Он провел пальцами по ее руке, ощутил упругость и теплоту кожи.

– Вот как. И много?

Она наконец вырвалась и с вызовом взглянула на него.

– Не знаю. Чтобы уехать отсюда.

– Вы не нашли ничего лучшего, чем заведение Иствуда?

– Мне говорили, что это вполне приличное место.

– Да, чуть приличнее других борделей в доках, поскольку Иствуд не заставляет своих девушек обслуживать двух-трех клиентов одновременно или…

Она побледнела.

– Хватит!

– Господи, вы и в самом деле так наивны? Или хорошо притворяетесь?

– Да! – крикнула она. – Я многого еще не знаю… Не видела… Но деньги мне действительно нужны.

– Ну, если так, считайте, что сегодня вы их заработаете.

– Вы… Я же говорила вам…

– Что обслуживаете только столики? Прекрасно. Однако лучше это делать в других местах. Не у Иствуда.

Что имеет в виду этот наглец? Тара вспомнила белого лысого немца, с гадкой ухмылкой говорившего о столах, полах и кроватях. Ох, как мерзко!.. Но что это он?

Маккензи пошел дальше, словно забыл о ней. Девушка изумилась, поняв, что свободна и может идти куда хочет… Бежать? Но куда? Кроме того, он легко догонит ее, если пожелает.

Она вдруг осознала, что идти ей некуда, у нее никого нет, кроме него. Кроме этого решительного черного ирландца, который уже растворялся во тьме.

Сама не понимая зачем, девушка бросилась за Маккензи и схватила его за рукав.

– Что все это значит? Куда вы?

– Домой. Но за вас уплачено триста долларов, помните? Немалая сумма. Их получит Иствуд… Или мы… если хотите.

– А куда вы шли… со мной?

– Ко мне.

Тара отпрянула. Хватит с нее! Она угадала его намерения: не силой, так уговорами, хитростью, но добиться своего. Значит, надо бежать от него. Скрыться, пока возможно, пока на улице ночь.

Слава Богу, бегать она умеет, что доказала в тот страшный вечер, когда раздался внезапный выстрел.

Маккензи снова пошел вперед. Дрожащая девушка смотрела ему вслед, не зная, что предпринять.

– Идемте! – громко сказал он, не оборачиваясь.

Ни за что! Тара устремилась в переулок, ведущий к реке. Сердце ее неистово колотилось, ноги едва касались земли… Но куда бежит, девушка не знала.

К своему удивлению, Тара вновь оказалась неподалеку от таверны Иствуда. Прислонившись к сырой деревянной стене какого-то дома, она размышляла, вернуться ли в таверну, где можно хотя бы заночевать, или…

Неописуемый ужас охватил Тару, когда она увидела, как двое мужчин входят в таверну с черного хода. Они не клиенты, а те, кто преследует ее. Они оттуда… Одного из них она узнала… Они из тех мест, где все произошло… Где застрелили респектабельного пожилого мужчину… Эти люди договорятся сейчас с Иствудом, и ее задержат… Боже!

Девушка вновь помчалась вперед, не разбирая дороги, все быстрее и быстрее…

Сейчас Иствуд скажет этим людям, что Тара ушла, и они начнут искать ее… Возможно, уже ищут… преследуют… Таре казалось, что она слышит сзади их шаги, учащенное дыхание…

Нет, она не дастся им в руки! Лучше смерть!.. О Господи, у нее уже нет сил… Не хватает воздуха…

Она свернула за угол. Высокие здания выросли с одной стороны, запах сырости усилился… Река! Темные, мутные воды Миссисипи расстилались перед ней.

До Тары донесся голос… голоса… Преследователи что-то кричали ей.

Нет, лучше умереть, лучше броситься в воду!

Она неслась, ничего не видя, куда-то во тьму…

Внезапно чья-то рука схватила ее, оторвав от земли.

– Тише! Это я.

Маккензи! Слава Богу, Маккензи!

Он стоял так близко, что Тара чувствовала, как подымается его грудь, как стучит сердце. Или это ее сердце?

– Кто они? – спросил Маккензи.

Значит, он видел! Следил за ней и видел тех двоих… Но где же они? Разве они не преследовали ее?

– О ком вы говорите?

Она ничего не скажет ему! Ничего.

– О тех, кто вас так напугал.

– Я ничего не знаю.

– Знаете. Кто они? – повторил он.

– Говорю вам, не знаю!

– А почему удрали от меня?

– Чтобы вы меня ни к чему не принуждали.

– Я не имею обыкновения принуждать. Даже женщин легкого поведения.

– Я не…

– Ладно. Кем бы вы ни были, я хотел лишь угостить вас приличным ужином и потом отпустить в ту крысиную нору, которую вы сами для себя выбрали.

– Не смейте так говорить! Я ничего не выбирала, это было первое, что подвернулось.

– Но теперь вам и туда нельзя вернуться. Я не ошибся?

– Да, – согласилась она.

Тара ощущала тепло его тела, запах дорогого мыла, одеколона, виски и хорошо выделанной кожи штанов и высоких сапог.

За свой короткий век она повидала разных людей, но, пожалуй, такого решительного, как этот, не встречала. И такого сильного, спокойного, уверенного в себе. Впрочем, Тара предполагала, что Маккензи умеет проявлять доброту.

– Кого вы боитесь? – спросил он.

Девушка прикрыла глаза, почувствовала себя в безопасности. Маккензи такой сильный, высокий, проворный. Видит в темноте как кошка. На такого можно положиться…

– Кто преследует вас? – повторил он.

Что ей сказать, если она сама не знает, что произошло… тогда, в том доме… Кто это сделал и зачем? Нет, нельзя никому рассказывать о случившемся, никто не должен знать, в каком страшном деле она замешана. Да и кто поверит в ее невиновность? Ведь этот Маккензи не верит и тому, что она не шлюха, а честная девушка, попавшая в беду!..

– Расскажите мне, и тогда, возможно, мне удастся помочь вам, – прошептал он.

– Нет! Нет! Нет!

Он улыбнулся, отошел и прислонился к стене дома.

– Подумайте, ведь если я не знаю, какая опасность вам грозит, как защитить вас?

В мягком тоне слышалась угроза. Почему бы ему не бросить ее здесь и не уйти?

"Черт возьми, – думал тем: временем Джаррет Маккензи. – кто же она такая? Слабая, но решительная. Беспомощная, но упрямая. И несомненно, красивая и соблазнительная."

– Говорите! – потребовал он.

– Идите к дьяволу!

К его изумлению, девушка вновь бросилась бежать. Прямо к берегу, к дощатому настилу над водой.

– Стойте!

В два прыжка Маккензи нагнал ее, схватил за плечи, прижал к себе. Капюшон сполз с головы девушки, роскошные волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам. Еще в таверне он не мог оторвать от них глаз.