— А сейчас приступим к уборке.

Гарри Перкинс громко высморкался и спросил:

— Думаешь, она выживет?

— Через пару часов я отвечу более точно. У пса ужасный шок. Тебе следовало побыстрее привезти собаку ко мне.

— Я сделал это немедленно. Тебе известно, какой яд проглотил мой пес?

— Нет. Могу сказать лишь, что весьма сильнодействующий. Он не похож ни на что, с чем мне приходилось сталкиваться раньше, но я сделал все, что в моих силах.

— Познакомься с окружным прокурором, — сказал Перкинс.

Доктор Перри кивнул Селби:

— Очень приятно. Перкинс заявил:

— Дуг, мне плевать на расходы, я хочу, чтобы это дело раскопали до самого дна. Нужно найти человека, отравившего собаку. Рон — самый добрый, самый лучший пес на свете. Он дружелюбен со всеми. Конечно, он отличный сторож. Но так и должно быть. Если кто-то войдет ко мне и начнет хватать вещи, Рон разорвет его в клочья, но он твердо знает, где граница моих владений, как будто специально изучал. Особенно любит детишек. В нашем квартале не найдется ни одного малыша, который не знал бы и не любил мою собаку.

Ветеринар ополоснул ванну, вымыл руки до локтя, снял замызганный халат и сказал:

— Теперь давай отправимся к тебе и хорошенько осмотрим место. Надо проверить, был ли яд разбросан по всей округе или специально подброшен к тебе и целью была лишь твоя собака.

— Но почему кто-то хотел специально прикончить Рона?

Ветеринар в ответ пожал плечами.

— Ну, во-первых, потому, что это крупная собака. Когда пес роется на лужайке в траве, образуются большие проплешины. Очень редко делаются попытки отравить небольших собак, маленьких собачек травят, лишь когда они очень злобны. Дружелюбные маленькие собачки могут пасть жертвой, когда кто-то открывает общую антисобачью кампанию. Лишь большие собаки привлекают к себе особое внимание и выбираются в качестве индивидуальной жертвы.

— Но почему некоторые люди травят собак? — поинтересовался Селби.

— Да по той же причине, что иные готовы на грабеж и убийство, — сказал ветеринар. — Люди в целом порядочны, но среди них все же много таких, которым наплевать на права остальных. По-моему, тип, способный отравить собаку, может отравить и человека, если посчитает, что ему удастся уйти от возмездия. Надо принять закон, согласно которому отравление собаки каралось бы тюремным заключением. Просто кровь закипает в жилах, когда я думаю о человеке, преднамеренно бросившем собаке отравленный кусок. Я готов собственноручно застрелить его. Поедем хорошенько осмотрим твой дом. Говоришь, пес не выбегал во двор? Возможно, нам удастся найти яд и мы сможем узнать немного больше.

— А как насчет Рона? Может быть, лучше побыть с ним?

— Нет никакой необходимости. Говоря по правде, Гарри, я думаю, он вытянет. Не могу обещать, но, думаю, худшее позади. Самое главное сейчас для собаки — покой. Мой ассистент не будет сводить с него глаз. Твоя машина здесь?

— Да.

— Отлично. Мы поедем вместе.

Вся троица отправилась к похоронной конторе Перкинса. Его квартира располагалась над траурным залом. Позади здания находился двор, обнесенный забором, в котором была проделана калитка.

— Собака бывает во дворе? — спросил доктор Перри.

— Да, она всегда либо дома, либо здесь.

Доктор Перри прошел вдоль забора, внимательно глядя себе под ноги. Неожиданно он остановился и поднял нечто напоминающее комок земли. Доктор разломил комок, и перед их взорами предстал кусок красного сырого мяса.

— Вот вам, пожалуйста, — сказал он, — маленький смертельный комочек. Мы имеем дело с опытным отравителем. Он вложил яд в сырой гамбургер и обкатал мясо в земле, так что человеку его практически невозможно заметить. Собака-то чует мясо сквозь слой земли. Посмотрите вокруг, может быть, попадется еще.

Обследование двора выявило еще два отравленных комка.

— Обрати внимание, как они размещены у забора, — сказал Селби коронеру. — Их не просто перебросили, а аккуратно положили. Значит, кто-то проходил через калитку во двор.

— Ты прав, клянусь святым Георгием! — воскликнул Перкинс.

— Да, это безусловно так, — согласился доктор Перри. — Но почему, скажите мне, собака не лаяла, если была здесь, во дворе? Более того, почему отравитель просто не перебросил мясо собаке через забор, оставаясь на улице?

Перкинс, обратившись к Селби, спросил:

— Что ты можешь сделать с отравителем, Дуг?

— Не много, — признался Селби. — Очень трудно добиться осуждения, даже если отравители и предстают перед судом. Больше того, осудив, судья тут же отпускает их на поруки. Никакой судья не пошлет человека в тюрьму за отравление животного. Обычно это владелец собственности и уважаемый во всех отношениях гражданин. Будучи однажды схваченным за руку, он обычно на некоторое время прекращает свою отравительскую деятельность.

— А по-моему, — заявил Перри, — их надо вешать. Это преступление хуже убийства.

— Именно так думаю и я, — с чувством произнес Перкинс.

Они пересекли двор в обратном направлении и вошли в комнату позади траурного зала.

— Наверное, стоит посмотреть и здесь, — предложил Перри. — Скорее всего, кто-то бродил вокруг и разбрасывал отраву. Припомни, с кем ты встречался сегодня, Гарри. Один из них и будет человеком, разбросавшим отраву.

— Вспомнить нетрудно, — сказал Перкинс. — Однако здесь побывало немало людей, потому что я проводил коронерское слушание по делу об убийстве в отеле. — Он повернулся к Селби: — Это произошло вчера, когда тебя не было. Присяжные вынесли вердикт: убийство неизвестным лицом или неизвестными лицами. Я думал, ты уже знаешь.

— Да, — заметил Селби, — могло быть вынесено только такое решение. — Обращаясь к Перри, он спросил: — А вы, доктор, не были знакомы с убитым?

— Никогда в жизни не встречал, насколько могу припомнить.

Из внутреннего кармана пиджака Селби извлек фотографию и продемонстрировал ее доктору Перри.

— Посмотрите-ка на нее внимательно, — сказал он, — не покажется ли этот человек вам знакомым?

Доктор Перри под разными углами изучил снимок и отрицательно покачал головой:

— Нет. Шериф уже спрашивал меня и показывал такое же фото. Я ответил, что никогда не видел этого человека, однако сейчас, разглядывая фотографию, я не могу избавиться от ощущения, что видел его где-то… знаете, в лице есть что-то знакомое. Возможно, просто распространенный тип.

Селби разволновался:

— Подумайте как следует. Вам, наверное, известно, что в портфеле покойного были газетные вырезки по делу, в котором вы заинтересованы.

— Да, шериф мне об этом сказал, — ответил Перри. — Однако мой судебный процесс интересует очень многих. Я получаю множество писем. Оказывается, многие люди, получив предварительное решение о разводе, отправлялись в другой штат для нового бракосочетания. Теперь они беспокоятся о своем юридическом статусе, особенно в части наследования. Возможно, поэтому покойный интересовался моим делом… Но все-таки он кого-то напоминает… Позвольте мне взглянуть на вырезки, может быть, я больше припомню. Сотни людей присылают мне вырезки и просят сообщить подробности.

— Вы им отвечаете? — поинтересовался Селби.

— Нет. У меня нет времени. Бизнес отнимает все. Приходится работать не покладая рук, чтобы выплачивать по закладной за лечебницу. Хотелось бы, чтобы дело поскорее завершилось. Мой адвокат утверждает, что оно почти закончено. У меня нет возможности выплачивать ему обычный гонорар, поэтому он рассчитывает на долю. Получит почти столько же, сколько и я.

— Желаю ему преуспеть, — заметил коронер, — он задолжал мне кое-что, и срок выплаты уже прошел.

Коронер достал портфель, чемодан и портативную пишущую машинку.

— Кстати, — спросил он, — не будет возражений, если я верну вещи вдове? Она недавно заходила за ними.

— Не возражаю, — сказал Селби, — но спроси на всякий случай и у шерифа.

— Я уже это сделал. Шериф дает добро, если ты не возражаешь.

— Тогда отдавай. Но проверь все по описи. Коронер открыл чемодан и портфель.