Былинка быстро села на место, а Миронов так и остался стоять у двери.

- Ты почему, Миронов, только на последний урок явился? - спросила Екатерина Ивановна.

У Миронова задрожали губы.

- А я думал, что мне не надо уже в школу ходить.

- Почему же это не надо? Тебе еще много лет придется ходить в школу.

- Я фонарь разбил, - сказал вдруг Миронов и посмотрел на Екатерину Ивановну.

- Вот что, - сказала Екатерина Ивановна. - Ну, пойди сядь на место.

В классе стало тихо. Только слышно было, как скрипят сапоги Миронова.

Миронов неловко опустился на парту, поерзал и посмотрел искоса на Кисселя и Соколова. Оба они, не сводя глаз, смотрели со своих парт вверх - на Екатерину Ивановну. У Кисселя горели уши, а Соколов часто мигал, будто ему попала в глаз соринка.

- Как же это случилось? - спросила Екатерина Ивановна.

Миронов ничего не ответил.

- Ты один это сделал, или тебе помогал кто-нибудь?

- Один, - сказал Миронов почти шепотом.

- Что? - переспросила Екатерина Ивановна.

- Он один, - сказал Киссель громко.

- Это правда?

- Правда, - сказал Киссель. - Он его камнем раскокал.

- А ты откуда это знаешь? - спросила Екатерина Ивановна.

- Да мы с Соколовым видели.

Екатерина Ивановна повернулась к Соколову.

- И ты видел?

- Видел, - сказал Соколов, не глядя на Екатерину Ивановну.

- Что же, вы с Кисселем только стояли и смотрели? Почему вы ему не сказали, что этого нельзя делать?

- Да мы ему говорили, - пробормотал Киссель.

- Врешь,- сказал Миронов, вскочив с места, - вы сами в фонарь камни кидали, вы первые начали!

- Ну и что ж, что кидали! - закричал Киссель. - Все равно ты разбил фонарь, а не мы!

- Нет, не все равно,- сказала Екатерина Ивановна.- Все трое одинаково виноваты. Да нет, Миронов, пожалуй, меньше, чем вы, виноват. Он сам сознался, а вы на него все хотели свалить. Эх вы, трусы!

Больше Екатерина Ивановна ничего не сказала. Она открыла стеклянный шкаф и достала оттуда чучела суслика, зайца и белки.

- Приготовьте ваши тетради по естествознанию. Шурук, иди, ты будешь писать на доске.

В самом конце урока Карасева вдруг поднялась и спросила:

- Екатерина Ивановна, а что, на нашей улице новый фонарь будет?

- Конечно, будет, - сказала Екатерина Ивановна. - Не оставлять же из-за вас всю улицу в темноте.

Через три дня вечером, когда в доме у Мироновых укладывались спать, Горчица, медленно шаркая, обошла всю квартиру и одну за другой потушила все три лампы, комнатах стало темно.

Миронов лежал на своем диване и смотрел в темное окно. Окно было пустое, черное, и с улицы в него часто постукивал дождик.

И вдруг вся комната осветилась. Миронов даже спрыгнул на пол и подбежал к окну. За калиткой, на бугре, снова сиял полным светом большой круглый фонарь.

Окно стало будто узорчатым - на нем заблестели ровные дождевые струйки.

- Наконец-то собрались поставить новый фонарь, - сказала из другой комнаты Горчица. - Только надолго ли? Того и гляди, опять разобьют его наши гражданские…

«Теперь уж не разобьют»,- подумал Миронов и завернулся в одеяло.