Привез я пассажира из Иерушалаима в Рамле. Через час должен был забрать его. Времени навалом. Дай, думаю, прокатаюсь, авось клюнет кто-нибудь на близкое расстояние. Передо мной еле полз грузовик. Мне надоело плестись за ним. Дай, думаю, обгоню. И надо же, вышел на встречную полосу через сплошную линию.

А по закону зловредности как раз в этом месте притаился полицейский. Остановил меня. Куда денешься? Виноват. Нe произнеся ни слова, вручаю ему права. Он взял и отошел в свое укрытие. Я жду-жду, жду-жду, а он не возвращается.

Подошел я к нему и говорю:

— Слушай, сколько я могу ждать? Дай мне мой штраф и отпусти душу на покаяние.

Он смотрит на меня и молчит. Потом рассмеялся и сказал:

— Сколько лет я полицейский, а такого еще не видел. Чтобы таксист без всяких пререканий дал мне права еще до того, как я потребовал? Нет, такого еще не бывало.

— Так я же нарушил. И что обидно, ведь никуда не спешил. Так этот зараза — грузовик вымотал из меня нервы.

— Правильно. Но вот так без всяких слов дать права? Нет, такого у меня еще не бывало. Так вот, я ищу в перечне нарушений что-нибудь полегче, чтобы наказание было минимальным.

И что вы думаете? Ограничился замечанием. И такое бывает.

Автомобиль вихлял передо мной из полосы в полосу. Временами он пересекал осевую линию. Темное стекло скрывало водителя. Я подумал, что это либо женщина, либо пьяный. Вероятнее первое. Автомобиль дорогой. «Мерседес».

Пьяный водитель, как правило, новоприбывший из бывшей Совдепии. Трудно представить себе нового репатрианта, имеющего возможность купить такой автомобиль.

Мы остановились перед светофором на параллельных полосах. Так и есть — молодая женщина.

— Знаешь, дорогая, если ты будешь водить машину подобным образом, это может плохо кончиться. Тебя кто-нибудь трахнет.

Она печально посмотрела на меня и сказала:

— Если бы…

В любой компании он громогласно утверждал свою центральность. Анекдоты сыпались из него, как пшено из порванного мешка. Кульминацией остроумия был отлично отработанный номер. Игриво поглядывая на женщин, он выдавал:

— У меня нет самого главного, что должно быть у мужчины.

После непродолжительной паузы он похлопывал себя по карману и добавлял: — У меня нет денег.

И в этот раз, выбрав благоприятный момент, он произнес:

— У меня нет самого главного, что должно быть у мужчины.

Тут же один из гостей спросил:

— А деньги хотя бы у тебя есть?

Вы спрашиваете, почему я отвечаю вопросом на вопрос. Иногда это не так уж плохо. Например, однажды Хаим посетил в больнице своего друга Реувена. На обратном пути он вдруг заметил в соседней палате Шимона, не ай-ай какого человека. Но почему бы не сделать богоугодное дело и не навестить больного?

Хаим зашел к нему. Шимон обрадовался и даже был поражен.

— Неужели ты специально пришел ко мне? — Спросил он.

Сказать правду Хаим, как вы понимаете, не мог. Сказать неправду в таком случае, у нас — у религиозных людей большой грех.

Так как же ответил Хаим? Он спросил:

— Неужели ты считаешь себя недостойным посещения?

— Ну?

Летом 1977 года ко мне пришла Иванова. Еще будучи студентом, я восхищался этой яркой балериной. Не знаю, была ли к советском балете Раймонда лучше Ивановой. Но шли годы, блестящая танцовщица покинула сцену и стала преподавателем хореографического училища.

Иванова пришла по делу. Она написала книгу «Техника балета» и хотела, чтобы глава о профессиональных заболеваниях у танцоров была написана мною.

Я пoблагодарил Иванову за честь и доверие, но отказался, сказав, что предложение запоздало.

— Что значит запоздало?

— Я уезжаю.

— Куда?

— В Израиль.

— Вы с ума сошли! Вы, с вашим именем, с вашим положением! И, простите меня, вы уже не мальчик, чтобы начинать жизнь заново. Иванова долго объясняла мне, что я сошел с ума.

На том мы расстались.

Летом 1991 года у меня зазвонил телефон.

— Здравствуйте, — раздался знакомый женский голос.

— Иванова, откуда вы звоните?

— Из Тель-Авива.

— На сколько вы приехали?

— Навсегда.

Я не сказал ей, что она сошла с ума.

Послеполуденное оживление на площади Навон в Риме. В кафе два израильтянина эмоционально обсуждают игру флейтистки и гитариста. За ними наблюдает сидящая неподалеку красавица, вероятнее всего, скандинавка. Ее мрачный сосед молча отхлебывает вино из уже не первого бокала.

— На каком языке вы разговариваете? — Спросила красавица по-английски.

— На иврите.

— Он не похож ни на какой другой язык. Не будете ли вы любезны произнести на нем какую-нибудь фразу?

— Пожалуйста, — вежливо поклонился израильтянин и перешел на иврит:

— С каким бы удовольствием, с какой радостью я бы трахнул тебя.

Она улыбнулась и на хорошем иврите ответила:

— Предложение не блестит оригинальностью, но…

Из глубокого шока первым выбрался молчавший израильтянин:

— Твой э… сосед тоже знает иврит?

— К счастью, — нет.

Михаил Булгаков точно описал Иерусалим времен Второго храма. Описал задолго до реконструкции его археологами. Несомненно, он читал «Иудейскую войну» Иосифа Флавия.

Силой воображения талантливый художник достроил недостающие детали. Совпадение удивительное. Случайность? Возможно. Во всяком случае, вероятность существует.

Но откуда на картинах Эль Греко облака, которые мы можем видеть только сегодня из иллюминаторов самолетов, летящих на большой высоте? У Эль Греко не было возможности видеть ничего подобного.

Что это — генетическая память, или откровение гению?

Мой друг доктор Захар Коган (благословенна память его) как-то сказал:

— Если бы я знал, что внуки — это так здорово, я начал бы с внуков.

Восьмикласснику Дорону уже четырнадцать лет, но по-прежнему он продолжает делиться с бабушкой всем происходящим. Он рассказал ей о неприятном осадке после урока, на котором им продемонстрировали презервативы и подробно рассказали об их применении.

На следующий день он пришел из школы, кипя от возмущения, Он поверил розыгрышу ребят из их класса. Мол, завтра во время медосмотра сестра линейкой будет измерять у ребят длину полового члена, чтобы знать, какой нужен презерватив.

— Какое она имеет право? Ведь это шетах прати!

У меня возникли затруднения с переводом. Шетах прати — это собственная территория, или личный участок. А может быть лучше — частная собственность?