— Почему?

— Потому что еще не имел времени сопоставить различные факты.

— Когда вы предполагаете их сопоставить?

— Пока не знаю.

Биттнер поднялся, скривил бледные тонкие губы в ухмылке и произнес:

— Премного благодарен, мистер Селби. «Блейд» появится в продаже через два часа. У меня как раз хватит времени, чтобы успеть написать о вашем враждебном отношении к прессе. Позвоните мне, если появится что-то новенькое. Гудбай!

Он с триумфальным видом захлопнул дверь кабинета, как будто заставил окружного прокурора сказать именно то, что надо.

Селби включил свет в своем кабинете и прочитал короткую телеграмму, которую он получил от шефа полиции Миллбэнка:

«Брауер имел много друзей среди служителей церкви. По полученному описанию провести идентификацию невозможно».

Селби взглянул на часы, чтобы успеть к назначенному времени. Ширли Арден и Траск должны прибыть через пятнадцать минут.

Прокурор развернул перед собой на письменном столе только что вышедший номер «Блейд». Первую полосу пересекал заголовок, набранный крупным шрифтом: «Преступление ставит в тупик шерифа и окружного прокурора, новые некомпетентные чиновники, вынужденные признать свою беспомощность, отказываются от помощи прессы. Неопознанный пастор убит в городском отеле!» Затем следовал слегка передернутый отчет о преступлении. Колонка, озаглавленная «Комментарии», под которой стояла подпись Карла Биттнера, заставила Селби крепко стиснуть зубы. Она была составлена в худшем стиле желтой прессы.

«Сегодня во второй половине дня в своем интервью окружной прокурор признал, что не располагает никакой информацией, которая могла бы способствовать раскрытию убийства. И это на фоне того, что представитель „Блейд“ сумел самостоятельно обнаружить ряд существенных фактов, которые, возможно, по меньшей мере сорвут покров тайны с личности убитого. Циркулируют слухи о том, что в деле фигурирует некая известная актриса Голливуда и что по причинам, известным лишь ему одному, окружной прокурор Селби предпринимает усилия, чтобы выгородить эту актрису.

Когда его прямо спросили об этом, Селби впал в ярость и отказался отвечать на вопросы. Даже после того, как ему было сказано, что идентификация жертвы, а возможно, и раскрытие преступления могут зависеть от помощи прессы, Селби продолжал упорно скрывать информацию, и это несмотря на его собственное признание в том, что он бредет впотьмах.

Конечно, публике хорошо известно, что в тех случаях, когда даже тень скандала может коснуться знаменитой актрисы, предпринимаются гигантские усилия, чтобы скрыть истину. «Блейд», однако, берет на себя обязательство раскрыть все факты и донести их до читателя. Приходится лишь сожалеть о том, что окружной прокурор не способен осознать, что он не правитель, а лишь слуга народа. Он находится на службе у налогоплательщика, его деятельность оплачивается за счет налогов, и он принес клятву честно выполнять свой долг. Однако он молод, не испытан в делах такого рода, неопытен.

Гражданам округа вполне может грозить вакханалия преступлений, как только уголовный мир поймет, какого типа личность стоит во главе правоохранительных органов.

Во время предвыборной кампании Селби преуспел в критике методов работы Роупера, но теперь, когда он берет вожжи в свои руки и ощупью, наугад пытается раскрыть дело, которое Роупер решил бы в два счета, становится ясно, какую цену приходится платить обществу за изгнание своего верного и компетентного слуги в результате проповедей мальчишки, у которого есть единственное желание — покрасоваться в престижном кресле прокурора».

В редакционной статье на другой странице подчеркивалось, что, как и предсказывала газета, Рекс Брэндон и Дуглас Селби, которые, возможно, и руководствуются благими намерениями, оказались абсолютно некомпетентными в раскрытии убийства, о чем свидетельствуют их действия по расследованию таинственной смерти неопознанного пастора. Если бы избиратели оставили Сэма Роупера прокурором, говорилось в статье, то, несомненно, этот многоопытный юрист уже установил бы личность покойного и убийца, вероятно, уже находился бы за решеткой. В то же время общественность была бы избавлена от унизительного стыда за своих шерифа и окружного прокурора, играющих в комедии ошибок, в результате чего несчастная женщина приехала из Невады в уверенности, что ее муж умер. Роупер наверняка провел бы полное расследование и не стал посылать вызов на основании ничем не обоснованного предположения.

Селби пожал плечами. Что же, если они хотят драки, то получат ее. Он будет биться до конца. Послышался стук в дверь.

— Войдите, — произнес прокурор.

Дверь распахнулась, и Селби увидел перед собой мужчину шести футов ростом и весом далеко за двести фунтов, облаченного в клетчатый пиджак. Мужчина широко улыбался прокурору. Тщательно ухоженной рукой с наманикюренными ногтями он поправил узел галстука и произнес глубоким, хорошо поставленным голосом:

— Полагаю, передо мной мистер Селби? Я счастлив.

— Вы Траск? — спросил Селби. Посетитель поклонился и улыбнулся вновь.

— Входите, — сказал прокурор, — и попросите мисс Арден.

— Мисс Арден… э… э… к сожалению, не имеет возможности разделить наше общество, мистер Селби. Как вам, вероятно, известно, а может быть, и нет, в последнее время ее слегка беспокоят нервы. Ей пришлось чрезвычайно много работать и…

— Где она? — спросил Селби, поднимаясь на ноги.

— В конце сегодняшнего съемочного дня, — начал Траск, — мисс Арден начала чрезвычайно сильно нервничать. Ее личный врач посоветовал…

— Где она?

— Она… э… убыла. — Куда?

— На уединенный горный курорт, где высота и новый ландшафт помогут ей хорошо отдохнуть.

— Так куда же?

— Боюсь, я не уполномочен раскрывать ее точное местонахождение. Врач дал весьма четкие предписания.

— Как зовут этого врача?

— Эдвард Картрайт.

Селби потянулся к телефону.

— Входите и присаживайтесь, — сказал он Траску и затем произнес в телефонную трубку: — Говорит Дуглас Селби, окружной прокурор. Я хочу побеседовать с доктором Эдвардом Картрайтом в Лос-Анджелесе… Хорошо, я подожду.

Широко расставив ноги, выдвинув вперед подбородок и держа трубку в левой руке, он бросил Траску:

— Так вот что я получил, дав возможность такому мерзавцу, как вы, облапошить меня. Однако больше это не повторится.

Траск двинулся на него, сверкая глазами от негодования.

— Вы слишком много себе позволяете, прокурор! — загрохотал он. — Вы называете меня мерзавцем? Вы утверждаете, что я обманул вас, сказав, что здоровье мисс Арден под угрозой из-за перегрузки?

— Вы чертовски правы, именно это я и сказал. И я выражусь посильнее, после того как побеседую по телефону с доктором.

В трубку Селби произнес:

— Алло… поторопитесь с соединением.

В трубке послышался женский голос: «Квартира доктора Картрайта».

Селби слышал, как телефонистка междугородной связи сказала:

— Окружная прокуратура в Мэдисон-Сити вызывает доктора Картрайта.

— Боюсь, доктор Картрайт не сможет подойти к телефону, — ответил женский голос.

— Я буду говорить с тем, кто взял трубку, — вмешался Селби.

— Хорошо, — ответила телефонистка.

— Кто у телефона? — спросил Селби.

— Миссис Картрайт.

— Отлично. Я Дуглас Селби, окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Передайте трубку доктору Картрайту.

— Но доктор Картрайт распорядился, чтобы его не беспокоили.

— Передайте доктору Картрайту, что или он будет говорить, или я вызову его сюда и ему придется выступать уже перед Большим жюри.

— Но… вы не можете так поступить, — запротестовала женщина.

— Это лишь ваше мнение, — заметил Селби. — Пожалуйста, передайте мои слова доктору Картрайту.

— Он очень утомлен и распорядился…

— Передайте мои слова доктору, — повторил Селби, — в противном случае я буду вынужден получить его показания в удобном для меня, а не для него месте.