– Тогда надо было их связать и рты им заткнуть! – разозлился обозванный дураком Вонючка. – А то они орать будут и кого-нибудь привлекут. Только я сейчас их ловить в пустом складе, в темноте не согласен. Вон с Огрызком за ними побегайте.

– Нашел дурака! – огрызнулся Огрызок.

– Тихо! – рявкнул толстяк. – Пусть и поорут – место тут глухое, на отшибе, стены у склада толстые. Никто не услышит.

– И долго они тут сидеть будут? – спросил уже не Вонючка, а Огрызок.

– До турнира. Еще раз говорю, д о т у р н и р а все должно быть тихо. Если бы не это, я бы сам сейчас все тут подпалил! Но придется потерпеть, недолго осталось. Как турнир начнется, тогда и зажжете. Сюда и подавно никто не заглянет, все на трибунах будут. Сгорит сарай – и все чисто. Никто не докопается. Что тут было, чего не было, и куда мальчишки делись… Тогда вы птицы вольные, можете из Акватики на все четыре стороны двигать.

– Вольные, да не совсем, – вкрадчиво сказал Огрызок. – А когда мы наши денежки получим? А?

– Вы шпагу принесли? – в свою очередь спросил толстяк. – Нет? А уговор какой был?

– Так нечестно! – заревел, как раненый панак, Вонючка. – Мы свою работу чисто сделали, все по уговору. Кто же знал, что эти гаденыши рядом окажутся и сразу Меченосцев на уши поставят? Как бы мы шпагу через патрули протащили? Вещи в Акватике, в надежном месте. Так что гони монету. А не то сам с мальчишками разбирайся, а мы свалим. Понял?

– Уговор дороже денег! – взвизгнул толстяк. – Как говорили? Шпагу против монет!

– Ты полоумный?! Тебе по-человечески говорят – нельзя сейчас к этому месту подобраться. И от Цитадели близко, и народ постоянно. В день турнира, когда никого не будет, и заберем.

– Вот в день турнира и получите… – начал было толстяк.

– Я тебя сейчас, морда, в Мероне утоплю! – рыкнул Вонючка.

– Стойте! – взвизгнул толстяк. – Я не докончил,…получите вторую половину суммы, хотел я сказать. Первую половину я вам, так и быть, сейчас отдам.

– Вот и давай, – сумрачно сказал Вонючка. – И без фокусов. Считай, Огрызок.

За дверью наступило молчание: видимо толстяк нехотя расставался с содержимым своего кошелька, а Огрызок пересчитывал монеты.

– А почем мы знаем, – вдруг сказал Вонючка. – Что ты нас не нагреешь? Кто тебя, прохиндея заморского, ведает? Может ты после турнира слиняешь с нашими денежками и поминай тебя, как звали?

– Нехорошо так говорить, – пробормотал толстяк, продолжая выуживать из кошелька по одной монетке и, провожая каждую отдельным вздохом, передавать Огрызку.

– Нехорошо так делать! – упрямо сказал Вонючка. – Я по глазам твоим вижу, что ты кинуть нас решил.

– Да я же только о Вас заботюсь, то есть забочусь! – завопил толстяк. – Ну зачем вам сейчас деньги?! Вы же их все равно или в кабаках, или в Красных Конюшнях спустите! Все пойдет панаку под хвост!

– Не твоя печаль! – отрезал Вонючка. – Как захотим, так и спустим. Мы, может, наоборот, еще выиграем. Мне верный номер шепнули на днях. Не панак – зверь! Всех режет. На него и поставлю. Выиграем! И побольше, чем ты нам заплатишь!

– Это вы то? – презрительно хмыкнул толстяк. – Не смешите перевертышей!

– Ты того, отстегивай монетки, отстегивай! – заорал Вонючка. – Ишь, остановился! Счас как дам! И если не объяснишь нам понятно, почему мы тебе верить должны, будешь битым. И на карачках отсюда уйдешь. Верно я говорю, Огрызок?

– Точно! – отозвался тот.

– Да пожалуйста! – фыркнул толстяк. – Мне нужна шпага, ее очень ждет один человечек. Принесете шпагу – получите деньги. И вы заинтересованы, и я. Так что мы крепко веревочкой связаны. И даже странно слышать от вас, моих, можно сказать, соратников, такие оскорбительные речи. Я вам пропуск к шатру дам, туда все и принесете. А когда Северный Ветер победит, кто его сундук проверять будет? Вот шпага Акватику спокойненько и покинет!

– Слышь, Огрызок, – вдруг загоготал Вонючка-Лень. – А мы с тобой мудро поступили, что добро в Городе схоронили. Теперь он на крючке висит, жабрами шевелит, а так бы получил ее и только хвостом вильнул!

– Это точно, – охотно подтвердил Огрызок. – Все, кажется.

– Ну раз все, я пошел в гостиницу, – сказал толстяк. – Ужин, наверное, уже окаменел, меня дожидаясь. Дела делами, а еда тут ни при чем!

– Ну а мы в “Веселый таракан”, – радостно сообщил Вонючка. – Обмоем там удачный денек – и в Красные Конюшни.

– Запоры проверьте еще раз! – сказал, уходя толстяк.

– Без тебя знаем! – отозвался ему в след Вонючка.

Они с Огрызком проверили запоры и засовы, обошли и осмотрели весь склад, и заспешили короткой тропкой в Западное Предместье.

Когда стало тихо, данюшки услышали, что в дальнем углу склада кто-то ворочается. Они уже привыкли к темноте, которая перестала быть непроницаемой, и, почти не спотыкаясь, заспешили туда.

В углу лежал туго связанный по рукам и ногам Шумный. Рот ему заткнули его же собственной красной шапочкой.

Данюшки развязали его и вынули кляп.

– Не хочу вас пугать, – сказал Шумный, когда смог заговорить, – но, по-моему, мы влипли.

– Самое печальное, что нас ведь не хватятся, – грустно сказал Затычка. – Будут думать, что вы у меня. А отец только завтра поздно вечером прибежит. И подумает, что я у вас ночую. И никто не будет волноваться…

Сидеть и ждать, пока тюрьма превратится в костер, данюшки, конечно, не собирались. Они разбрелись по складу в поисках хоть малейшей щелочки.

Но все было тщетно: хозяин склада построил его на совесть, чтобы никто не мог добраться до его товаров. Вот только сторожей он выбрал…

С такими сторожами и крепкие стены оказались бесполезны совершенно.

– Давайте поорем! – предложил Шумный.

Они поорали – без всякого толка.

– Давайте лучше спать, – мрачно сказал Шустрик. – Может утром что-нибудь придумаем.

Утро разбудило их птичьим щебетом и полосками света, пробивавшимися в щели между дверьми и стеной.

Данюшки опять по очереди кричали, опять изучили каждый кусочек стен и пола, но все было напрасно.

Те скромные запасы, что они взяли с собой, собираясь караулить около «Веселого таракана» были съедены.

За стенами склада было тихо – Вонючка-Лень и Огрызок не появлялись. Наверное толстяк был прав, деньги жгли им руки, вот они и старались самыми разнообразными способами избавится от них.

Полосатик хотел написать записку о том, кем совершена кража в Собрании Древностей и с какими целями, а затем спрятать, зарыв в землю, чтобы даже после пожара можно было ее прочесть, но писать было нечем и не на чем, а крепкий деревянный пол нельзя было разобрать голыми руками…

День прошел, прошел и вечер.

Снова настала ночь.

– Завтра утром финал… – сказал, не обращаясь ни к кому Полосатик.

Совсем стемнело. Теперь уже было не видно ни зги. Данюшки перебрались поближе к двери: там чувствовался свежий воздух с улицы, там пахло свободой…

Неожиданно в щель между створками пробился луч неровного света, какой бывает у наспех сделанного факела. Послышались шаги.

Данюшки в ужасе отпрянули в самый дальний угол склада, готовясь услышать страшный звук веселого треска горящего хвороста.

Вдруг послышались глухие удары: кто-то сбивал с двери замки. Дверь распахнулась и в сарай ворвалась группа Пятнистых Меченосцев. Среди них данюшки увидели Учителя Лабео. Свет факелов нелепо отражался в его очках.

– Все живы? – коротко спросил он.

– Все – ответил Полосатик.

Насидевшись в складе, данюшки постарались побыстрей выбраться оттуда, чтобы их, наконец, не окружали со всех сторон одни стены. Они дошли до берега и сели там на корягу у воды.

Учитель Лабео о чем-то советовался с Пятнистыми Меченосцами. Потом подошел к узникам склада.

– Вы знаете тех, кто вас сюда засунул?

– А то как же, – немного пришел в себя Затычка. – Их зовут Вонючка-Лень и Огрызок. И еще толстяк.