День был уже на исходе, и к вечеру они пришли к профессору со сжатым резюме на нескольких страницах. Тот уже был при последнем издыхании. «Нет-нет, — сказал он им. — Слишком много страниц. Сделайте полстраницы, совсем кратенько, чтобы умещалось на почтовой открытке. У меня уже не осталось времени прочесть все эти страницы.»

Ученые поспешили обратно и снова сжимали сжатое. И после всех этих сжатий в нем уже не оставалось никакого смысла... А когда они вернулись, то застали профессора уже умершим.

«Как обидно! — воскликнула его супруга. — Прокричите это ему на ухо. Может быть, он еще услышит. Душа его только отлетела.»

«Теперь это уже бесполезно, — констатировал врач. — Можете, конечно, попробовать, вреда от этого никакого.» И тогда один из ученых прокричал это резюме на ухо профессору. Но тот уже умер, и доктора утверждали, что ничего он не услышал.

Всю свою жизнь он потратил на подготовку.

Но это отнюдь не история о каком-то одном непохожем на других чудаке. Нет, она повествует обо всех нормальных людях: подготовки, подготовки и подготовки. И уже как-то не важно, к чему. Но ведь мы не знаем и того, что станется с нами через миг. К чему же готовиться? Тут либо жить, либо готовиться.

Если хотите жить, живите прямо сейчас. А нет — готовьтесь к завтрашнему дню. Только запомните, что завтра никогда не наступает. Вместо него приходит смерть. Умный человек живет и не заботится о подготовках и тренировках.

Вы здесь со мной. Проживите этот момент полностью и как можно интенсивнее. Возможно, благодаря этим полноте и интенсивности вы ощутите такой вкус, который не оставит вас и в следующий миг. А постигнув полноту и интенсивность проживания мига, вы постигнете и секрет жизни. Вам всегда дан лишь один миг, и никогда — два одновременно. Раз вы постигли секрет проживания одного мига, значит, вы постигли тайну всей жизни, поскольку у вас всегда будет только один миг, а вы знаете, как его прожить, как полностью проникнуть в него.

Ваш вопрос напомнил мне об одной моей старой приятельнице — многоножке. У многоножки сотня ног: оттого и «многоножка». Этимология слова восходит к древнесанскритскому «shatpadee”. Как-то ранним утром, с восходом солнца, многоножка отправилась на свою утреннюю прогулку. А один кролик-философ смотрел на нее и диву давался: «О, Боже! С ней же скоро приключится несчастье. Как она может запомнить, какая нога первая, а какая вторая — их же сотня! Не миновать ей беды.»

Приблизившись, кролик сказал многоножке: «Я кролик-философ, пока только студент. Хочу узнать истину».

«Ну, очень хорошо, — ответила многоножка. — А в чем, собственно, дело?»

«Дело вот в чем: я хотел бы узнать, как вы управляете сотней ног», — ответил тот.

«А я никогда и не задумывалась об этом, — ответила многоножка. — Да и никакая многоножка не задумывалась. В нашей истории подобного факта не наблюдалось. Но мы прекрасно справляемся. Тем не менее, вопрос ваш не лишен смысла. Садитесь, а я попробую», —-сказала она. И не смогла шевельнуть ни одной ногой. Озадаченная, она упала.

Она очень рассердилась на кролика: «Никогда больше не задавай своих философских вопросов многоножкам. Вот что мне теперь делать? Твой вопрос теперь нейдет у меня из головы, и я больше не могу идти, не задумываясь о том, как это происходит и какой ногой шагнуть. А у меня их сто — пришел конец моей жизни. Только будь добр, не задавай больше никому подобных вопросов. Я постараюсь о нем забыть, но не знаю... Удастся — выживу, не удастся — мне конец.»

И теперь в моем присутствии вы пытаетесь расслабляться, сливаться, созерцать... И попадете в беду. Забудьте весь этот вздор, отбросьте философские вопросы. Просто будьте здесь. Просто будьте, и из этого бытия произрастет понимание, подобно озарению подсказывающее, когда сливаться, когда созерцать, а когда расслабляться. Здесь и сейчас попробуйте ощутить вкус бытия — исполненного жизни, безмолвия, радости. А все остальное будет проистекать из него.

Любимый Бхагван!

Подобно тому, как спелый плод падает на землю в один прекрасный день Вы оставите нас, и ни один мастер уже не сможет Вас заменить. Скажите, Бхагван, будут ли техники медитаций, полученные от Вас, столь же действенно, как и сейчас, способствовать нашему внутреннему развитию после того, как Вы оставите физическое тело?

Мой подход к вашему внутреннему развитию основывается на том, чтобы сделать его независимым от меня. Любая зависимость — это рабство. Но самая страшная его разновидность — зависимость духовная. Я прилагал все усилия к тому, чтобы Вы осознали свою индивидуальность, свою свободу и полную способность к росту безо всякой посторонней помощи. Рост этот заложен в самом вашем бытии и распускается в нем, не являясь чем-то привнесенным извне или навязанным.

Все мои техники медитаций не подразумевают никакой зависимости от меня. Присутствую я при этом или отсутствую — не имеет значения. Все зависит только от вас. Не мое присутствие, но ваше необходимо для работы с ними.

Здесь речь идет не о моем бытии, а о вашем, о необходимости вашего присутствия, бодрствования и внимания. Я понимаю Ваш вопрос и его резонность. Он не лишен смысла.

Все прошлое человечества так или иначе является историей эксплуатации. И даже так называемые духовные люди не в силах устоять перед ее соблазном. 99 мастеров из ста пытались навязать ученикам идею того, что без мастера их рост и прогресс невозможны, предлагая возложить всю ответственность на себя.

Но в тот самый момент, как вы возлагаете на другого всю ответственность, вы, сами того не ведая, отдаете ему и всю свою свободу.

И естественно, всем этим мастерам приходило время умирать. Но они оставляли за собою длинные шлейфы из рабов: христиан, иудеев, индусов, магометан. Что же это за люди? Почему кто-то должен быть христианином? Если действительно можешь кем-то стать, стань Христом, но не христианином. Неужели вы абсолютно не чувствуете унижения, называя себя христианином, последователем того, кто умер две тысячи лет назад? И все человечество следует за умершим.

Разве не безумие, что умершие ведут живых, доминируют над ними и что живые пребывают в зависимости от них и их обещаний типа: «Я приду освободить вас»? Ни один из них не пришел и не спас. И фактически никто не в силах спасти кого бы то ни было другого. Это идет вразрез с фундаментальной истиной свободы и индивидуальности.

Что касается меня, я просто прилагаю все усилия, дабы освободить вас от кого бы то ни было, включая меня самого, чтобы вы оставались одни на пути своего поиска. Это существование относится с уважением к личности, отважившейся на одиночество в поисках истины. Рабам — уважения нет. Они его попросту не заслуживают, поскольку не уважают самих себя. Как же может относиться к ним с уважением бытие?

Так что помните, когда я уйду, вы ничего не потеряете. Возможно, даже приобретете кое-что, о чем и не подозреваете.

Сейчас я доступен вам лишь в воплощении, в тюрьме заключенности в определенную форму. Когда же я уйду, куда я могу деться? Я буду в ветре, в океане. И если вы любили меня и доверяли мне, вы почувствуете меня тысячею и одним способом. В моменты пребывания в безмолвии вы вдруг ощутите мое присутствие. Раз я более не воплощен в теле, значит, сознание мое универсально. Сейчас вам приходится приходить ко мне.

А потом уже не понадобится меня искать. Где бы вы ни были... вы испытываете жажду, испытываете любовь... и находите меня в самом своем сердце, в самом его биении.