Единственное, чему мы не учим его: не гневаться. Мы просто учим его, подавлять гнев. И мы можем заставить его это сделать, поскольку он находится в зависимости от нас. Он беззащитен и поэтому слушается нас. Если мы скажем ему: "Не плачь", он начнет улыбаться. Но это будет фальшивая улыбка. Даже если в его душе все будет кипеть от гнева, он будет улыбаться. Мы превращаем маленького ребенка в лицемера. Он становится лживым и раздвоенным. Он знает, что он фальшиво улыбается, когда в душе его все кипит от искреннего гнева, но он подавляет в себе все искреннее, давая выход всему фальшивому. Душа его раздваивается. Это раздвоение постепенно углубляется, и каждый раз, когда он улыбается, он улыбается фальшивой улыбкой.
И если он не знает, что такое подлинный гнев, значит, он не знает ничего, ибо это знание исключает все подлинное. Он не находит способа выражения для своей любви, он не находит формы выражения для своего экстаза, он боится подлинных чувств. Если вы отрицаете часть подлинного, значит, вы отрицаете все подлинное, поскольку подлинное неделимо, и ребенок не способен разделять.
Несомненно одно: ребенок понял, что его не принимают. Его не хотят принять таким, какой он есть. Все подлинное отвратительно. И это вынуждает его быть фальшивым. Это заставляет его пользоваться фальшивыми масками, надевать искусственные личины. Как только он научится этому, его жизнь войдет в ложное измерение. Все ложное оборачивается несчастьем, все фальшивое не приносит счастья. Только подлинное, аутентично; подлинное подарит вам экстаз, высшие эмоции жизни — радости, любви, медитации, множество других радостей.
Каждый из вас воспитывался по этому образцу, и поэтому все вы стремитесь к счастью, однако все, что вы делаете, приносит несчастье.
Чтобы приблизиться к счастью, необходимо, во-первых, принять самого себя, но общество не учит вас приятию. Оно учит вас самообвинению, внушает чувство собственной вины, отсекая все другие чувства. Оно калечит вас, а искалеченный человек не способен достичь своей цели. Мы — все до одного — искалеченные люди.
Привязанность делает ребенка несчастным, однако с первых дней жизни его учат привязанности. Мать говорит ребенку: "Люби меня, я твоя мать". Отец говорит ребенку: "Люби меня, я твой отец" — как будто бы мать или отец могут автоматически стать любимыми.
Быть просто матерью, само по себе, не значит ничего, быть просто отцом, еще ничего не значит. Быть отцом, значит подчиниться великой дисциплине. Человек должен быть любимым. Быть матерью не означает просто воспроизводить детей. Быть матерью — это постоянная тренировка, это постоянная внутренняя дисциплина. Человек должен уметь вызывать любовь.
Если мать мила и привлекательна, ребенок будет любить ее, не привязываясь к ней. Обнаружив милого и привлекательного человека, он проникается к нему любовью. Но матери лишены привлекательности, отцы лишены привлекательности, они никогда не думали о любви как о категории, подразумевающей некое качество. Вы должны создать его, вы должны стать привлекательным.
Вы должны непрерывно меняться. Только при том условии вы сможете вызвать любовь в других. Любовь не возникает по вашему требованию. Если вы требуете любви, она может стать привязанностью, перестав быть любовью. Таким образом, ребенок любит мать только потому, что она его мать. И мать, и отец становятся целью взаимоотношений, а это уже не любовь. Он привязывается к своей семье, которая становится разрушительной силой, но семья соседа, живущая отдельно, не мила ему, поскольку он не принадлежит к ней. Вы принадлежите своему обществу, своему народу... но соседнее государство — ваш враг.
Вы не можете любить все человечество. И основная причина коренится в вашей семье. Семья не смогла сделать вас любимым и привлекательным человеком, она не смогла сделать вас любящим человеком. Она навязывает силой определенные отношения. Привязанность — это определенная разновидность отношений, а любовь — состояние сознания. Ваш отец никогда не скажет вам: "Будь любящим", ибо, если ты любишь, ты можешь полюбить любого. Порой сосед может показаться вам более привлекательным, чем ваш собственный отец, но ваш отец никогда не смирится с тем, что кто-то может быть более привлекателен, чем он, только потому, что он ваш отец. Таким образом, необходимо учить отношениям, а не любви.
Это моя страна, вот почему я должен любить эту страну. Если меня учат просто любить, значит, я смогу полюбить любую страну. Но политики не хотят этого: ведь если я готов полюбить любую страну, если я люблю эту всю землю, значит, никто никогда не сможет вовлечь меня в войну. Поэтому политики учат: "Любите эту страну. Это ваша страна. Вы родились здесь. Вы принадлежите этой стране, ваша жизнь, и ваша смерть принадлежат этой стране". Таким образом, они приносят вас в жертву этой стране.
Общество учит вас отношениям, привязанности, но не любви. Любовь опасна, ибо она не знает границ. Она обладает свободой движения. И пусть ваша жена внушает вам: "Люби меня, ведь я твоя жена", пусть ваш муж внушает вам: "Люби меня, ведь я твой муж", но никто и никогда не заставит вас любить.
Однако жена, которую принуждают полюбить своего мужа, может сказать: "Но другой мужчина кажется мне более привлекательным, чем муж". Если бы свободная любовь реально существовала в жизни, роль мужа утратила бы всякий смысл, роль жены не значила бы ровным счетом ничего. В том смысл свободной любви. Но эта любовь опасна, общество не может позволить себе свободную любовь, семья не может позволить себе свободную любовь, религии не могут позволить себе свободную любовь. Именем любви общество, семья и религия проповедуют привязанность, которая делает всех несчастными.
Когда Патанджали говорит о непривязанности, он не проповедует не любовь. Отказ от привязанности означает естественную, свободно выраженную любовь, но не одержимую увлеченность. Пагубное увлечение — серьезная проблема, поскольку оно выливается в болезнь. Любовь, не позволяющая вам любить никого, кроме вашего ребенка — это пагубная любовь. Она делает вас несчастным. Ваш ребенок может умереть, и эта смерть прервет течение вашей любви. Но если ваш ребенок не умрет, он будет расти и развиваться. И чем быстрее он будет подрастать, тем более независимым будет себя чувствовать. Это принесет вам боль. Это заставит страдать каждую мать, каждого отца.
Ребенок станет взрослым, и он влюбится в какую-нибудь женщину. Это принесет страдания матери: у нее появится соперница. Страдания матери — следствие ее привязанности. Мать, которая по-настоящему любит своего ребенка, помогает ему стать независимым. Она помогает ему утвердиться в жизни и завязать как можно больше любовных контактов. Она знает: чем больше у человека любовных связей, тем полнее он реализует себя в жизни. Поэтому когда ребенок влюбляется в женщину, мать чувствует себя счастливой, она начинает танцевать от радости.
Любовь никогда не принесет вам несчастье, и если вы любите какого-нибудь человека, значит, вы разделяете его счастье. Если вы привязаны к какому-нибудь человеку, вы не можете разделить его счастье, поскольку вы любите только свой собственный эгоизм, вы заняты только своими собственными эгоистичными потребностями.
Фрейд сделал много открытий. Одно из них — это влечение к матери или к отцу. Он говорит, что самая опасная мать — та, которая может заставить ребенка любить ее с такой силой, что он утратит способность любить других. Он установил, что миллионы людей страдают от такого влечения. Почти все мужья, не меньше девяноста девяти процентов, хотят видеть в своих женах матерей. Естественно, вы не можете увидеть мать в вашей жене, ваша жена не может быть вашей матерью. Но, испытывая глубокое влечение к матери, вы недовольны своей женой, так как она не любит вас по-матерински. Точно так же каждая жена пытается найти отца в своем муже. И нет такого мужа, который мог бы стать для нее отцом. Муж не любит ее так, как отец, и такие отношения не удовлетворяют ее.
