– Не вмешивайся, Фло, – на этот раз Бэлграйд повысил голос. – Разве ты не понимаешь, что Дрейк может устроить так, чтобы другие агентства не нанимали меня?

– Ну и что из этого? Как будто нет другого способа зарабатывать на жизнь, как только у этих изуверов!

– Вы видели, как миссис Оксман выбросила за борт пистолет? – спросил Мейсон Бэлграйда.

– Нет, сэр.

– Но она могла это сделать так, чтобы вы не заметили?

– Наверное, да. Понимаете, я ведь оказался на катере раньше, потому что боялся, что если пойду за ней по пятам, то она меня заметит. Я сделал все, чтобы этого не произошло.

Мейсон кивнул Дрейку и сказал:

– Думаю, что это все, мистер Бэлграйд. Пошли, Пол.

– Вам прислали повестку? – спросил Бэлграйд у Мейсона.

– Вам следует произвести хорошее впечатление на жюри присяжных, мистер Бэлграйд, – сказал Мейсон, сделав вид, что не расслышал вопроса. – Мы потолкуем с мистером Дрейком. Чем больше я думаю о происшедшем, тем яснее понимаю, что вы в самом деле оказались в очень щекотливом положении.

Дрейк сжал запястье Мейсона.

– Пошли, Перри, – сказал он.

– Вы отличный человек, мистер Мейсон, – сказал Бэлграйд. – А вы прощаете меня, мистер Дрейк?

– Не будем сейчас говорить об этом, – дружелюбно улыбнулся адвокат. – Мы с ним обо всем договоримся, а потом он сообщит вам ответ.

Когда они очутились на улице, Мейсон сказал Дрейку:

– Мы не можем сейчас позволить себе преследовать его. Он, наверное, один из самых важных свидетелей, и поэтому будет намного лучше, если он окажется настроен к нам дружелюбно. Он ведь уже получил деньги от газетчиков. Лично я не так уж его виню. Он ведь работает только за зарплату, и вдруг у него появилась возможность заработать сразу приличную сумму, рассказав газетчикам кое-что, что, по его мнению, не должно было никому повредить.

– Я чертовски хотел бы понять, почему ты так заступаешься за Бэлграйда?

– Потому что я зарабатываю себе на жизнь тем, что имею дело с разными людьми. Я понимаю, что все эти люди обладают определенными человеческими слабостями. Вспомни, если бы Бэлграйд не был слабым человеком, то ты не смог бы добиться, чтобы он работал на тебя за восемь долларов в день. Конечно, он предал нас. Но деньги от газеты он уже получил, и теперь должен думать о будущем. А его будущее зависит от того, как ты к нему отнесешься. Если ты дашь ему понять, что собираешься навредить ему, то он обозлится и тоже постарается навредить нам. Если же ты пообещаешь ему забыть все, то он из кожи вон будет лезть, чтобы доказать тебе, что он вовсе не так плох. Это значит, что когда он явится на заседание жюри присяжных, то постарается говорить только то, что тебе выгодно. По крайней мере в той степени, в которой это вяжется с тем, что он помнит.

– Ладно, – ответил Дрейк, – я понял. Но по мне пусть убирается к чертовой бабушке.

Они молча дошли до своих машин.

– Ну хорошо, – сказал Мейсон. – Думаю, что мне лучше не задерживаться здесь.

– Куда ты едешь?

– По делам, – небрежно сказал адвокат.

– Надеюсь ты не собираешься навестить Фрэнка Оксмана в отеле «Кристи»? Боюсь, что ты хочешь сделать именно это. А ведь он очень опасный тип… Кстати, Перри, я выяснил, кто стоит за его спиной.

– Говори, Пол, только побыстрее, – попросил Мейсон, озираясь по сторонам.

– Мы все время следим за Оксманом, как ты и велел. Выяснилось, что он звонил человеку по имени Кастер Сквирс, отель «Пойндекстер». Сквирс – главарь банды, которая не брезгует игорным бизнесом. Негодяй, каких мало, в полиции на него имеется весьма обширное досье. И у него есть деньги, он финансирует самые гнусные предприятия и получает большую прибыль. Оксман разговаривал со Сквирсом по телефону и очень при этом нервничал.

– Разговор подслушать не удалось?

– Нет. Но разговаривали они минут десять.

– И это было после того, как он приехал в отель «Кристи»?

– Да.

– Так, – задумчиво сказал адвокат, прищурив глаза. – Прекрасно. Полагаю, что теперь у меня есть что сказать мистеру Оксману. Неплохо играть, имея лишний козырь в рукаве. Посмотрим, какие карты на руках у мужа Сильвии.

Мейсон вошел в вестибюль отеля «Кристи», осмотрелся и удостоверился, что Сильвии Оксман не видно. Поднявшись на лифте на пятый этаж, он подошел к номеру пятьсот девятнадцать и постучал в дверь. Послышались шаги, щелкнула задвижка и дверь распахнулась. Худощавый, франтоватого вида человек в двубортном костюме стоял на пороге, окидывая Мейсона враждебным взглядом.

– Я хочу с вами поговорить, – просто произнес Мейсон.

Оксман с минуту раздумывал, потом отступил, пропуская адвоката в номер. Заперев дверь на задвижку, Оксман показал наманикюренным пальцем на стул, и подождав, пока Мейсон усядется, удобно устроился на кровати, подоткнув себе под спину подушку. Волосы его, густо намазанные бриолином, были зачесаны назад, костюм был тщательно отглажен, туфли начищены до блеска, на пальце красовался перстень с бриллиантом.

– Вы так внезапно исчезли из отеля, – сказал Мейсон.

– Хотел избавиться от репортеров, – ответил Оксман после секундного замешательства.

– А может быть от полиции?

– Нет, – кисло улыбнулся Оксман. – От полиции я не скрываюсь.

– Я – адвокат Перри Мейсон, – сказал Мейсон, глядя Оксману прямо в глаза.

– Да, я знаю, кто вы, – спокойно ответил Оксман. – Вас, кажется, разыскивает полиция, поскольку вы весьма поспешно покинули свою квартиру. Разыскивает по обвинению в убийстве, если не ошибаюсь. Вернее, в соучастии в убийстве. Серьезное обвинение.

– Что ж, тем более мне повезло, что я вас отыскал. Дело в том, что из газет мне известно, что вы купили у Грэйба кое-какие долговые расписки.

– И что, если так?

– И уплатили за них наличными. Теми самыми, которые были найдены в левом ящике стола Грэйба.

– По-видимому, – согласился Оксман.

Мейсон неторопливо достал из кармана три расписки, которые Сильвия подписала сегодня утром.

– Взгляните сюда, мистер Оксман, – сказал адвокат.

– Ну и что? – сказал Оксман.

– Если это, – сказал Мейсон, – настоящие расписки, то в каком вы окажетесь положении?

Оксман зевнул, прикрыв рот ладонью, и сказал:

– Честное слово, мистер Мейсон, я думал, что вы умнее.

– А не приходило вам в голову, что если у меня в руках настоящие расписки, то ваши – фальшивка?

– Не думаю, что Сэм Грэйб продал мне фальшивые, – усмехнулся Оксман. – Он не стал бы продавать подделки. Но если даже он и поступил так со мной, то мне решительно не о чем беспокоиться. Если они поддельные, а это еще требуется доказать, то я все-таки сумею получить свои семь с половиной тысяч долларов из доли наследства Сильвии. До тех пор, пока вы не докажете, что они – подделка, я могу получить за них деньги, как за настоящие. Если же вы все-таки докажите это, то на основании ваших же доказательств я получу деньги из наследства Грэйба.

– Как я погляжу, вы все обдумали заранее на случай, если вам будут предъявлены подлинные расписки, – сказал Мейсон.

– Эти ваши бумажки ровным счетом ничего не доказывают, мистер Мейсон, – презрительно заявил Оксман.

– Почему?

– Вы ведь адвокат Сильвии и, безусловно, виделись с ней после того, как мое заявление попало в газеты. И ей ничего не стоило написать сотню таких расписок. Напрасно вы надеетесь запугать меня, неожиданно появившись здесь и предъявив эти бумаги. Я ведь далеко не дурак, и мне просто обидно, Мейсон, что вы могли так плохо обо мне подумать. Я не младенец, которого можно обвести вокруг пальца с помощью таких дешевых уловок. Быть может, те расписки, которые у вас, и в самом деле подлинные, подписанные Сильвией, однако это не значит, что мои не подписаны ею же. Она может подписать их хоть сотню, не так ли?

– Ваш номер не пройдет, – сказал Мейсон.

– Это вы так считаете, – саркастически засмеялся Оксман. – Но ведь на самом деле это вам нужно беспокоиться о себе, а не мне. Вы представляете Сильвию, а она убила Грэйба.