Этот намек вызвал бурное негодование Лиселотт Люнден:
- Мало ли что он сказал! Теперь я понимаю, как было на самом деле. Он сидел у Альберты и клянчил деньги. Она его выгнала. Он подождал возле дома, пока она заснет. А потом прокрался в дом и закрыл вьюшку.
- Нет! Этого не может быть! - испуганно прошептала Полли.
Но Мирьям, не отрывавшая от тетки ледяного взгляда, констатировала:
- Это говорит твоя больная совесть!
- Моя… совесть?.. Кристер оборвал их перепалку:
- Давайте оставим домыслы и будем придерживаться правды. Итак, Лиселотт, после ужина тебя никто не встретил, а в сумочке у тебя оказалось всего семь крон. Поэтому тебе пришлось отправиться к своей невестке. Расскажи-ка нам об этом поподробнее.
- Какие там подробности,- мрачно сказала Лиселотт.- Дверь в спальню была закрыта, но Альберта услыхала, как я поднималась по лестнице, и крикнула: «Кто там?» Она лежала в постели и читала толстую книгу, дрова в печке еще не прогорели. Я попросила денег на такси, она велела подать ей сумку и протянула мне бумажку в сто крон. Потом передала поклон Рудольфу, пожелала мне покойной ночи и снова раскрыла книгу. Я была у нее не больше десяти минут, этот проклятый америкашка должен был видеть не только, как я вошла, но и как я вышла. Однако об этом он умолчал.
- Но ведь сотню, занятую у Альберты, ты на такси не тратила. Как же ты добралась до Лубергсхюттана?
Маленькие черные глазки Лиселотт повеселели.
- А я проголосовала,- сказала она,- и меня подвез ли три симпатичных парня.
- Лиселотт! - возмутился пастор.- Ты компрометируешь нас перед моей паствой.
- Парни тоже из твоей паствы,- отпарировала она. Еспер Экерюд громко фыркнул.
- Если без двадцати двенадцать Альберта еще лежала и читала,- сказал он,- то в двенадцать она уже погасила свет. Ровно в двенадцать я проезжал мимо, возвращаясь из Филипстада. Могу поклясться, что в окнах было темно. Именно поэтому я и не осмелился тревожить ее, а поехал прямо в Стокгольм. В эту пору на дорогах пусто, и уже в половине третьего я был дома.
- То же самое говорит и генеральша,- сказал комиссар Вийк.- У тебя «вольво» старой модели, а у Мирьям новый «пассат»? Кто из вас ездит быстрее?
- Быстрее всех ездил Эдуардо.
- Так я и думал. Одним словом, все вы держали свой путь от виллы Альберты. Теперь послушайте, что рассказала генеральша, и сделайте выводы. Полли Томсон приехала домой в двадцать два тридцать. Еспер Экерюд - в два тридцать пять. Без десяти три Эдуард Амбрас внес в подъезд лыжи и остальные вещи, а Мирьям Экерюд, которая отводила машину на стоянку, вернулась в пять минут четвертого.
- Но мы… мы заправлялись по пути,- забеспокоилась Мирьям.
Не дослушав, Кристер перебил ее и заговорил - новым, очень решительным тоном.
- Теперь подведем итоги. Итак, на второй день пасхи у Альберты Фабиан было много посетителей. И не совсем случайно они нагрянули именно в тот день. Это был последний день праздников, вы все возвращались домой - кто после лыжной прогулки, кто после дамского ужина или поездки в Вермланд. Остается выяснить, какую цель преследовал каждый или почти каждый из вас. Что вам понадобилось от Альберты? Может, вас всех привела к ней одна и та же причина?
В напряженной тишине, воцарившейся после вопроса комиссара, в гостиную незаметно вошел Сванте Странд и расположился со своим портфелем возле густавианского бюро.
Мигнув за круглыми стеклами очков, пастор робко сказал:
- Лиселотт уже объяснила, зачем она приходила к Альберте. Ты думаешь, что и мы все навестили мою сестру из таких же корыстных побуждений? Чтобы
выманить или, мягче говоря, занять у нее денег?
- Только не ты,- сказал Кристер,- и не Полли. Вы оба действительно любили Альберту, и оба равнодушны к материальным благам. Но это исключение из общего
правила. Другим же из упомянутых гостей деньги были нужны позарез.
- Что верно, то верно, - горько признался Еспер.- И один из них - это я. Нищий, безработный журналист. Хотя не я один такой неудачник. Лиселотт тоже не больно сладко живется с мужем-бессребреником, который до сих пор не выплатил старый-престарый долг за ученье. В голом пасторском доме нет ни ковров, ни красивой мебели. И Эдуарда Амбраса тоже счастливцем не назовешь- неудавшийся медик, вечно сидевший без гроша в
кармане. Возможно, когда ему замаячило наследство, он разыскал Альберту, чтобы попросить у нее аванс в счет будущего.
- Скотина! - взорвалась Мирьям.- Обрадовался - на мертвого все можно свалить. Чего доброго, ты и мне припишешь крушение карьеры?
- Нет,- сказал Еспер и помрачнел еще больше. Дождавшись, чтобы беседа коснулась интересовавшей его темы, комиссар вмешался в их разговор.
- А между тем именно Мирьям собиралась занять у Альберты самую большую сумму.
- Что? - Еспер был ошарашен.- Тебе-то, зачем понадобились деньги?
- Пусть тебе Кристер объяснит. Он же у нас все знает,- отрезала Мирьям.
- К сожалению, не все,- спокойно ответил комиссар.- Но, согласись, если ты предупреждаешь тетку, что собираешься к ней заехать, и делаешь ради этого большой крюк, хотя путь от Трюсиля до Стокгольма и так не близкий, значит, тебя привело сюда очень серьезное дело. А самым серьезным делом в твоей жизни был и остается журнал «Мы - женщины». Стало быть, деньги тебе понадобились на него. Хотя бы на новую типографию, более конкурентоспособную и расположенную поближе к редакции.
Мирьям сняла с серой бархатной юбки светлый волос.
- Ну и что? - сказала она.- Если хотите знать, пожалуйста: тетя Альберта обещала устроить мне заем.
- В таком случае я отсылаю мяч адвокату Странду,- сказал Кристер.
Сванте откашлялся.
- Я только что разговаривал с дедом и с управляющим того банка, через который фру Фабиан вела свои дела. Они в один голос твердят, что она была необыкновенно осторожна, когда дело касалось неприкосновенности основного капитала. Она никогда не давала поручительств и не имела обыкновения одалживать кому-либо крупные суммы.
- В таком случае,- начала издательница ледяным тоном,- я вынуждена задать один вопрос. Считаешь ли ты меня способной убить родную тетку, чтобы таким
образом получить средства для журнала?
