Эмили насупилась, раздумывая над словами Елены.

Каролина, рассеянно слушавшая разговор дочери с подругой, молчала и, глядя в окно, думала о своем. Казалось бы, какие теперь беспокойства могут мучить ее, если все былые тревоги отступили, безвозвратно ушли в прошлое. Шерри выздоравливал; ни Эмили, ни ей самой больше некого и нечего было опасаться; обвинения, выдвинутые против Адама, больше не имели смысла. И все же сердце ее было не на месте. Ее беспокоило то, что Адам – по крайней мере, ей так казалось – намеренно избегал ее. И это после того, как она согласилась стать его женой, после того, что они пережили вместе в Шентоне! Казалось бы, все это должно было их только больше сблизить, – ведь никаких ссор, никаких видимых причин для размолвки не было – но, тем не менее, он избегал ее общества.

Каролина терялась в догадках, не умея объяснить себе, в чем могла заключаться причина его внезапного отчуждения. Ей хотелось близости, нежности, ласки. Хотелось, чтобы он смотрел на нее любящим взглядом, чтобы улыбался ей, чтобы просто касался руки, давая понять, что между ними все по-прежнему… Конечно, в последнее время они были слишком заняты, но все-таки…

Те две ночи, которые минули после событий в Шентоне, она провела в одиночестве, хотя ее так и подмывало пойти к Адаму, но эта его дневная отчужденность останавливала ее. Она не спала, вспоминая все, что между ними было, и ничего не могла понять.

Когда экипаж подъехал к дому, Каролина постаралась отогнать от себя свои невеселые мысли. Что ж, ничего не поделаешь. Она уже не была наивной молоденькой девушкой, чтобы требовать к себе постоянного внимания. Надо постараться понять Адама. Он слишком занят, он еще не разобрался со всеми своими делами. Она подождет, у них еще будет время для разговоров. И желая поскорее отделаться от своих тревожных мыслей, она поспешила сама и помогла Эмили выйти из экипажа. Хокинс встретил их у входа в дом.

– Я ужасно соскучился по тебе! – сказал он Елене, обнимая и целуя ее, прежде чем открыть перед ней дверь. – По вас обоим, – добавил он, ласково поглаживая ее по животу.

Елена строго взглянула на него, но сказать ничего не успела, так как Хокинс перевел взгляд на Каролину и, моментально посерьезнев, сообщил:

– К вам пришли гости. Я подумал, что будет лучше предупредить вас: Фарнвуд и лорд Анандейл вот уже почти час беседуют в гостиной с миссис Уэлстон, дожидаясь вас.

Каролину удивил этот неожиданный визит. Она еще могла понять Эдварда, пришедшего извиниться за поведение своего брата, но то, что Анандейл вдруг пожелает увидеться с ней, в это ей трудно было поверить.

– Хорошо, я сейчас выйду к ним, – сказала она. – Эмили…

– Думаю, что Эмили захочет пойти с нами, – сказала Елена. – Мы сейчас отправимся с нею на кухню и попросим миссис Эйксли приготовить нам что-нибудь вкусненькое.

Каролина проводила взглядом всех троих, пока они не скрылись из виду, спустившись по лестнице вниз: Хокинс обнимал свою возлюбленную за талию, а та, в свою очередь, держала за руку девочку.

Затем она поспешила к ожидавшим ее родственникам Тэлбота. Мысль о них вновь всколыхнула в ней ужасные воспоминания последних дней, и с тяжелым сердцем она открыла дверь гостиной.

Эдвард и Анандейл сидели на диване и разговаривали с тетушкой Адама, расположившейся напротив них в кресле. Когда вошла Каролина, они поздоровались с ней, и Маргарет встала, сказав, что оставит их наедине. После того, как дверь за нею захлопнулась, Каролина изучающе посмотрела на обоих визитеров. Выглядели они очень уставшими и удрученными. Казалось, за эти два дня у Эдварда появились новые морщины и седые волосы, а Анандейл еще больше высох и ссутулился. Под ее пристальным взглядом они отвели глаза в сторону, стараясь не смотреть на нее прямо.

Каролине сделалось зябко, и в глазах ее померк свет, будто в комнате вдруг стало недоставать тепла и солнца. Она, пройдя к окну, опустилась в кресло, которое было расположено таким образом, что можно было видеть и сад, раскинувшийся за окном, и то, что творилось в гостиной.

Наступила тягостная пауза. Потом Эдвард, смущенно кашлянув, сказал:

– Долли просила передать тебе привет. Она сказала, что скоро сама заедет к тебе. В последнее время на нее свалилось столько забот…

– Да, для всех эти дни были тяжелыми. Я еще не пришла в себя после того ужаса, – сказала Каролина.

Эдвард попробовал улыбнуться, но у него это плохо получилось.

– Сказать по правде, Долли оказалась сильнее всех нас. Если бы не она, то все в нашем доме пошло кувырком. – Судорожным движением руки он ослабил галстук, туго сдавливавший шею, словно говорившему не хватало воздуха. – Как чувствует себя твоя дочь? Она в порядке? Миссис Уэлстон уже сказала нам, но я хотел бы знать…

– Эмили чувствует себя хорошо, – поспешила заверить его Каролина и принялась снимать перчатки, чтобы хоть чем-то занять руки.

– Я очень рад. Мы так беспокоились за нее.

Когда я думаю о своих детях… – Эдвард замолчал, и лицо его, перекосившись в страдальческой гримасе, покрылось красными пятнами.

Каролина отвела от него взгляд и посмотрела за окно. Там в саду, в листве деревьев, залитой солнечным светом, весело пели птицы.

– Я разговаривал с лордом Кастлери, а также с одним сотрудником министерства внутренних дел и рассказал им все, что мне известно о «подвигах» Тэлбота, – сказал вдруг Эдвард. – Насколько я понимаю, Дьюард сделал то же самое.

– Он сейчас как раз находится у лорда Кастлери, – ответила она, старательно расправляя перчатки.

Фарнвуд кивнул.

– Конечно, теперь все обвинения с него будут сняты. – Он на минуту замолчал. – В министерстве мне сказали, что преступления Тэлбота не получат огласки. Должен признаться, я рад этому, потому что беспокоюсь о Долли и детях.

– Да-да, все правильно, – поспешила согласиться с ним Каролина. Ей не хотелось, чтобы Эдвард подумал, будто бы она жаждала смешать имя Тэлбота с грязью. У нее совершенно не было такого желания. – Я считаю, что никто больше не должен страдать.

– Ты очень великодушная женщина, Каролина. – Эдвард взглянул на перчатки, которые она сжимала в руке. – Мой отец собирается выехать в деревню. По крайней мере, на какое-то время. Он… – Не договорив, он воскликнул: – Я все еще не могу поверить в то, что произошло! – Он встал и взволнованно прошелся по комнате. – Прости, Каролина, но я ни в чем не виноват. Я ни о чем даже не подозревал. Я и теперь толком не знаю, что отцу было известно о Тэлботе и его похождениях, а что нет. Я не могу сказать точно, выстрелил ли он, чтобы спасти тебя, как он утверждает, или себя самого, как предполагает Дьюард.