— Понятно, — протянул Селби.

— Итак, вы видите причину моего поведения и моего беспокойства.

Селби кивнул:

— Думаю, мы обсудили все вопросы.

Ширли Арден поднялась с кресла, протянула ему руку и спросила:

— Надеюсь, вы мне поверите, если я скажу, что искренне рада нашей встрече, мистер Селби?

— Благодарю вас, — ответил прокурор. — Кстати, где вы взяли пять тысячедолларовых банкнотов, которые передали пастору?

Он наблюдал за ней, как ястреб за входом в кроличью нору. Поставленный таким образом вопрос застал актрису врасплох. Он увидел, как дернулись ее плечи, она коротко вздохнула, но лицо не изменило своего выражения, ни один мускул на нем не дрогнул.

Ширли Арден подняла на прокурора печально-вопросительный взгляд и тихо произнесла лишенным интонации голосом:

— Пять тысячедолларовых банкнотов? Я уверена, вы ошибаетесь, мистер Селби.

— Не думаю, — отвечал тот. — Я полагаю, вы дали этому человеку пять тысяч долларов.

— О… Но я не делала этого.

— Не делали?

— Конечно нет. Зачем? Что заставило вас так подумать?

— Я решил, что вы могли так поступить.

— Но с какой стати? Заурядный деревенский пастор. Я не побоюсь высказать догадку, что его месячное жалованье было меньше ста долларов, да и то частично оно выплачивалось продуктами. Сюртук блестел и был протерт на локтях. Все в нем говорило о финансовых проблемах. Воротник потрепан, на подошвах набойки. Рубашка у шеи заштопана, галстук по краю бахромился.

— Кажется, вы запомнили слишком много, — задумчиво сказал Селби, — для того, кто столько сумел забыть.

Она рассмеялась:

— Я еще раз вынуждена просить вас погрузиться в глубины моей психики. Множество мужчин говорят мне о том, как их восхищает моя игра, но среди них редко встречаются абсолютно искренние, открытые, цельные люди, каким был этот пастор. Естественно, будучи женщиной, я обратила внимание на его одежду.

— И вы не давали ему денег?

— Ну конечно нет. Если бы вы прочитали его сценарий…

— Я прочитал, — сказал прокурор. Мисс Арден рассмеялась опять:

— Там содержится ответ на ваш вопрос. Селби задумчиво произнес:

— Возможно, позже мне будет необходимо задать вам дополнительные вопросы. Мне не хочется вас вызывать сюда, лучше приехать к вам. Где вас можно найти?

— Найдете на съемочной площадке. Просто спросите мистера Траска.

— И нарвусь опять на игру в кошки-мышки?

Она засмеялась:

— Бен не станет затевать игр. Он знает, что уже проиграл.

— А когда я могу вас найти?

— В любое время. Я попрошу телефонистку соединять вас с Траском, и Бенни сумеет организовать нашу встречу… Нет, правда, вы мне очень понравились. Знаете, в наш век общего притворства так редко можно встретить человека, который не прикидывается кем-нибудь.

Его взгляд выражал некоторое недоумение.

— Понимаете, — заговорила она быстро, — быть актером вовсе не означает все время играть. Конечно, нам легко симулировать разнообразные эмоции. Поэтому иногда проще изобразить удивление, сожаление, интерес или гнев, чем попытаться глубже вникнуть в проблему и найти пути ее решения. Каждый инстинктивно использует данное ему от природы оружие, — точно так же как олень, убегая от опасности, или дикобраз, взъерошивая свои иглы.

Рассмеявшись, Селби спросил:

— Итак, мисс философ, вы относите меня к оленям или дикобразам?

— К очень колючим дикобразам, — ответила девушка. — Когда вы растопыриваете иглы, мистер Селби, с вами чрезвычайно трудно иметь дело.

— Хорошо, — улыбнулся прокурор, — в будущем постараюсь быть более приглаженным.

— Вы мне позвоните, если окажетесь в Голливуде?

— В том случае, если возникнут новые обстоятельства и мне потребуется вас допросить.

— Разве это обязательно должен быть официальный визит?

— Конечно, — удивленно ответил Селби. — Едва ли вы захотите увидеть меня в качестве простого гостя.

— Почему же? Ведь я сказала, что в моем окружении мало мужчин, которые не притворяются кем-нибудь, для меня так ново встретить человека, бьющего с размаху и никогда не отступающего.

— Нет ли среди ваших слабостей привычки с ходу судить о характерах ближних своих? — спросил он.

Она опять не смогла сдержать смех:

— Если бы вы только могли увидеть себя с расставленными ногами и выпяченной челюстью! Вы выглядите как человек, который собирается пройти сквозь лавину и остаться победителем.

— А вы не считаете, что это просто поза? — спросил Селби.

— Ну уж нет. Что касается позы, здесь мне известно все. Но вы, однако, не ответили на мой вопрос. Обязательно ли, чтобы это был официальный визит?

— Маловероятно, чтобы я оказался в Голливуде, — ушел он от прямого ответа. — Прокурорские обязанности весьма прочно приковывают меня к одному месту.

— Отлично, — заметила актриса с непередаваемым выражением темных, глубоко посаженных глаз. — Я не стану настаивать. Хотя у меня и нет юридического образования, я могу определить, когда свидетель ускользает от ответа.

Теперь она стояла рядом, подняв на него глаза. И прокурору показалось, что его потянуло к ней мощным магнитом. Как будто он смотрел в темный манящий омут.

Рассмеявшись слегка смущенно, Селби произнес:

— Получается, что вы дважды пригласили меня.

— Значит ли это, что вы наконец это приглашение принимаете?

Селби низко склонился над ее рукой и сказал:

— Да. Доброй ночи, мисс Арден.

— Доброй ночи, мистер Селби.

Он вышел из номера, аккуратно закрыл за собой дверь и глубоко вздохнул два-три раза, прежде чем вернуться в привычную, обыденную обстановку гостиничного коридора и к своим земным делам. Подойдя к лифту и уже протянув руку, чтобы нажать кнопку вызова, он уловил позади себя какое-то движение. Выскочив опять в коридор, Селби увидел, как по лестнице поднимается Карл Биттнер. Держа в правой руке фотоаппарат и фотовспышку, он медленно, на цыпочках крался вдоль коридора.

Селби выждал, пока репортер скроется за поворотом, и лишь после этого вызвал лифт.

В фойе он набрал номер 515.

— Будьте внимательнее, — предупредил прокурор, услышав в трубке голос Ширли Арден, — на вашем этаже ошивается газетный фоторепортер.

— Спасибо, — ответила она. — Я уже заперла дверь.

— Никто не стучал? — поинтересовался Селби.

— Ни звука. Спасибо за звонок.

Несколько удивленный, Селби вышел из отеля, и его охватил холод ветреной зимней ночи.

Сильвия Мартин ждала у закрытых дверей прокурорского офиса.

— Думала, что ты, как опоссум, прикидываешься мертвым там, у себя, — сказала она. — Я барабанила в дверь и даже со злости пару раз пнула ее ногой. — Девушка с сожалением посмотрела вниз на поцарапанный мысок туфли.

— Мне пришлось уйти, если так можно выразиться, по срочному вызову.

— Что-нибудь новенькое? — последовал вопрос. Селби утвердительно кивнул.

— Как же так получается, что дружественная газета сидит на голодном пайке по части информации, а оппозиционная все набирает и набирает очки?

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то интересное происходит в отеле «Мэдисон».

— Почему ты так думаешь?

— Пичужка нащебетала.

— Хотелось бы побольше узнать об этой пичужке.

— Если тебе так хочется знать, слушай. Некто проинформировал меня, что Карлу Биттнеру — звезде репортажа, выписанному «Блейд» для слежки за тем, как ведется дело, был таинственный телефонный звонок, после которого он помчался в отель с фотоаппаратом.

— Что из того?

— Ладно, пойдем сядем и потолкуем в спокойной обстановке.

Селби повернул ключ в замке и распахнул дверь. Сильвия вошла вслед за ним в кабинет и пристроилась на краю стола, покачивая ногой.

— Ну, а теперь скажи, за что такая немилость?

— Думаю, что ничего не смогу сказать.

— Значит, чтобы что-то узнать, я должна дожидаться завтрашнего вечернего выпуска «Блейд»?