Он вошел в будку, пригнув голову.
- Здравствуйте! - говорит и кланяется мне, даже приподнял кепку. - Я от Кондратьича, так разрешите…
И, не задерживаясь больше, сам крючок маленькой дверцы откинул и вышел…
Что это? Точно он со мной сговорился! Я шагнула за ним, но только вижу спину. И он удаляется в переулке так быстро, даже ползет по мне неприятный холодок… Хоть он и племянник Кондратьича, племянник-дистрофик, так Кондратьич его назвал, все-таки нехорошо…
Он, наверно, пришел к Кондратьичу под вечер, как тогда. Разве не мог он уйти раньше? На рассвете надо уходить. И почему, когда он подходил к будке, я его шагов не слышала?
Шаги по асфальту слышны издалека. А он точно вырос в дверях будки.
А может быть, когда я слышала шаги, это шел он. Но только он не дошел до будки, а повернул на площадку. И на площадке я его не заметила. А потом с площадки он пошел в будку. Калитка так близко от будки, что шагов не услышишь. Раз шагнул, и все. Да, так может быть… Но зачем ему идти на площадку?.. Ах вот, лазейка ему тоже известна!.. Теперь лазейка заделана, и пришлось ему через будку идти… Очень на это похоже… Или опять я выдумываю…
- Что он тебе сказал? - вдруг говорит Лена.
Я повернулась. Лена еще здесь, а я думала, она уже ушла.
- Он сказал: «Я от Кондратьича»…
- И ты его пропустила! Пропустила…
- А что? - спросила я.
- Я его узнала сразу, - говорит она.
- Узнала?.. Ты его знаешь?
- Знаю…
- Кто же это? - спрашиваю я, и сердце сжимается. - Тот самый… гад?..
- Да, - сказала она.
