Я на цыпочках прошел мимо двери Даттонов. Из-за нее доносился аппетитный запах кофе: супруги завтракали.

Я нажал кнопку звонка квартиры номер 329.

– Кто там? – спросила через дверь Лоис.

Я назвался.

Она явно колебалась, потом я услышал звук отодвигаемой задвижки и звяканье цепочки. Дверь открылась.

На пороге стояла Лоис Марлоу в легком домашнем халатике и туфлях без задников. Больше на ней, по всей видимости, ничего не было, если не считать лучезарной улыбки.

– Чертов детектив, – невозмутимо произнесла она. – Даже не даете возможности одеться.

– Вы вполне одеты, – возразил я.

– Не одета, а еле прикрыта.

– Будем разговаривать в коридоре или вы позволите мне войти?

– Есть другая возможность.

– Какая?

– Мы вообще не будем разговаривать.

Я улыбнулся и простодушно сказал:

– Я пришел уплатить долг.

– Какой еще долг?

– Вы держали пари, что мне не удастся найти Джорджа Кэдотта. Я утверждал обратное. И вот теперь я собираюсь домой.

– Значит, вы не нашли его?

– Иначе разве я стал бы расплачиваться?

– На что мы спорили?

– Не помню, – ответил я.

– Входите, – милостиво посторонилась Лоис, – меня всегда интересовали джентльмены, готовые заплатить проигранное пари. Я, признаться, не люблю упускать того, что само плывет мне в руки. И все-таки, что вы задумали?

– Я могу угостить вас выпивкой, – предложил я.

Через приоткрытую дверь мне была видна ее спальня с незастеленной кроватью. Лоис закрыла дверь и уселась на кушетку, положив ногу на ногу. Проследив за направлением моего взгляда, она сказала:

– Длинные ноги, не правда ли, Дональд?

Она безуспешно попыталась натянуть халат на колени, потом сказала:

– О, черт с ним. Думаю, вы не в первый раз видите женские ноги.

Она закурила сигарету, с наслаждением выдохнула дым. Некоторое время мы молчали.

– Хотите кофе?

– Угу.

– О’кей, только докурю сигарету. И постараюсь понять, что у вас действительно на уме.

– Уплатить вам проигрыш, – повторил я. – Помните?

– Помню, – кивнула она. – Но это только начало шахматной партии.

– Если я оплачу свой долг, вы скажете мне, где Джордж Кэдотт?

– Мне это неизвестно. Я велела ему исчезнуть.

– И он исчез?

– Как видите.

– Очевидно, вы правы. Меня только интересует, почему он с такой быстротой послушался вас.

– Я предупредила его, что им интересуется сыщик.

– И это обеспокоило его?

– Да.

– Почему, вы можете сказать?

– Послушайте, Дональд, дайте мне посидеть немного спокойно, наслаждаясь сигаретой. Потом я поставлю кофейник, а вы займетесь яичницей и беконом, пока я оденусь. После завтрака мы обо всем поговорим.

– Хорошо, – согласился я. – Сидите и докуривайте вашу сигарету. Однако у меня есть вопрос, который мне хотелось бы задать до кофе.

Лоис затянулась сигаретой и внимательно посмотрела на меня:

– Какой?

– Что заставило Джорджа Кэдотта предпринять столь рискованную обличительную кампанию против вас?

Она улыбнулась.

– Это вопрос стоимостью в шестьдесят четыре тысячи долларов. – Она погасила сигарету. – Пожалуй, я поставлю кофейник.

Лоис встала и прошла в кухню. Я получил возможность полюбоваться ее спиной.

Я слышал, как она наполняет кофейник водой и ставит его на плиту. Затем Лоис вернулась.

– Я люблю процеженный кофе, – сказала она.

– Я тоже.

– У меня всегда есть хороший кофе. Теперь я пойду оденусь. Вы последите...

– За тем, как вы будете одеваться?

– Не валяйте дурака. За кофе, конечно.

Лоис прошествовала в спальню, ногой захлопнув дверь. Она приоткрылась от толчка, но Лоис не подумала закрыть ее, и я мельком увидел, как она сбросила халат, и солнце осветило ее тело.

– Вы следите за кофе, Дональд? – крикнула она.

– Нет. Кофе, за которым следят, никогда не закипает.

Она высунулась в дверь. На ней была одна комбинация.

– Ваша рубашка просвечивает, – заметил я.

Оглядев себя, Лоис рассмеялась:

– Некоторые рубашки не просвечивают, Дональд.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

Она улыбнулась и сказала:

– Догадайтесь сами. Вы ведь сыщик. Я просто хочу, чтобы вы знали, что некоторые из моих рубашек не просвечивают... по крайней мере, я на это надеюсь. А теперь отправляйтесь на кухню и следите за кофе. Бекон и яйца в холодильнике.

Я помыл руки в кухонной раковине и вытер их бумажным полотенцем. Отыскав бекон и яйца, я стал поджаривать мясо на медленном огне. Когда бекон начал подрумяниваться, я наклонил сковороду так, чтобы лишний жир стек в пустую жестянку. Затем я разбил в миску шесть яиц. Когда бекон поджарился, я выложил его на бумажное полотенце, чтобы оно впитало жир, влил в яйца немного сливок, взбил смесь и выплеснул ее на сковородку. Яичница уже начинала густеть, когда в кухню вошла Лоис и встала рядом со мной.

– Как дела? – поинтересовалась она.

– Прекрасно, если вы любите яичницу-болтунью.

– Люблю.

– А если добавить чуть-чуть паприки?

– Можно с паприкой.

– А капельку вустерширского соуса?

– Можно и вустерширского.

– Теперь попробуйте.

– Соль, перец? – спросила она.

– Соль. О’кей. И самую чуточку черного перца, чтобы он не забивал аромат паприки.

– Но ваш бекон остынет!

– Как только я выложу яичницу на тарелку, я опять кину бекон на сковородку, чтобы подогреть его перед подачей на стол.

– Вы, должно быть, женаты, Дональд?

– Нет.

– Тогда откуда у вас такие познания в кулинарии?

– Разве это признак женатого человека?

– Приготовление завтрака – да. Женившись, мужчина обнаруживает, что его жена любит утром понежиться в постели. Кроме того, выясняется, что, если она не выпьет кофе, у нее целый день болит голова и плохое настроение. Это приводит его на кухню. А уж раз он туда попал, то скоро приучается класть бекон и яйца на сковородку.

– И делает все это в лучшем виде?

– Ага.

– А вы не думали о том, чтобы научить готовить Джорджа?

– Дальше будет видно.

– Чем вызвано появление у Джорджа комплекса обвинителя?

– Ведь если я вам скажу, вы будете это знать, не так ли?

– Логично.

Лоис наблюдала за тем, как я ловко перевернул яичницу, потом выложил ее на тарелку, а на освободившуюся сковородку бросил ломтики бекона.

– А если вы узнаете, то будете так поражены, что вряд ли придете в себя до Рождества.

– Меня трудно поразить. Как насчет тостов?

– С удовольствием.

– Тогда приготовьте их сами. Вон там у вас стоит электрический тостер.

Она рассмеялась и занялась тостами, время от времени испытующе поглядывая в мою сторону.

Я подождал, пока хлебцы подрумянятся и Лоис смажет их маслом. Потом я поставил тарелку с яичницей в окружении ломтиков бекона на маленький кухонный столик.

Мы сели. Лоис налила две чашки кофе. Я положил себе немного яичницы.

– Вы не слишком голодны, – заметила Лоис.

– Это мой второй завтрак или третий – сбился со счета.

– Я сразу поняла: вы та самая птичка, которой достается первый червячок.

Она отпила кофе, положила себе яичницу, попробовала бекон и подцепила на вилку большой кусок.

– Черт возьми, Дональд. Из вас вышел бы прекрасный муж.

– Боюсь, что нет, – возразил я. – Я слишком груб. Я выволок бы жену из постели, задал бы ей трепку и велел приготовить завтрак, пока я бреюсь.

– Нет, вы бы так не сделали. Если бы женщина хорошо относилась к вам, то и вы были бы на редкость милы.

– Может быть.

Поглощая еду, она одновременно изучала меня. Я ей не мешал.

– Держу пари, что вы прямой человек, Дональд. – Лоис заговорила первой.

– Хотите испытать меня?

– Подумаю. Так с чего мы начали?

– Для начала ответьте мне, любили ли вы Джорджа Кэдотта, когда выходили за него замуж? – сделал выпад я.

Лоис в этот момент подносила к губам чашку, но вдруг резко, со стуком поставила ее на блюдце.