Джек Шеритон, нимало не смутившись, усмехнулся и поклонился Каролине.

– Чрезвычайно рад встрече с вами, мадам!

Поведение этих молодых людей очень уж смахивало на флирт, и Каролина воспринимала все сказанное ими, с определенной долей снисходительности.

Эндрю Блер, стройный темноволосый молодой мужчина с необыкновенно ясными глазами, взял ее руку и церемонно поднес к своим губам.

– Иностранки в большинстве своем очень привлекательны, но они и в подметки не годятся нашим английским красавицам! – заметил он.

Женщина покровительственно улыбнулась. Она уже начинала привыкать заново к комплиментам. Казалось, прошли те времена, когда она их слышала постоянно, и хотя это было давно, и она уже вышла из того возраста, но нельзя было отрицать, что эти слова и теперь пришлись ей по вкусу.

Она все еще улыбалась, когда послышался скрип трапа, и по шагам Каролина узнала Адама.

Взглянув на него, она поняла по его глазам, что с Шерри он знаком. Конечно, Дьюард встречал его пять лет назад, когда расследовал дело о бракованных пушках.

– Джордж Шеритон – Адам Дьюард, – представила их друг другу Каролина, используя возникшую паузу, чтобы соблюсти формальности.

– Мы уже однажды встречались, – сказал Адам, протягивая руку. Он говорил вежливо, но взгляд его был суровым. Без сомнений, его волновали те же вопросы, которые тревожили и саму Каролину в первые минуты этой неожиданной встречи.

– Конечно, – ответил Шерри, здороваясь с Дьюардом. На его лице не было каких-либо признаков неприязни или затаенной обиды. – Стюарт рассказывал мне, что вы привезли миссис Раули из Испании. Очень рад, что рядом с ней оказался такой мужественный и бесстрашный человек, способный на самоотверженную помощь.

Каролина представила Адаму Джека и Энди, объяснив при этом, что все трое молодых людей путешествовали по Средиземному морю. Она надеялась, что ее слова ослабили подозрительность ее защитника, но взгляд его темных глаз не изменил своего выражения. Она, конечно, сделала вид, будто совсем не замечала недоброжелательного настроя своего спутника по отношению к этим людям, и весело щебетала, пока корабль не отчалил. И тогда все подошли к борту, чтобы еще раз взглянуть на Лиссабон.

Перед ними проплывали полуразрушенные дома, настойчиво напоминавшие о войне. И когда город, удаляясь, постепенно таял в туманной дымке горизонта, к горлу женщины подступил ком.

– Когда-то здесь было очень красиво! – вздохнул Шерри. – Ужасно видеть, во что превратилась эта страна.

– Это правда, – подтвердил Адам. – Война – великий разрушитель, она не щадит ничего.

Уловив печальные нотки, прозвучавшие в его словах, Каролина вдруг поняла, как ей близко его настроение. Чтобы понять, что такое война, человек должен прожить какое-то время в самой ее гуще. Пропасть, которая отделяла их с Адамом от этих молодых людей, чьи представления об этой войне основывались только на информации из английских газет, была огромной. Она была так же огромна, как пропасть между городом, который они покидали, и городом, в который направлялись.

– Смотрите! – вскрикнула Эмили, уже снова сидевшая на плечах у Адама, и взволнованно указывала на форт Сен-Жулиан и форт Сен-Буржио, которые как стражи стояли по обе стороны истока Тагуса. Каролина не видела их со времени своего последнего плавания, но помнила очень хорошо. Ей представилось, как вот так же, четыре года тому назад она с Эмили на руках, стояла на палубе корабля, входившего в Тагус. Тогда ей казалось, что прошлое осталось позади навсегда, но она ошиблась. Все вокруг напоминало ей о былом: Адам, Шерри и даже Эмили.

В лицо дул порывистый морской ветер.

– Еще две недели, и мы будем в Англии! – сказал Шерри, придерживая шляпу.

Каролина взглянула на Адама и уловила на его лице напряженное выражение.

– Да, – машинально подтвердила она. – В Англии.

– Какая ты красивая, мама! – восхищенно воскликнула Эмили.

Женщину очень развеселили эти слова дочери. Она еще раз придирчиво оглядела свой наряд. Платье из серого, с серебристым оттенком, шелка, отделанное тонким кружевом, когда-то было одним из любимых ее вечерних туалетов. Сшитое очень просто, оно, однако, выглядело элегантнее всей той одежды, в которой ее привыкла видеть дочка.

Эмили сидела на кровати в бледно-розовом платьице, которое Каролина сшила ей сама прошлой осенью. Это было самое лучшее платье девочки, но она уже из него выросла. В Англии нужно будет купить малышке другую одежду.

Женщина смотрелась в маленькое зеркальце, висевшее в каюте над умывальником и пыталась завить волосы, но, не добившись нужного эффекта, просто стянула их в узел и заколола серебряным гребнем. Затем надела на шею жемчужное ожерелье, на руки – белые лайковые перчатки, уже пропахшие нафталином из-за долгого лежания в сундуке, и, протянув руку Эмили, спросила:

– Готова?

Девочка с важным видом кивнула головой. Она старалась держаться как взрослая дама, так как Каролина рассказывала ей, что обед в капитанской каюте очень отличается от обеда дома или у Адама. Пожалуй, она даже немного переусердствовала, рассказывая дочери о хороших манерах. По правде говоря, она сама чувствовала, что ее понятия о нормах поведения несколько устарели. Этот обед очень был похож на те, которые она еще помнила, но на которых в последний раз уже забыла, когда была.

Войдя в каюту капитана, Каролина на момент замерла, очарованная. Ей казалось, что она вновь попала в тот мир, от которого давно уже отвыкла. В каюте горели свечи, стол был покрыт белоснежной льняной скатертью и сервирован серебром. В воздухе витали запахи прекрасного красного вина. Если бы не вид моря из иллюминатора, можно было бы и вообще не вспомнить, что все это происходило на корабле.

Эмили же такая обстановка показалась вполне естественной. Но Елена выглядела немного подавленной. В платье из бархата цвета спелой вишни и красиво уложенными волосами она выглядела настоящей леди, однако держалась очень скованно и неуверенно.

– Вы замечательно выглядите! – шепнула ей Каролина.

И Елена с благодарностью улыбнулась ей. Пламя свечей, мимолетно сверкнув, отразилось в ее длинных тяжелых сережках.