– Еще бы! Такая баба!

– Он, небось, и не видал таких…

– Откуда…

Поляна у вигвама заполнялась. Прибыли в самый шторм: Сашина бывшая сокурсница с маленьким сыном, ее подруга, потом пришли совершенно вымокшие под ливнем муж с женой, какие-то Сашины родственники и, напоследок, приехал Сашин брат с семьей (и снова младенец, теперь уже грудной!). Этот самый брат оказался священником.

Когда Советский увидел, как разгружают лодку с младенцем, двумя молоденькими женщинами и Сашиным сынишкой, то совсем ошалел. Лодка билась в высокой волне, огромный отец Михаил стоял на носу во весь рост с развевающейся бородой, похожий на былинного русского богатыря, и руководил разгрузкой. Валера застыл на берегу, пригвожденный к месту совершенно диким зрелищем.

– Он что, действительно поп? – Валера, округлив глаза, ждал ответа.

– Да, – просто ответил Саша.

– А я думал, мужик из бывших хиппи, или еще что-нибудь, – Советский покачал головой. – Не, а ты что, правда веришь? – он никак не мог успокоится.

– Верую…

– Ну, этого я совсем не понимаю… Дурят людям голову… Первые брехуны и есть!

– Миша настоящий священник, правильный. На своем месте человек, понимаешь?

Тебе видней, – задумчиво произнес он.

С утра небо расчистилось, ветер принялся за сушку ущелья. Море, хоть и не успокоилось, но все-таки не казалось уже таким грозным и взбаламученным, как вчера. Музыкальная установка трансов радостно забухала и это были первые звуки, которые я услышала. Точнее, именно они и разбудили меня.

Посмотрела на часы: о нет, еще только шесть часов утра! Что они там, с ума все посходили?! Я с завистью посмотрела на Аньку, она дрыхла без задних ног. Легли-то мы не раньше трех… Вспомнила вчерашний вечер и ночь. После дискотеки мы сидели у куреня, гадали, какой будет день.

Женька утверждал, что шторм закончится и дождя больше не будет.

– Здесь всегда так, штормит только три дня, завтра будет отличная погода, – говорил он.

Та девчонка танцовщица так и льнула к нему, не стесняясь нас. Они все время обнимались, правда иногда Женька бросал взгляды в мою сторону, но сразу же отводил глаза. Андрей тихо ворковал со своей подружкой. Аня делала вид, что сердится на Ивана.

– Почему ты пропал, никого не предупредив, – твердила она.

– Ты же знаешь, я помогал Валере, – ответил Иван.

– Ты мог позвонить.

– Я же номера не знаю, – засмеялся он.

– Так запиши, – настаивала Аня.

– Хорошо…

– А где ты ночевал? – спросила она.

Тут все засмеялись, и ребята начали подшучивать над ней:

– Семейная сцена!

– Ванек, поздравляем, когда свадьба?

– Знаешь, что бывает за растление несовершеннолетних?

– Прекратите, да прекратите же! – кричала Аня. – Я же просто так спросила, мы переживали…

– Кто это – мы? – удивился Женька, – это ты к себе во множественном числе обращаешься?

Я поняла, что сейчас Анька расплачется, потому что она совсем не понимает шуток, это ее главная проблема. Но об этом кроме меня никто не знал. Иван только посмеивался и поглядывал на Аню.

– Ну что, невеста, поедешь со мной в Китай?

Анька совсем растерялась и произнесла:

– Мне же надо еще школу закончить…

Чем вызвала новый взрыв смеха и всяких шуточек. Наверное, кончилось бы все плохо, но появился Леша и начал убеждать нас идти на поляну к дикарям, потому что Ленка там одна скучает, а сюда ее не пускает отец.

Но на поляну никто не хотел идти. Леша расстроился и начал придираться:

– Че вы тут примерзли, у своего куреня? Ловите момент! Девчонок вокруг – тьма тьмущая! Хотя, не мне вас учить, у вас ведь в каждом заезде по невесте, а то и по две! – он кивнул на меня и подмигнул Женьке.

Тот неожиданно покраснел.

– Маш, ты не обижайся на Женьку, – теперь Леша переключился на меня, – ему дядя не разрешил с вами связываться, потому что уважает мамашу твою и тетку. Так что… – Леша развел руками.

– Леш, ты что плетешь? – перебил его Иван.

– Он нарывается, – угрюмо бросил Женька.

– Ты еще скажи, что это неправда, – высокомерно парировал Леша.

– Неправда! – крикнул Женька.

– А утром тогда что тебе Валера говорил, а? – не отставал Леша.

– Не твое дело! – Женька вскочил, стряхнув с себя девчонку.

Иван тоже встал, перешагнул через скамейку, аккуратно сгреб Лешу за шиворот и увел его, извивающегося, от куреня. Женька шагнул было следом, но Андрей остановил его.

– Не суйся, разберутся.

Женька сел за стол, обхватил голову руками и замер. Девчонка хотела погладить его по голове, но он стряхнул с себя ее руку. Она обиделась, встала и ушла, не сказав ни слова. Андрей и ее подружка, переглянувшись, бросились следом.

Мы с Анькой сидели, как прибитые. Вернулся Иван, он улыбался как ни в чем не бывало.

– Ну, что? Может, пойдем куда-нибудь, или здесь будем сидеть? – спросил он весело.

– Я хочу домой, – пискнула Аня.

Женька поднял голову:

– Маш, можно поговорить с тобой?

Я кивнула:

– Иван, проводи Аню, пожалуйста, – попросила я.

Ну вот, а потом мы остались с Женькой одни. Он сначала мямлил что-то, про какие-то курортные романы, про то, как каждые десять дней приезжают и уезжают классные девчонки, которые приезжают отдохнуть, им хочется легких отношений и все такое…

Он, мол, всегда готов к таким отношениям, когда нет никаких претензий друг к другу…

– Жень, я никак не пойму, за что ты извиняешься? – спросила я.

– Ну, Лешка, он же правду сказал, дядька нас действительно предупредил, чтоб мы с вами поосторожнее себя вели. Мол, девочки хорошие… Я же понимаю! – громко сказал он, ты классная, лучше всех, с тобой нельзя так – на десять дней. Ты дистанцию держишь, не то что…

– Жень, я тебе еще на реке тогда говорила, что не обижаюсь на тебя, не за что обижаться, – еще раз сказала я.

Женька улыбнулся, но улыбка у него вышла грустная.

– Я почти влюбился в тебя, – признался он.

– Почти не бывает…

– Бывает, как видишь.

Потом он проводил меня и у самого крыльца, наклонившись, поцеловал в щеку.

Я вошла в темную комнату, Анька уже спала. Значит, Иван, проводив ее, сразу ушел. Я думала, что не смогу уснуть, но провалилась в сон мгновенно, едва коснувшись головой подушки.

А теперь – шесть утра, я лежу на спине, рассматриваю потолок и не знаю, что делать. Завтрак в десять. У меня еще уйма времени. В конце концов, можно подремать где-нибудь на берегу. Я встала, натянула купальник, взяла полотенце и отправилась к морю.

На пляже спали, завернувшись в спальники измученные трансы, я решила отойти подальше, туда, где никого не было. Добрела до драконьей пасти, но и здесь лежала чья-то одежда. Хотела, было, пройти мимо, но с моря донесся до меня чей-то крик, я всмотрелась – одинокий пловец махал мне рукой, и я расслышала свое имя.

Иван! Ну, конечно, это он устроил заплыв с утра пораньше. Море улеглось, только чуть рябило, весь берег был усеян выброшенными штормом водорослями, они резко пахли йодом и пружинили под ногами. Теперь я узнала одежду Ивана, – конечно, это же его черная футболка с иероглифом и широкие полотняные брюки, в таких никто больше не ходит. И шляпа его остроконечная, из какой-то там особенной соломки, а в шляпе… Я протянула руку и достала из шляпы тяжелый серебряный диск на толстой цепочке. Мне давно хотелось рассмотреть, что на нем изображено. Но рисунок был очень сложным и потому непонятным. И все равно – красиво! Медальон вернулся на место.

Я опустилась на камень, уже прогретый солнцем, смотрела, как мелькает в море голова Ивана, и ни о чем не думала.

– Доброе утро! – крикнул он, подплыв поближе.

– Привет!

Он стоял по пояс в воде и смотрел на меня из-под ладони.

– Маш, ты не могла бы отвернуться?

И тут я поняла, что он купается без ничего, ему надо выйти, а я сижу. Тогда я поспешно отвернулась. Присушивалась к звукам: вот, шлепки его босых ног, шуршание одежды…