Тревожные колокола заставили Паулу проснуться. Ей снились страшные сны – один сменял другой, – но самый ужасный прервался колокольным звоном. Она долго не могла понять, что это просто звонит телефон. Какой-то идиот посмел нарушить инструкцию не соединять ее ни с кем в ее спальне и пропустил вызов среди ночи.

Она схватила трубку.

– Паула?

«О боже, только не он! Не сейчас!»

– Кто это? – бессмысленный вопрос, но ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

– Я, Роберт.

Что стряслось? Почему ему понадобилось глухой ночью будить ее?

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем продолжить разговор. Ей было необходимо, чтобы ее голос по крайней мере звучал ровно и он мог разобрать, что она ему отвечает.

– Это я, Роберт. Что случилось?

– Я в госпитале. Я только что говорил с Грэхемом.

– Он же в коме…

– Он говорил со мной, а потом… он умер.

Роберт замолчал, и ей показалось, что связь прервалась. Но потом она услышала в трубке его дыхание.

– Паула! Не знаю, что мне делать… Я так виноват перед тобой, Паула!..

«Спасибо тебе, Роберт, за извинения. Спасибо тебе, Грэхем, за твою опоздавшую исповедь…» Самообладание оставило ее, и плечи Паулы затряслись от рыданий.

– О, Роберт… Роберт… – прорывалось в телефон сквозь ее всхлипывания.

– Не плачь, прошу тебя! Я виноват, очень виноват, но не плачь. Грэхем все мне рассказал. Он не хотел умереть, прежде чем не исповедуется. Он собирался унести все с собой, чтобы мы ненавидели друг друга. Но ты, уж не знаю как, предстала ему как ангел… Что мне сделать, чтобы ты перестала плакать?

Она молча продолжала плакать, а его голос взывал из телефонной трубки:

– Я хочу увидеться с тобой! Немедленно!

– Замолчи, Роберт!

Она не хотела слышать его, возвращаться в прошлое, снова испытывать боль, но Паула была не в силах повесить трубку. Услышав его голос, она поняла, что уже не принадлежит себе.

Роберт это сразу же уловил.

– Я должен тебя увидеть, Паула.

Что он должен? Что должна она? Простить и полюбить его снова? И сочетаться с ним законным браком? Смешно…

– Давай встретимся прямо сейчас…

– Я уже легла в кровать.

– Ну ладно, потерплю до утра. Можно, я приеду в «Мадрид»? Давай встретимся в девять утра… не позже. Я не выдержу дольше…

Ее тело уже горело пламенем, но все-таки голос повиновался ей и был холоден.

– Ты выбросил меня из своей жизни. Так теперь выметайся из моей!

Бросив трубку, Паула дала волю слезам.

Роберт, проходя мимо стойки портье в вестибюле «Шато дель Мадрид», ощущал себя незваным гостем. Он посмотрел на часы – пять минут девятого. Неужели ему придется торчать в холле в ожидании им самим назначенного часа свидания? Что делает сейчас Паула? Ждет нетерпеливо, прихорашиваясь, составляет ли обвинительную речь против него или?..

Роберт почувствовал, что на него обратили внимание. Портье за стойкой явно следил за ним, затем появился помощник управляющего с благородной сединой в безупречно пошитом темно-сером костюме.

– Доброе утро, мистер Хартфорд… сэр, – добавил он после паузы.

– Доброе утро. Я бы хотел встретиться с мисс Хоуп.

Он выглядел вполне уверенным в себе и полным собственного достоинства, хотя все обстояло далеко не так. Но актерский опыт в данных обстоятельствах помог ему.

– Она вас ожидает, сэр?

– Не совсем. Я предложил ей встретиться чуть позже, но…

– Вы не будете возражать, если я спрошу у мисс Хоуп, согласна ли она вас принять?

Не ожидая согласия Роберта, помощник менеджера взялся за телефон.

– Мисс Хоуп? Дженкинс из холла вас беспокоит. Здесь находится мистер Хартфорд, но он не занесен в список на сегодня…

Дженкинс улыбнулся Роберту, а Роберт ему в ответ, пока шли телефонные переговоры. Дженкинс предугадывал, чем они окончатся. Роберт тоже. Все-таки это хоть и «Мадрид», но расположен он в Голливуде, а не где-нибудь на европейских задворках.

Однако озадаченное выражение на лице менеджера сменило улыбку. Он бессознательно повторил то, что услышал в трубку, и был этим до крайности ошеломлен.

– Вы предпочли бы, что он подождал? Здесь, в холле?

Дженкинс страшился передать распоряжение хозяйки своими словами, глядя Хартфорду в лицо, и поэтому вторил телефонному голосу, как попугай. Однако Роберт Хартфорд не выскочил из отеля как ошпаренный, а, наоборот, доброжелательно улыбнувшись, заверил растерявшегося менеджера:

– Я подожду. Мисс Хоуп не сказала, сколько мне ждать?

– Уверен, что не очень долго, сэр. Могу ли я предложить вам что-нибудь почитать, сэр?

Даже в своем взвинченном состоянии Роберт не мог не оценить степень выучки персонала «Мадрида». Ему тут же предложили свежий номер «Плейбоя» и последний «Уолл-стрит джорнэл», прогулку по парку, а также посещение сауны или бассейна. Он надеялся, что маленькую дозу веселящего порошка ему не порекомендуют принять. Он слишком верил в разум Паулы и чистоту ее помыслов.

Паула посмотрелась в зеркало. Оно отражало только ее лицо, но если б она чуть повернула его, то в нем отразился бы весь проклятый Лос-Анджелес, который одарил ее радостью и жуткой болью. Как ей поступить? Вернуться к мечте о сказочной любви, которую безжалостно растоптали? Жить дальше, отвергнув того мужчину, которого жаждало ее тело?

Телефонный звонок прервал ее раздумья.

– Он все еще здесь, Дженкинс?

– Да, но боюсь, что мистер Хартфорд выказывает признаки нетерпения, мадам.

Роберт уже не только выказывал признаки нетерпения. Подобно льву, освирепевшему от голодной диеты, он был готов загрызть первого, кто придет его кормить.

Все происходящее было возмутительно. Его наказывали, и наказывали публично.

Роберт в очередной раз взглянул на часы. Уже сорок минут он просидел в этом кресле, а каждая его минута стоит… Если она намерена с ним встретиться, то почему надо заставлять его столько ждать?

Он вскочил, снова уселся. С Робертом Хартфордом так не поступают. Она еще не знает, каков он, настоящий Хартфорд.

Его окликнул Дженкинс, не удосужившийся подойти.

– Мисс Хоуп примет вас, сэр. Мы сожалеем, что вам пришлось столько ждать, сэр.

Звонок прибывшей кабины лифта прозвучал в мозгу Паулы, как пожарная сирена. Чтобы успокоить себя, она разгладила ладонями несуществующие складки на мягкой темно-синей юбке от Сен-Лорана и подошла к двери.

Роберт ворвался в комнату, чуть не задев ее плечом и даже не взглянув, кто его впустил. Он был настолько наэлектризован, что от него, кажется, сыпались искры.

– Я не привык ждать в прихожей!

Это было последним всплеском его гневных эмоций, поточу что, когда их глаза встретились, все в нем изменилось. Глаза всегда были зеркалом его души. Сейчас душа его была ранима, беззащитна, и только от Паулы зависело вновь заронить в нее искру будущей самоуверенности, желания властвовать, покорять женские сердца.

Он показался ей похудевшим и измотанным. Ей хотелось трогать его, обнимать…

– Входи, – сказала она.

– Я, кажется, уже вошел… – Роберт не сразу угадал смысл того, что сказала Паула.

– Вернись обратно и войди…

Теперь он понял, что хотела она.

Их тела переплелись, и уже никто не ощущал, кто сверху, кто снизу. Постель пропиталась их потом, а ее влажные волосы опутывали его лицо. Пальцы их еще пытались ласкать чувствительные места, чтобы вновь возбудить желание, но это было похоже на раскаты уже ушедшей грозы, оставившей после себя свежесть и многоцветие радуги.

– Я люблю тебя, моя девочка.

– А я всегда любила тебя, Роберт.

Но радуга вдруг померкла.

– Ты слышала о том, что сделала Кристина?

– Все об этом знают. Как Каролин вынудила ее сделать это?

– О господи! Откуда же мне знать? Какие-то лесбиянские штучки. Она всегда была подвластна чужим влияниям.