крепкими рукопожатиями с обоими физиками. – Будь я католиком, крестился бы, не переставая, всю дорогу. Даже курить не давали. Нильс боялся, что я засорю систему вентиляции.

Вспомнив о вынужденном воздержании, он вытащил из внутреннего кармана пиджака большой портсигар.

– Нильс сейчас здесь? – спросил Арни.

– Нет, он сразу же поднял свою лодку, – ответил Ове. – Они используют «Каракатицу» как ретранслятор, и сейчас она висит над горизонтом.

– С обратной стороны Луны, – добавил Лейф Хольм, отрезая кончик огромной сигары гильотинкой, висевшей на цепочке для часов. – Чтобы никто не смог увидеть ее в эти чертовы телескопы.

– У меня еще не было возможности поздравить вас, – сказал Ове.

– Благодарю вас, вы очень любезны. Министр космоса – звучит довольно внушительно. И мне не надо исправлять то, что натворили мои предшественники: их у меня попросту не было.

– Прошу вас, займите, пожалуйста, свои места, и мы проведем небольшой брифинг, – сказал человек из аппарата правительства. На лбу у него блестела испарина.

Арни и Лейф Хольм сели за стол, кто-то побежал за пепельницей.

– Вот основные вопросы, которые мы хотели бы упомянуть. – Он положил перед ними несколько скрепленных листков бумаги. – Я знаю, что вас уже инструктировали, но пусть они будут у вас под рукой. Министр Хольм, вы сделаете вступительное заявление. Затем журналисты на Земле станут задавать вопросы. На вопросы, связанные с техникой, ответит профессор Клейн.

– А что за журналисты, – спросил Арни, – из каких они стран?

– Самые классные ребята. Отборная команда. Советские и американские, разумеется, и, кроме того, из всех ведущих европейских стран. Другие государства объединились и выбрали своих представителей. Всего их будет около двадцати пяти.

– А Израиль?

– Да. Они настаивали на том, чтобы прислать своего собственного репортера. Учитывая все обстоятельства, мы согласились.

– Связь установлена! – объявил режиссер. – Приготовьтесь. Начнем через три минуты. Мы связаны с системой Евровидения и через спутники – с Америкой и Азией. Нас смотрит вся планета. Следите за монитором, и вы увидите, когда начинать.

Под первой камерой установили телевизор с огромным экраном. Изображение было четким, без помех. Датский ведущий заканчивал вступительное слово, передача велась по-английски.

– …со всего мира собрались сегодня здесь, в Копенгагене, чтобы поговорить с теми, кто сейчас на Луне. Хочу вам напомнить, что радиоволнам требуется почти две секунды, чтобы достичь Луны, и столько же, чтобы вернуться обратно, так что между вопросами и ответами будет небольшая пауза. А сейчас мы включаем Датскую лунную станцию. Мистер Лейф Хольм, министр космоса.

На второй камере зажглась красная лампочка, и они увидели себя на экране монитора. Лейф Хольм аккуратно стряхнул пепел и затянулся сигарой, так что его первые слова сопровождались густым облаком дыма.

– Я обращаюсь к вам с Луны, где Дания основала базу для исследования и коммерческого использования далет-двигателя, который сделал возможными такие космические полеты. Строительные работы находятся на нулевой стадии – вы сами можете увидеть рабочий процесс через окно у меня за спиной – и будут продолжаться до тех пор, пока здесь не вырастет небольшой город. Сначала база будет использоваться только как научно-исследовательский центр по изучению далет-эффекта. В каком-то смысле создание этого центра уже завершено, потому что все… – Он наклонился к камере и сурово посмотрел в объектив, – …все, что касается далет-проекта, уже находится здесь, на базе. Профессор Клейн, сидящий справа от меня, будет руководить исследованиями. Он привез с собой своих помощников, все оборудование и все записи. – Хольм откинулся в кресле и, прежде чем продолжить, затянулся сигарой. – Надеюсь, вы извините, что я так настойчиво подчеркиваю этот факт, но мне хотелось бы, чтобы это было понятно всем. В последние месяцы в Дании совершено несколько преступных акций. Погибли люди. К сожалению, приходится признать, что некоторые государства готовы пойти на все, чтобы получить информацию о далет-двигателе. Сейчас я обращаюсь к ним и заранее приношу извинения всем миролюбивым странам, которых, к счастью, большинство. Оставьте свои попытки. Прекратите. Вам ничего не удастся украсть. Мы собираемся использовать далет-эффект для дальнейшего процветания человечества. Не для насилия.

Он замолчал, почти свирепо уставившись в камеру, и откинулся на спинку кресла. Все это время Арни сидел неподвижно, безучастно глядя прямо перед собой.

– Теперь мы готовы ответить на ваши вопросы.

На экране монитора появилась аудитория в Копенгагене, где находились представители прессы. Журналисты сидели на стульях, расставленных аккуратными рядами, и терпеливо ждали, пока длилась пауза. Они испытывали некоторое замешательство от мысли, что радиоволнам, несмотря на перемещение со скоростью света, требовалось вполне ощутимое время для преодоления огромного пространства между Землей и Луной. И вдруг вся аудитория разом ожила, репортеры повскакивали с мест, требуя слова. Операторы узнали одного из них и направили камеры на плотного человека с пышной копной волос. Внизу на экране появилась белая строчка: «Соединенные Штаты Америки».