– Большое удовольствие встретить вас. Ваш ленч был поистине замечательным, к сожалению, у нас не было возможности побеседовать.

«Интересно, – подумала Джули, – где другие гости?»

Гэлвин словно прочел ее мысли:

– Откровенно говоря, Джули, я пригласил вас сюда, поскольку хотел обсудить с вами один вопрос. Мне известно, что вы любите играть в теннис, я – тоже. Поэтому, если вы не возражаете, мы могли бы сыграть один или два сета, а потом перейти к делу. Кроме вас, боюсь, никого нет. Никогда не был большим любителем одновременно решать несколько дел.

– Что ж, неплохо.

Джули оглядела его с головы до ног. Она действительно сказала то, что думала. Начало было неплохим. Одно дело играть партии с профессионалом, и совсем другое – размяться для здоровья. Гэлвин выглядел как игрок, от которого не следует ожидать неожиданностей; крупный, неторопливый мужчина, не любящий рисковать. Подходящий для нее противник, поскольку она всегда играла в полную силу и любила рисковать. Что он хотел обсудить с ней? Такой прямой деловой разговор в обход Мортона, который представлял ее деловые интересы, был для нее неожиданным.

Водитель принес из машины ее ракетки.

– Что ж, давайте сыграем. Солнце уже не такое жаркое. Из трех партий?

– Отлично.

Он повел ее в направлении корта.

– В какое время мы играете наиболее успешно?

– О, обычно я жду, когда солнце полностью уйдет за горизонт. Но и сейчас, думаю, все будет отлично.

– Вы сейчас работаете над очередной книгой? Молодежи нравятся ваши романы. Я, к сожалению, читаю только балансовые отчеты и деловые записки. Не помню, когда в последний раз читал книгу.

Складывалось впечатление, что он этим гордится.

– Да, я постоянно над чем-нибудь работаю.

Джули говорила уклончиво. То был старый трюк дилеров. Она собрала кое-какую информацию, прежде чем ехать на встречу. Наверное, будет еще несколько поездок, несколько партий в теннис, прежде чем настороженность пройдет. К концу первого сета она надеялась получить смутное представление о его намерениях.

– Что-нибудь определенное?

– Не совсем.

Попробовав обходной боковой маневр, он наткнулся на каменную стену ее защиты. Недаром говорили, что Джули Беннет – крепкий орешек. Да, молва не ошибалась.

Вскоре они оказались на безупречном теннисном корте; линии были обозначены белым цветом, а поверхность темно-красного цвета, характерного для теннисных площадок в пустыне.

– Жесткие или мягкие? – спросил Гэлвин, пробуя ракетки.

– Жесткие.

– Хорошо.

Розыгрыш подачи был серьезным. Оба игрока привыкли бороться за победу всегда и во всем, в повседневной жизни. Выискивая слабые места, скрывая свои сильные стороны, они посылали мяч прямо перед собой по центру площадки. Когда стало ясно, что таким образом не раскрыть никаких важных секретов, оба согласились начать игру.

– Готова в любой момент, – сказала Джули.

– Отлично.

Джули взяла мяч в левую руку – прямую и ненапряженную – и подбросила его над левым плечом. Мяч завис над бедром. Размахнувшись прямой рукой и вложив в удар вес тела, она мощно направила его на половину Гэлвина. При подаче она применила все свое мастерство, чтобы выиграть, целясь в дальний правый угол площадки. Мяч лег точно в цель. Мощная подача просвистела над сеткой так, что Гэлвин не успел дотянуться до мяча ракеткой.

– Да, – пробурчал он. – Пятнадцать, милочка.

Следующая подача. На этот раз он не дотянулся лишь нескольких дюймов.

– Тридцать, милочка.

Затем две ошибки подряд: при подаче мяч Джули задел сетку, а второй раз почти на фут ушел за пределы площадки.

«Нервный игрок», – подумал Гэлвин. Если он сможет держать мяч в игре, она сама наделает ошибок. Она сама нанесет себе поражение. Его уверенная, довольно однообразная игра приводила к тому, что противник часто допускал промахи и проигрывал. Аналогичное правило справедливо также и для бизнеса. В делах следует принимать быстрые решения, ничего, если порой они оказываются неудачными.

По тридцати, и пока никакого обмена ударами.

На этот раз подача была удачной, он также успешно парировал. Джули, судя по всему, уверенно играла обратной стороной ракетки. Отлично держала стойку, что обеспечивало больше половины успеха. Она не экономила сил на проводке удара. Разворот корпуса, ноги стоят уверенно. Мяч, перелетев сетку, был направлен прямо ему в лоб. Обратно ей в голову. Она отбила его, но немного запоздала с ударом, дав ему возможность мощно пробить по площадке в двух дюймах от дальней линии.

– Тридцать – сорок.

Следующая подача почти напоминала мощью и скоростью курьерский поезд или выстрел. Мяч попал в белую разграничительную линию и, отскочив от площадки, ударил ему в грудь, не дав времени даже пошевелить ракеткой.

– Сорок – сорок, – решительно проговорила Джули Беннет.

Гэлвин выругался про себя. Два круговых и один прямой удар. Унизительно. А он не любил чувствовать себя униженным. Он купит ее проект за гроши. Она, возможно, умеет подавать, но он раздавит ее при заключении сделки. Он заставил себя сконцентрироваться на мяче до того, как он выскользнет у нее из руки. Он отодвинулся немного назад, к крайней линии. Несомненно, она вкладывала в подачу все силы, придерживаясь тактики: либо все, либо ничего.

Он укоротил свой ответный удар и мягко вернул его на другую сторону площадки. В течение одной-двух минут они играли в манере Криса Эверта с дальних линий площадок, широкими прямыми и обратными ударами, проверяя правильность выбора положения и умения перемещаться по площадке. Джули послала мяч свечой вверх. Гэлвин стоял около задней линии. Свеча сработала, Гэлвину пришлось ринуться вперед за мячом, словно холодный танк, пришедший в движение ранним туманным утром согласно планам фашистского командования. Мяч почти остановился, когда он наконец подбежал к нему. Но сам он не смог остановиться и почти врезался в сетку.

– Черт подери, – громко проговорил Гэлвин.

– Я веду, – сказала Джули.

Вновь ему удалось парировать словно выпущенную из пушки подачу. Она пробила резаный открытой ракеткой, он уверенно сыграл закрытой; она ответила мягким открытым ударом, он возвратил ей удар, сильно пробив по мячу закрытой ракеткой. Пот выступил на лбу Гэлвина.