Подозрвать въ такихъ ужасахъ Нелету! Никогда жена не была съ нимъ такъ добра и заботлива. Если въ душ дядюшки Пако еще оставался слдъ недовольства отъ того времени, когда Тонетъ велъ себя какъ хозяинъ трактира, пользуясь молчаливымъ согласіемъ жены, то этотъ слдъ исчезъ передъ поведеніемъ Нелеты, забывавшей вс хозяйственныя дла, чтобы исключительно думать о муж.

Сомнваясь въ знаніяхъ того почти бродячаго врача, бднаго наемника науки, который два раза въ недлю прізжалъ въ Пальмаръ, пичкая всхъ хиной, словно то было единственное ему извстное лекарство, идя на встрчу все возраставшей лни мужа, она одвала его, какъ ребенка, надвала на него каждую часть костюма среди жалобъ и протестовъ ревматика и отвозила его въ Валенсію, чтобы его изслдовали знаменитые врачи. Она говорила за него и совтовала ему, какъ мать младенцу, длать все, что приказывали ему эти господа.

Отвтъ былъ вое тотъ же. У него просто ревматизмъ, но ревматизмъ застарлый, не локализованный въ опредленномъ мст, а пропитавшій весь его организмъ. Это послдствіе его бродячей юности и неподвижной жизни, которую велъ теперь. Онъ долженъ двигаться, работать, длать побольше физическихъ упражненій и – главное – не предаваться излишествамъ. Пусть онъ воздерживается отъ вина. Въ немъ нетрудно угадать трактирщика, который не прочь выпить съ постителями… Никакихъ другихъ злоупотребленій. И врачъ понижалъ голосъ, многозначительно подмигивая и не осмливаясь ясно формулировать свои оовты въ присутствіи женщины.

На Альбуферу они возвращались на мгновенье воспрявувшими духомъ, посл совтовъ врачей. Онъ былъ готовъ на все: хотлъ длать движенія, чтобы освободиться отъ жира, окутавшаго его тло, и мшавшаго ему дышать, отправиться купаться, какъ ему рекомендовали, будетъ слушаться Нелеты, знающей больше его и поражавшей своимъ умньемъ говорить даже этихъ важныхъ сеньоровъ. Но стоило ему только вступить въ трактиръ, какъ его ршенье испарялось. Сладостная нга бездйствія охватывала его и каждое движеніе руки стоило ему жалобъ и крайняго напряженія. Онъ проводилъ дни около печки, глядя въ огонь, съ пустой головой, выпивая по настоянію друзей. Отъ одной чарки не умрешь! И когда Нелета сурово посматривала на него, браня его какъ ребенка, великанъ смиренно оправдывался. Онъ не можетъ не считаться съ постителями. Надо уважить ихъ. Дло важне здоровья.

Несмотря на такой упадокъ силъ, на такое безволіе и болзненность, его плотскій инстинктъ, кадалось, усиливался, и до того обострялся, что постоянно мучилъ его огненными уколами. Въ объятіяхъ Нелеты онъ немного успокаивался. То былъ какъ бы ударъ бичомъ, встряхивавшій весь его организмъ и посл него нервы его, повидимому, приходили въ равновсіе. Она бранила его. Онъ убиваетъ себя! Пусть вспомнитъ совты врачей! Дядюшка Пако оправдывался тмъ же соображеніемъ, какъ и тогда, когда выпивалъ. Отъ одного раза не умрешь! И она покорно уступала, причемъ въ ея кошачьихъ глазахъ сверкала искра злой тайны, словно въ глубин своего существа она испытывала странное наслажденіе отъ этой любви больного, которая сокращала его жизнь.

С_а_х_а_р_ъ стоналъ подъ гнетомъ плотскаго инстинкта. Это было его единственнымъ развлеченіемъ, его постоянной мыслью среди болзни и неподвижности ревматика. Ночью онъ задыхался, ложась въ постель, а утро онъ ожидалъ, сидя въ веревочномъ кресл у окна, мучительно задыхаясь отъ астмы. Днемъ онъ чувствовалъ себя лучше и когда ему надодало жарить ноги передъ огнемъ, онъ шатаюіцейея походкой уходилъ ю внутреннія комнаты.

– Нелета, Нелета!- кричалъ онъ голосомъ, въ которомъ чувствовалось желаніе и въ которомъ жена утадывала мольбу.

И оставляя стойку на попеченіи тетки, она шла къ нему съ покорнымъ лицомъ и оставалась невидимой боле часа, тогда какъ постители смялись, хорошо освдомленные обо всемъ, благодаря постоянному пребыванію въ трактир.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь становившійея все мене любезнымъ съ своимъ компаньономъ, по мр того какъ подходила къ концу эксплуатація мста, говорилъ, что С ахаръ и его жена гоняются другъ за другомъ, какъ собаки на улиц.

Свояченица утверждала, что зятя хотятъ убить. Нелета – преступница, а тетка ея – вдьма. Об они дали дядюшк Пако какое-то зелье, отъ котораго помутился его умъ, быть можетъ п_р_и_в_о_р_о_т_н_ы_е п_о_р_о_ш_к_и, которые умютъ стряпать нкоторыя женщины, чтобы расположить къ себ мужчинъ. Вотъ и гоняется бднякъ бшено за нею, не въ силахъ насытитъся и каждый день теряя частицу здоровья. И нть на земл справедливости, которая покарала бы это преступленіе.

Состояніе дядюшки Пако оправдывало сплетни. Постители видли, какъ онъ сидлъ неподвижно у очага, даже лтомъ, стремясь поближе къ огню, на которомъ кипло кушанье изъ риса и говядины. У его лица летали мухи и онъ не обнаруживалъ желанія отогнать ихъ. Въ солнечные дни онъ кутался въ плащъ, стоная, какъ ребенокъ, жалуясь на холодъ, который вызывалъ въ немъ боль. Губы его посинли, дряблыя, отвислыя щеки были желты, какъ воскъ, а выпуклые глаза были окружены черной тнью, въ которой, казалось, утопали. То былъ огромный жирный, дрожащій призракъ, нагонявшій тоску на постителей.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь, покончившій дло съ С_а_х_а_р_о_м_ъ, не посщалъ его трактира, утверждая, что вино кажется ему мене вкуснымъ, когда онъ смотритъ на эту кучу болзней и стоновъ. Такъ какъ у старика теперь были деньги, то онъ посщалъ небольшой кабачекъ, куда за нимъ послдовали его друзья и число постителей трактира С_а_х_а_р_а значительно пордло.

Нелета совтовала мужу отправиться купаться, какъ ему рекомендовали врачи. Тетка подетъ съ нимъ.

– Потомъ, потомъ,- отвчалъ больной.

И продолжалъ сидть неподвижно въ кресл, не въ силахъ разстаться съ женой и этимъ угломъ, къ которому точно приросъ.

Начали пухнуть лодыжки, принимая чудовищные размры. Нелета только и ждала этого. Опухоль лодыжки (да, онъ хорошо помнитъ это названіе) предсказывалъ одинъ изъ врачей, когда они въ послдній рааъ были въ Валенсіи.

Это проявленіе болзни вывело С_а_х_а_р_а изъ его соннаго состоянія. Онъ тоже зналъ, что это значитъ. Проклятая сырость Пальмара бросилась ему на ноги, ввиду его неподвижнаго образа жизни. Онъ послушался Нелеты, ея приказанія, перехать въ другое мсто. Какъ вс пальмарскіе богачи они имли въ Русаф свой маленькій домикъ на случай болзней. Тамъ онъ могъ пользоваться совтами врачей и аптеками Валенсіи. С_а_х_а_р_ъ отправился въ путь въ сопровожденіи тетки жены и отсутствовалъ дв недли. Только что опухоль немного спала, онъ пожелалъ вернуться. Онъ чувствуетъ себя хорошо. Не можетъ онъ жить безъ Нелеты! Въ Русаф онъ чувствуетъ холодъ смерти, когда вмсто жены, видитъ морщинистое и острое, похожее на угря, лицо старухи.

Снова пошли старые порядки и въ трактир, какъ безпрерывная жалоба, раздавались слабые стоны С_а_х_а_р_а.

Въ начал осени ему пришлось въ худшемъ состояніи вернуться въ Русафу. Опухоль распространилась уже на огромныя, обезображенныя ревматизмомъ ноги, настоящія ноги слона, которыя онъ влачилъ съ трудомъ, опиралсь на ближайшихъ людей и на каждомъ шагу испуская стонъ.

Нелета проводила мужа къ почтовой барк. Тетка отправилась утромъ впередъ, на т_е_л__г_ у_г_р_е_й, чтобы приготовить все въ дом въ Русаф.

Ночью, готовясь итги спать, когда трактиръ ужъ былъ запертъ, Нелет показалось, что она слышитъ со стороны канала свистъ, знакомый ей еще съ дтства. Она полуотворила окно, чтобы посмотрть. Это былъ онъ! Онъ ходилъ взадъ и впередъ, какъ побитая собака, съ смутной надеждой, что ему откроютъ. Нелета закрыла окно и вернулась на постель. То, чего требовалъ Тонетъ, было явнымъ безуміемъ. Она не такъ глупа, чтобы скомпрометировать свое будущее въ порыв юношеской страсти. Какъ говорила ея врагъ, свояченица, она была умне старухъ.

Польщенная той страстью, съ которой Тонетъ приходилъ къ ней, какъ только видлъ ее одной, трактирщица заснула, мечтая о миломъ. Надо ждать! Быть можетъ былое счастье вернется, когда они мене всего о томъ думаютъ.

Въ жизни Тонета произошла новая перемна. Онъ снова сталъ послушнынъ, жилъ съ отцомъ, работалъ въ пол, почти уже засыпанномъ землей, благодаря упорству дядюшки Тони.