– Сколько вони я нанюхался в королевстве молочных упаковок. Лаурел, как звали наследника трона, был малый в высшей степени сообразительный. Такой, что колотился в дверь клозета, неуверенный, внутри он или снаружи. Он заставлял перекрашивать свою гостиную три раза, нет, ошибаюсь, четыре раза, а все равно вышло так, как хотел я!

Роберт, заметно нервничая, выслушал тираду Уинти до конца и взялся за телефон.

– Это снова Роберт Хартфорд. Мистер Лейбовиц еще не вернулся? – Услышав ответ, он мгновенно напрягся.

После возвращения из «Русской чайной» он многократно пытался связаться с главой «Галакси», но телефон того был постоянно занят. Теперь наконец Лейбовиц откликнулся на звонок.

– Бос? Это Роберт.

– Роберт, бог мой, где ты? Я отправил тебе кучу посланий в «Сансет». Нам надо встретиться. Немедленно! – В голосе Лейбовица была паника.

Значит, это случилось. Роберт молил бога, но сам не верил, что Плутарх блефовал.

– Я в Нью-Йорке, в «Карлайле».

– Ты должен быть здесь, Роберт. Тут творится такой бедлам! Не представляю, откуда взялась эта чертовщина! Все разваливается, трещит по швам… – Он стрекотал, как пулемет. Голос его дрожал от страха.

– Бос, остынь! Расскажи внятно, что происходит.

– А ты не знаешь! Кому лучше знать, как не тебе! – орал в трубку Лейбовиц. – Это ты расскажи, зачем понадобилось ошпаривать задницу Марвелу так, что он теперь пляшет, как на сковородке. Что он имеет против тебя? Если все тут у нас покатится кувырком, то это твоя вина. Так все говорят.

Чем больше кипятился глава «Галакси», тем мягче обращался к нему Роберт, выуживая необходимую для себя информацию.

– Так это правда, что студия сливается с «Мувикомом»? Или это еще не окончательно?..

– Не тешь себя надеждой, Роберт. Это конец! Я связался с Хэнком. Он подтвердил слияние и еще вякнул, что первое, что они сделают, это спустят в унитаз твой контракт, а затем и меня отправят туда же. Какая муха их укусила? Объясни!

– Постарайся не волноваться, Бос…

– Ты мне советуешь не волноваться? Ты уничтожил, смешал меня с дерьмом, Роберт! И тебе насрать…

Роберт отстранил от уха трубку, которая, казалось, раскалилась в его руке. Расширенными глазами Паула смотрела на него. Уинтроп насупился, словно старая мудрая сова.

Надтреснутый голос в телефонной трубке вдруг сник, словно его обладатель был на последнем издыхании, как и его карьера.

– Я сижу безвылазно возле факса. Документы поступают беспрерывно. Дэвид Плутарх выкупил у Марвела шестьдесят два процента акций «Мувикома». В эту же сделку входит покупка «Мувикомом» доли в «Галакси». Марвел становится президентом и занимает мою должность в «Галакси». Юридическая служба получает инструкцию аннулировать твой договор с «Галакси» во что бы то ни стало. Они хотят видеть твой труп, Роберт. Выглядит это так, что все затеяно именно из-за тебя. Что ты натворил, Роберт? Зачем ты поступил так со мной?..

Он начал скулить, но Роберт уже его не слушал. Он размышлял. Будто в трансе, он медленно положил трубку, прервав на полуслове излияния Лейбовица.

Какие бы детали ни сообщил Бос, они не меняли сути дела. Произошло то, что обещал Плутарх. Он уплатил приблизительно сто пятьдесят миллионов за «Мувиком» и раскошелился еще на пять сотен миллионов за контрольный пакет «Галакси». И он сделал это исключительно с целью растоптать и разорить Роберта, погубить его карьеру.

Впервые в жизни Роберт очутился на краю пропасти и мог, заглянув в нее, представить, что там, на дне.

– Здорово он все провернул.

– У него ничего не выйдет, – возразила Паула. – Твой контракт законен и подписан руководством «Галакси».

Веры в то, что она говорит, уже не было, но, преодолевая собственный скепсис, она старалась вдохнуть в Роберта надежду.

– Я не могу позволить себе ввязаться в судебные баталии, – покачал головой Роберт. – Плутарху это только сыграет на руку. Они выкачают из меня всю кровь самым простым способом, затягивая тяжбу до бесконечности. Плутарх готов на все, чтобы оставить меня без гроша: Каролин заставила его сделать это в отместку за мое вмешательство в историю с Франсиско и малолеткой. Я не могу поверить, что она возымела такую власть над Плутархом. Становится страшно. Если она не ведьма, то кто же она?

Паула вскочила, подошла к Роберту, опустилась рядом с ним на колени, стиснула пальцами его руку. В этот жест она вкладывала просьбу о прощении: «Извини, если это я принесла тебе несчастье». Он ответил ей мысленно: «Я догадался, о чем ты думаешь, но это не так. Наоборот, ты помогаешь мне справляться с бедой».

– Думаю, что мне пойдет на пользу еще одна порция виски, – произнес Уинтроп как бы про себя и потянулся к графину. Налив бокал, он поднес его к губам и добавил задумчиво: – Не влияет ли то, что контракт с «Галакси» приказал долго жить, на финансирование «Сансет-отеля»?

– Ты, как всегда, попал в точку, – откликнулся Роберт.

Истина предстала им всем в своей беззастенчивой наготе. Каролин и Плутарх вместе не зря выложили почти шестьсот пятьдесят миллионов. За такие деньги они приобрели билет на спектакль с участием Хартфорда и Ливингстона, а декорацией послужит реальный «Сансет-отель».

Уинтроп повертел в пальцах бокал, любуясь колыханием и оттенком напитка в нем.

– Будем надеяться, что Франсиско вернет тебе задаток.

Роберт не подумал об этом. Задаток! Одиннадцать с половиной миллионов, к которым еще никто не притронулся. Юридически Франсиско Ливингстон был не обязан возвращать задаток, оставалось надеяться на его порядочность. Роберт выглядел растерянным.

– Что мне следует предпринять? Как поведет себя Франсиско?

Ответа не знал даже Тауэр.

– Есть такие понятия, как дружба, порядочность, честь. А на другой чаше весов одиннадцать с половиной миллионов баксов. Я уверен, что он поступит правильно, – с явным сомнением произнес Уинтроп.

Роберт тоже сомневался. «Правильные поступки» в Голливуде были в диковинку. Их ни от кого не ждали, а если такое и случалось изредка, было приятным сюрпризом для того, кто получал от этого выгоду. Во рту Роберта пересохло. Мысли разбегались. «Франсиско неплохой старикан, и он мой должник. Но и он не дурак и своего не упустит».

Роберт резко освободил руку, которую, ласкаясь, сжимала Паула, выпрямился в кресле.

– Если Ливингстон присвоит задаток, у меня не останется ничего.

Уинтроп снова взялся за графин и налил виски в его бокал. Он не предложил другу ни содовой, ни льда, только свое сочувствие.

Роберт собрался проглотить неразбавленный напиток, но его отвлекла Паула.

– Это еще не конец света. Ты заработаешь себе состояние где угодно. Если отпала «Галакси», то есть «Парамаунт» и «Юниверсал», и другие.

Роберт поднял на нее взгляд, но на самом деле не видел ее. Случайно ли первая в его жизни настоящая любовь совпала с полным его крахом? Может быть, некоторым людям не разрешено свыше жить эмоциями, а только рассудком, и нарушение жестоко наказуется. Когда он заговорил, раздражение вскипело в нем, и желание причинить боль и возложить вину за свои беды на единственное в мире близкое ему существо сквозило в его словах:

– Ты ничего не понимаешь, Паула. Голливуд – это стадо баранов. Куда побредут одни, туда же и другие. Все захотят узнать, почему «Галакси» расторгла многомиллионный контракт, но никто не угадает истинную причину. Новое студийное руководство начнет распространять слухи о том, что я уже давно перевалил за гребень холма и скатываюсь вниз. Про меня будут писать, что я одержим манией величия, что мои требования непомерны, что их невозможно удовлетворить, что я – голый король. Они припомнят мне и «Сансет-отель». Представь, как все здорово ложится одно к одному. Хартфорд настолько распоясался, что начал скупать то, за что заплатить не в состоянии. Он утерял всякую связь с реальностью. Он вознесся так высоко, что обезумел там от нехватки кислорода. Приплетут и тебя. – Тут ему захотелось ранить ее как можно больнее. – Объявят, что я затащил в постель девчонку, которая годится мне в дочери.