«Им страшно, Берни. Они напуганы до смерти, Поразительно, что дети справляются с ними».

В этот вечер Джефф пришел домой, чувствуя в себе усталость Крауна и что-то еще, более глубокое. Он не понимал, что это могло быть, но это очень сильно тревожило его.

Мать взглянула на него и сказала:

— Ну, это уж слишком. — Повернувшись к мужу, она добавила: — Питер, с меня довольно. Для Джеффа это непосильный труд. Пора с этим кончать.

— Нет! — одновременно вскричали Джефф и доктор Холмен.

Отец сидел на софе в гостиной, Джефф стоял в дверях, шагах в шести от него. Мать находилась рядом с сыном.

— Мы не имеем права прервать работу, — сказал доктор Холмен. — Слишком хорошо пошло дело.

— Скажи лучше — слишком плохо, — возразил Джефф. — И день ото дня хуже.

— О чем это ты? — удивленно спросил доктор Холмен. — Пойди сюда и сядь рядом. Ты и в самом дело выглядишь усталым. Как ты спал?

Джефф устало проковылял к софе и сел рядом с отцом. Миссис Холмен поставила стул рядом с ними.

— Я спал весь день, — ответил Джефф. — Но Крауну и другим животным… им плохо. И с каждым днем им становится хуже.

— Что случилось сегодня?

Джефф все рассказал им.

Отца это, как видно, совсем не тронуло. Он улыбался, кивал, будто Джефф говорил о том, как сыграла его команда в футбол.

— Понятно, почему ты так расстроен, — заявил он, когда Джефф кончил. — Ты немного смущен, потому что слишком сильно сблизился с этим животным.

— Но они же умирают! Обезьяны… да и волкоты тоже скоро начнут, если мы…

— Естественно, они умирают, — спокойно заметил доктор Холмен. — Мы начали изменять атмосферу планеты. Мы не можем дышать метаном, а уроженцы этой планеты не могут дышать кислородом. Так что, разумеется, они вымрут.

У миссис Холмен был испуганный вид.

— Как, неужели все? Мы всех убьем?

— Нет, как можно! — воскликнул доктор Холмен. — Только в равнинных районах северного полушария. На будущее у нас еще останется для изучения множество образцов местной фауны и флоры. Анна Полчек ни за что не позволила бы нам очистить всю планету, даже если бы у нас хватило для этого техники.

У Джеффа разболелась голова.

— Но вы же убьете обезьян, которые вам помогают! И волкотов… Крауна!

— К сожалению, да. Боюсь, другого выхода нет. Мы должны обосноваться на Альтаире-6. И рано или поздно эти животные умрут. Одно из двух: или мы, или они.

— Но это несправедливо! — выпалил Джефф. — Это же их планета. Песня Ветров принадлежит им, а не нам.

— Песня Ветров? — удивилась мать.

Джефф пожал плечами.

— Это… Так я называю эту планету… Как-то в контакте с Крауном… я его вроде бы услышал, это название.

— Альтаир-6, — жестко сказал доктор Холмен. — Мы должны подготовить планету для всеохватывающей колонизации. Видит бог, мало хорошего представляет собой этот мир для колонизации, но сколько мы ни искали, лучшего не нашли. Моя задача как можно скорее сделать планету по возможности похожей на Землю. Чем я и намерен заниматься, и пусть вымирают при этом местные формы жизни. Другого пути нет.

Джефф упрямо тряхнул головой.

— Все равно это несправедливо!

— Ты же знал о наших намерениях, — возразил отец. — Ты даже сам вызвался нам помочь!

— Но я… я не представлял себе, что мы будем убивать животных. Я думал, мы организуем колонию в одной какой-то части планеты, а они будут жить в другой.

— Это невозможно, — равнодушно ответил доктор Холмен. Невозможно, чтобы над одной половиной планеты атмосфера состояла из кислорода, а над другой — из метана, во всяком случае, это не может продолжаться долго. Правда, пройдут десятилетия, прежде чем вся атмосфера станет кислородной. Счастье, если в течение ближайших пяти лет мы сумеем привезти на планету полмиллиона человек. И им придется жить под искусственными сводами почти всю свою жизнь.

— А все местные животные и растения погибнут? — спросила миссис Холмен.

— В конечном счете — да.

— Это же убийство! — вскричал Джефф. — Вы заставляете меня убивать Крауна и всех…

— Замолчи! — рявкнул отец.

— Но…

— Да выслушайте вы меня! Не в игрушки мы здесь играем. Жизнь миллионов… миллиардов людей поставлена на карту. Смотрите… и постарайтесь извлечь из этого урок!

Доктор Холмен отклонился назад, к другому краю стола, и набрал на панели несколько цифр.

— Если бы ты внимательнее изучал в школе подобные записи… — проворчал он в то время, как на противоположной стене загорелся экран. — Это последние известия, они были записаны на пленку за неделю до нашего вылета с Земли. Посмотри-ка на них хорошенько… на все до последней.

Все трое притихли и устремили взоры на экран. Джефф сидел как изваяние — голова гудела, сердце глухо билось в груди, когда он видел несметные толпы растерянных, обезумевших от страха людей, которые пробивались к больницам. На город обрушился зловещий, казалось бы, давно побежденный недуг — туберкулез, и люда осаждали медицинские центры в надежде на чудодейственную вакцину.

Пленка сменилась, показались зеленые поля Нью-Мексико. Бесконечно тянулись тщательно ухоженные гряды овощей, их пересекали широкие ирригационные каналы. По голос диктора пояснил, что поля находятся под угрозой засухи — в Южной Калифорнии сильное землетрясение вывело из строя два завода-опреснителя морской воды, которые питали ирригационную систему. Кроме того, федеральные власти, оказавшись перед выбором — дать воду потерявшим кров жертвам землетрясения или полям, которые кормили миллионы людей, — отдали предпочтение пострадавшим горожанам.

Новости продолжались. Игра в хоккей, во время которой забито рекордное количество шайб, сменилась показом убийства политического деятеля в Японии. Возле берегов Ньюфаундленда шторм потопил несколько рыболовных судов, по крайней мере сто рыбаков погибли.

На протяжении всего репортажа голос диктора оставался безучастным — казалось, его не трогали ни смерть, ни разрушения. Всего-навсего один день из жизни планеты.

Экран опустел.

Отец повернулся к Джеффу и сказал:

— Это обычный день на Земле. Еще одно—два поколения людей будут жить не лучше. Может быть, даже хуже. Только мы можем помочь… перестроив эту планету так, что на ней смогут жить люди. Все зависит от нас. В наших руках судьба человечества. Разве оно не стоит жизни нескольких диких животных?

Джефф знал, какого ответа ждет от него отец, и ему самому хотелось бы так ответить. Но вместо этого он пробормотал:

— Выходит, мы разрушили собственную планету, а теперь принимаемся за чужую?

Он поднялся и направился в свою комнату, прежде чем ошеломленные родители успели ему ответить.

Они оставили Джеффа в покое. Он слышал, как они спорили ночью, иногда довольно громко. Но в его комнату не заходили.

На следующее утро Джефф, как всегда, поднялся рано, проглотил несколько таблеток, выпил сок из концентратов и направился в лабораторию контакта. Правда, теперь это было нечто большее, чем простая лаборатория. Добавились новые помещения, новое оборудование. Кабинеты были разбросаны по всему этажу. Несколько десятков ребятишек приходили туда теперь каждое утро.

— Приветик, Джефф!

Джефф повернулся и увидел, что к нему спешит Лаура Полчек.

— Сегодня я буду работать с одним из волкотов… Это мой первый день!

Он выдавил из себя улыбку:

— Желаю удачи!

Некоторое время они шли молча. Впереди них к Центру контактов, смеясь и перебрасываясь шутками, направлялись другие ребята.

— Доктор Карбо сказал, что скоро контактировать научат столько ребят, что работать придется всего по несколько часов в день. Тогда и тебе станет легче.

«Больше детей — больше убитых животных, — подумал Джефф. — Неужели только меня это волнует?»

— Вечером в субботу я буду отмечать свой день рождения, продолжала Лаура. — Я спрашивала доктора Карбо, можно ли тебе не работать в воскресенье, и он…

— О чем спрашивала?