— Наличными?

— Конечно. Именно эти деньги и оказались в моей сумочке.

— И вы нашли револьвер Тома Гридли в доме Фолкнеров?

— Да. Если хотите знать, сам мистер Фолкнер принес его туда. Том хранил револьвер в зоомагазине. Вчера, примерно в семь тридцать, мистер Фолкнер ушел из магазина, где два с половиной часа шарил, все смотрел и забрал револьвер. Мистер Роулинс может подтвердить это. Он видел, как мистер Фолкнер взял револьвер.

— Вы рассказали об этом полиции?

— Да.

— Показания об этом есть в подписанном вами протоколе?

— Да.

Мейсон вздохнул.

— Подойдем к делу с другой стороны. Сержант Дорсет, когда я уходил, собирался отвезти вас к Джеймсу Стонтону.

— Верно.

— Он так и поступил?

— Да.

— Сколько времени вы там пробыли?

— Не знаю точно, совсем недолго.

— И Стонтон продолжал настаивать, что рыбок ему привез сам Фолкнер?

— Да. Он представил письменное разрешение Фолкнера ухаживать за рыбками.

— Что произошло потом?

— Сержант Дорсет вернулся в дом Фолкнера и взял меня с собой.

— А потом?

— Примерно через час, он сказал мне, что я — свободна.

— Как вы поступили?

— Один из полицейских, думаю, это был фотограф, сказал, что скоро поедет в центр города, в полицейское Управление, чтобы проявить пленки, и предложил подбросить меня.

— Вы поехали с ним?

— Да.

— А потом?

— Потом я позвонила Делле Стрит.

— Где вы нашли телефон?

— В круглосуточном ресторане.

— Та, где вас высадил фотограф?

— Не далее, чем в квартале.

— Потом?

— Мисс Стрит попросила перезвонить ей минут через пятнадцать.

— Как вы поступили?

— Заказала яичницу, тост и чашку кофе.

— Вы помните, где находится ресторан?

— Конечно. К тому же, я думаю, ночной официант вспомнит, что я заходила. Насколько я помню, это был черноволосый мужчина, который прихрамывал, как будто одна нога была когда-то сломана, неправильно срослась и стала короче другой.

— Хорошо, — согласился Мейсон, — похоже на правду. Вы вернулись к дому Фолкнера с Дорсетом, он, через некоторое время, решил, что вы ему больше не нужны, и этот фотограф подбросил вас к центру города. Вы о чем-нибудь говорили с ним?

— Да, конечно.

— Говорили, что вам известно об убийстве?

— Нет, об убийстве мы не говорили.

— А о чем?

— Обо мне.

— Он пытался ухаживать за вами?

— Хотел получить номер моего телефона. Убийство его совершенно не интересовало. Он слишком торопился, иначе пошел бы со мной в ресторан. Даже спросил, не подожду ли я его с часик, пока он проявит пленки.

— Вполне естественно, — заметил Мейсон. — Наконец-то я слышу от вас правдоподобные вещи. Сколько времени вы пробыли в ресторане?

— Минут пятнадцать. Я позвонила Делле Стрит, как только вошла, потом, следуя ее инструкциям, перезвонила и поехала в отель «Келлинджер».

— В полиции вы именно так все и сказали?

— Да, именно так.

— Ваши показания внесены в протокол?

— Да.

— В ресторане были еще посетители?

— Нет. Это заведение трудно назвать рестораном. Обычная закусочная, в которой один и тот же человек готовит и выносит блюда к стойке.

— И вы хорошо рассмотрели этого человека за стойкой?

— Да, очень хорошо.

— И он хорошо запомнил вас?

— Да.

— Делле Стрит вы звонили именно из этого ресторана?

— Да.

— Кроме нее, вы никому не звонили?

Салли чуть помедлила с ответом.

— Звонили?

— Нет.

— Не похоже на правду.

Салли Мэдисон промолчала.

— Такси вы поймали рядом с рестораном?

— Да, совсем рядом.

— И поехали прямо в отель «Келлинджер»?

— Да.

Мейсон покачал головой.

— Судя по вашим словам, поездка до отеля «Келлинджер» в это время суток не должна занять более двух-трех минут, а стоила она значительно менее доллара.

— Ну и что?

— Делла Стрит приехала первой, а ей предстояло проделать значительно более долгий путь.

— Ну… понимаете, пока я поймала такси…

— Машина не подъехала к ресторану?

— Нет, мне пришлось дойти до стоянки. Официант объяснил мне, как ее найти.

— Делла Стрит ждала вас в вестибюле отеля «Келлинджер». Она видела, как вы расплачивались с таксистом. Вы даже не раскрывали сумочку, банкнота была уже у вас в руке.

— Верно.

— Почему так случилось?

— Потому что, мистер Мейсон, у меня в сумочке лежал револьвер и крупная сумма денег. Я боялась, что таксист увидит их… примет меня за налетчицу… Вы понимаете, что могло произойти?

— Не понимаю.

— Я не хотела, чтобы кто-либо видел содержимое сумочки, поэтому достала банкноту за три-четыре квартала от отеля… примерно представила показания счетчика.

— То есть, примерно доллар?

Салли открыла было рот, но потом просто кивнула.

— Делла Стрит говорила, что таксист как-то странно посмотрел на банкноту, потом что-то вам сказал, рассмеялся и положил деньги в карман. Не думаю, что он вел бы себя подобным образом, если бы вы дали ему один доллар.

— Что же я ему дала, по-вашему?

— Двухдолларовую банкноту.

— Нет, один доллар.

— Вы говорили об этом в полиции?

— Нет.

— Вас спрашивали?

— Нет.

— Я считаю, что вы расплатились двухдолларовой банкнотой, — сказал Мейсон. — Значит счетчик показывал не пятьдесят-шестьдесят центов, как было бы, если бы вы ехали до отеля «Келлинджер» от полицейского участка, а доллар восемьдесят центов. Вы куда-то заезжали, как мне кажется.

Ее взгляд был вызывающе дерзок.

— Вы заезжали к Тому Гридли — в меблированные комнаты или на квартиру, в зависимости от того, где он живет.

Она опустила глаза.

— Неужели вы не понимаете, — терпеливо стал объяснять Мейсон, — что полиция проследит за каждым вашим шагом. Полицейским не составит труда найти такси, на котором вы приехали в отель «Келлинджер». Они прочешут весь город частым гребнем. Найдут водителя такси, тот вспомнит эту поездку, особенно если вы расплатились с ним двухдолларовой банкнотой, а он сказал вам о том, что такие банкноты приносят несчастье.

Салли явно занервничала.

— Таким образом, — продолжал Мейсон, — вам стоит рассказать правду хотя бы мне.

— Хорошо, — призналась Салли, — я заезжала к Тому.

— И взяли револьвер.

— Нет, мистер Мейсон, клянусь, револьвер все время был у меня в сумочке. Я нашла его в доме мистера Фолкнера.

— И револьвер лежал в вашей сумочке, когда вы ездили повсюду с сержантом Дорсетом?

— Да.

— Зачем вы поехали к Тому?

— Я знала, что револьвер принадлежит ему. Понимаете, мистер Мейсон, вчера мистер Фолкнер ушел из зоомагазина буквально перед моим приходом. Мистер Роулинс был очень расстроен. Он признался мне, что потерял самообладание и сказал мистеру Фолкнеру все, что он о нем думает. Он сказал мне, что мистер Фолкнер унес некоторые вещи, принадлежавшие Тому, но не сказал какие именно, чтобы я, по его словам, сгоряча не наделала глупостей. Потом он попросил ничего не говорить Тому, чтобы у того еще больше не обострилась болезнь.

— Продолжайте.

— В то время я еще не знала, что именно унес мистер Фолкнер, только в полиции мне сообщили, что этими вещами были револьвер Тома и банка с готовым лекарством. Если бы я знала, что револьвер у Фолкнера, я не испугалась бы так сильно, увидев его на туалетном столике. Я сразу же узнала его — Том нанес на ствол какой-то кислотой свои инициалы. Я часто стреляла из этого револьвера, и могу сказать, без лишнего хвастовства, получалось у меня совсем не плохо. Когда я увидела на столике револьвер Тома, меня охватила паника. Я быстро схватила его и сунула в сумочку, пока вы осматривали тело в ванной. Когда полиция отпустила меня, я пошла в ресторан и позвонила Тому, сразу же после того, как позвонила мисс Стрит. Я сказала ему, что нам срочно нужно встретиться, чтобы он не запирал дверь своей квартиры.

— Что вы сделали потом?