Ния проснулась поздно и с трудом сообразила, где находится. В соседней комнате работал телевизор. Ния почувствовала жар приближающейся мигрени. Кофе бы сейчас. Она потянулась к телефонному аппарату на прикроватной тумбочке. Нашла в записной книжке номер Харма.

И в офисе и дома сообщение принял автоответчик.

«Харм. Это Ния. Со мной все в порядке. Хочу, чтобы ты знал, я – в безопасности. Мне необходимо залечь на время. Фильм может подождать. Все может подождать. Я позвоню тебе вечером в шесть часов. Пожалуйста, будь дома. Если тебя не будет, попытаюсь дозвониться рано утром в воскресенье».

Ния приняла душ, с наслаждением подставляя под горячие струи затылок и спину. Воспоминание о вчерашних событиях вызывало боль в груди. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Может быть, Сюзанна права? Может, и впрямь ее побег выглядит подозрительно? Неужели они не понимают, что она не могла остаться? Ни ради контракта, ни ради полиции, ни ради «Визионфильма», ни даже ради Тэсс.

Вернувшись в спальню, она бросила влажное полотенце на край кровати, еще раз набрала номер Харма.

«Еще одно, – сказала она после сигнала. – Я все время думаю о тебе. Я думаю о Ямайке, о голубой воде, об ананасах и подводном плавании. Я не знаю, не могу вспомнить, плаваешь ли ты? – После паузы она добавила: – Я скучаю по тебе».

Кэрол сидела за стеклянным столиком у окна в белом шелковом костюме, в белых туфлях на высоких каблуках с открытыми мысами. Серебристые волосы безупречно уложены при помощи геля, рот обведен красной помадой с блеском. На подпиленные ногти нанесен яркий лак. Она поднесла стакан ко рту. Кровавая Мери в одиннадцать часов утра. Даже со стебельком сельдерея и листочками петрушки. Когда-то нежная кожа на лице истончилась от повторяющихся операций и инъекций коллагена. Былая красота напоминала маску, которую она носила. Старость проступала в морщинках под глазами, отекших веках, поредевших ресницах, покрытых слишком толстым слоем туши. Избыток загара сделал кожу оранжевой.

– Ты попала в газеты, – сказала мать, подталкивая через стол «Лос-Анджелес Таймс».

«Актриса убита на съемочной площадке», – гласил заголовок. Ния быстро прочитала статью. Пока что не было установлено, является ли смерть Тэсс убийством. Ожидаются результаты дальнейшего расследования и вскрытия тела.

Ния опустила голову на руки. Тэсс. Почему ее вдруг так поразило, что Тэсс убита? Сам факт: убита. Внезапное потрясение. Нелепость происходящего. Но до Нии только сейчас дошло, что Тэсс, действительно, мертва. Они никогда больше не увидят друг друга, не будут работать вместе на съемках. Не закончат этот фильм. Тэсс ушла безвозвратно. И ее смерть была ужасной, отвратительной ошибкой. Должны были убить ее – Нию. Если он добьется своего, больше не погибнет никто. Все смогут успокоиться.

«Прекрати», – сказала она себе.

Мать перевернула страницу газеты, статья продолжалась на внутренней полосе.

– Прочти внизу, детка. Именно там упоминаешься ты.

Ния громко и спокойно прочитала:

«Некоторые члены съемочной группы и актеры труппы «Визионфильма» сбежали из Нью-Мексико после смерти Джуран, заявляя, что им необходимы безопасность и уединение. Джек Дризер, оставшийся в Санта-Фе, защищает тех, кто уехал, утверждая, что на месте съемок поселился страх.

Насилие и угрозы досаждали фильму с начала съемок. Как сообщают, полиция разыскивает Нию Уайтт, чтобы задать ей вопросы по поводу смерти Тэсс Джуран. Полиция заявила, что нет никаких твердых подозрений и улик на этот счет. Импрессарио Уайтт, Сюзанна Сколфильд, заявила, что актриса скрылась для восстановления сил после переутомления. Она, конечно же, встретится с полицией, как только улучшится ее состояние.

Источник информации, который просил сохранить анонимность, предположил, что Уайтт остановилась в клинике Бетти Форд, ей прописано лечение от злоупотреблений наркотиками».

– Потрясающе, – сказала Ния. – Значит, я не только подозреваемая, но еще и наркоманка. Просто потрясающе. Чертовы наглецы.

– Это – свободная печать, Ния, – мать добавила в «Кровавую Мери» немного черного перца, попробовала, добавила еще.

– Я не нуждаюсь в таких публикациях, – сказала Ния.

– Чем больше суматохи вокруг съемок фильма, тем больше людей пойдет смотреть его.

– Мама, это все давно устарело. Глупые фантазии вашей Мерилин Монро. Если ты умрешь на съемках, то станешь более знаменитой. Чем ужаснее смерть, тем реальнее шанс стать классическим трагедийным идолом. Все стало предметом торговли. Ужасные вещи, происходящие вокруг, не сделают тебя преуспевающим и уважаемым человеком.

– Посмотри на Джона Леннона.

– Мама, Джон Леннон стал известным и почитаемым до того, как его убили.

– Но его чтят гораздо больше, чем Пола. И ты совершенно ничего не слышала о Джордже, не так ли?

Ния закрыла глаза, потерла лоб.

– Сделай мне что-нибудь выпить. Ты высказала все, что хотела?

Кэрол встала, молча взглянула на Нию и процокала каблучками на кухню.

– У меня был опыт в этой области, к твоему сведению, – крикнула она. – Мне иногда хочется, чтобы у меня было больше трагедий. Но вообще-то, твоя жизнь – вполне достаточная трагедия для любой матери.

– Моя жизнь не трагедия.

Кэрол Уайтт наклонилась в холодильник, повысила голос:

– Знаешь, ты всегда можешь поговорить с полицейскими по телефону, – предложила она. – Ты можешь переслать заявление через адвоката. Дать письменные показания. Фактически именно это тебе и следовало сделать – встретиться с адвокатом. Твои дела по-прежнему ведет Эрнст Баум? Если нет, у меня есть очень хороший юрист. Я встречалась с ним, но наши свиданки ни к чему не привели.

– Мама, когда в последний раз твои отношения с мужчинами сработали или привели к чему-то серьезному?

– Вы, дети, думаете по-другому, чем мы. Что такое вообще – сработало, привело к результатам? Для нас любовь – есть любовь.

– Мама, слышала бы ты себя. Тебе следовало бы вернуться в «мыльные оперы».

– Да. Я могла бы сделать это хоть сейчас. Сид Харрис сказал, что они с удовольствием взяли бы меня. Они снимают «Как раз вовремя». Но я ненавижу работу по часам, я ненавижу Нью-Йорк. Он плохо влияет на мою кожу.