Вадим надел пижаму, что делал крайне редко, мельком посмотрел на себя в зеркало и направился в гостиную. Там надел наушники, поставив свою любимую пластинку Тины Тернер. Огромное, уютное кресло приняло хозяина, бесшумно раскрывая свои объятия. Вадим закрыл глаза и постарался не думать ни о чем, кроме завораживающей музыки. Он потерял чувство времени и вздрогнул от неожиданности, когда к нему на колени вскочил ребенок. Маленькие ручки обвили его шею. Белов открыл глаза и увидел совсем близко Димкино лицо и в проеме двери Валю. Малыш прижался своим носом к его носу и забавно улыбался. Валя включила свет, от чего Белов в первый момент зажмурился и потер глаза.

– Привет, – сказал Вадим, сняв наушники и выключив музыку пультом дистанционного управления. Он пытался справиться с внутренним напряжением и очаровательно улыбнулся. – Как погостили?

– Хорошо, – не выговаривая «р», ответил малыш. Так же быстро, как вскочил отцу на руки, он оказался рядом с мамой. – Мы играли с дядей Степой.

– Это еще кто, дядя Степа? – удивленно поднял брови Вадим. – Мне известно только о Лене Архиповой.

– Один дядя, мы с ним играли в атаку! – с гордостью заявил малыш и убежал в свою комнату.

– Рад, что вам понравилось. Мама, а во что ты играла?

– Ладно тебе, не паясничай, – сказала Валя. – Степа – Ленин жених, к тому же хорошо знает тебя, потому что когда Димка представился «Дима Белов», поинтересовался, как звать его папу. Оказалось, что наш папа – его начальник. Есть у тебя Степан Рыбалко в отделе компьютерной сборки?

– Ну, конечно, есть. Как тесен мир, – задумчиво ответил Вадим.

– Это точно, наверное, теснее, чем мы можем себе представить. – Валя произнесла это, вспоминая историю своего знакомства с Вероникой Сергеевной. Надо же было такому случиться.

А Белов не думал, что произнесенная им фраза имеет самое непосредственное отношение к нему лично. Он не мог представить, что две женщины, которые сейчас были в его жизни, работали бок о бок, в одном кабинете и делились друг с другом настроением, поверхностными соображениями о счастье.

Не зная о произошедшем между Алисой и Мариной разговоре, он чувствовал какую-то необъяснимую тревогу. На душе было скверно после недавней ссоры, и пока не было никаких мыслей по поводу того, как можно исправить положение. Постоянно возникало ощущение, что сегодняшняя словесная перепалка – не самое главное, не самое разрушительное в его с Алисой отношениях. Вадим не мог понять, почему он постоянно возвращается к этому. Он слушал рассказ Вали о том, как живет ее подруга, лишь делая вид, что ему это интересно. Он придавал своему лицу сосредоточенное выражение, чувствуя, что ему это удается с большим трудом.

– Короче говоря, они скоро поженятся. Долго встречались, правда? Хорошо узнали друг друга, наверное, это правильно.

– Да, – решил согласиться Вадим, потому что совершенно упустил момент, когда Валя рассказывала о том, как и когда Лена и Степан познакомились.

– Ты, наверное, голоден, а я тебе тут историями о своих подругах потчую, – спохватилась Валя, вглядываясь в отрешенное лицо мужа. – Я сейчас разогрею ужин.

– Не нужно, я не хочу есть. Честно говоря, я даже забыл об этом.

– Меня всегда настораживает мужчина, у которого пропал аппетит, – присаживаясь в другое кресло, заметила Валя. Она продолжала смотреть на Вадима, не спеша заплетая волосы в тяжелую косу. – У тебя на работе порядок?

Она спросила о работе автоматически, а сама сразу подумала о каких-то личных переживаниях Вадима. Она почувствовала, какими непослушными стали пальцы и кровь предательски прилила к лицу. Она только представила, что все ее подозрения снова обретают реальные черты, и ощутила, как теряется, снова переживая животный страх остаться без Вадима.

Последнее время он не давал ей повода сомневаться в его верности. Он не задерживался после работы, в выходные устраивал культурную программу с походами по сезонам в парки, кафе, музеи, выставки. Он старался уделять внимание Димке, по возможности отводил и забирал его из садика. Он был весел, добродушен, остроумен. Белов будто снова стал таким, каким узнала его Валя в самом начале их пути. Правда, развивающийся бизнес требовал частых командировок, к которым и она, и Димка как бы привыкли. Вадим мог неожиданно приехать днем домой, за считанные минуты собрать вещи и оставить записку об очередной поездке.

Валя поначалу недоверчиво относилась к этим спонтанным исчезновениям из дома, но успокоила ее, как ни странно, Вика. Она сообщила, что давно махнула рукой на то, что с Костей ничего нельзя планировать, мол, у него командировка может возникнуть вмиг и – поезд уносит любимого в рабочую поездку. Валя была рада услышать это.

Вероника Сергеевна, осторожно поинтересовавшись недавно их отношениями, была приятно удивлена тем, как изменился тон внучки. Он уже не был полон истерики и мрачной предопределенности. Валя снова стала собой, забыв так не подходящую для нее маску недоверчивости и напряженности. Маковецкая в который раз убедилась в том, как легко можно разрушить семью, предавшись минутным импульсам. Как трудно давать совет на конкретный вопрос «Что делать?», она была довольна, что в свое время нашла с Валей самое приемлемое решение и линию поведения. Результат очевиден – Валя снова спокойна и не уронила своего достоинства, а Димка не потерял отца. Зная, что такое растить ребенка в одиночку, Вероника Сергеевна больше всего боялась этого.

Валя действительно успокоилась. Сначала она просто запретила себе думать о том, что происходит, отогнала от себя хандру и апатию. Несколько попыток выйти на откровенный разговор с Вадимом ни к чему не привели. Они только обострили обстановку, и Валя решила ждать, ждать и наблюдать. Еще одним обстоятельством, радовавшим ее, стало то, что Вадим перестал отдаляться от нее. Снова разговоры по вечерам о прошедшем дне, обмен впечатлениями, отсутствие напряженности. Белов умело играл свою роль. Он привык к своему двойственному положению и перестал терзаться вопросами морали. Он искренне не хотел терять жену, сына и при этом не мог отказать себе в удовольствии проводить время с Алисой. Вадим сумел за несколько месяцев естественно вести себя дома после бурной встречи с любовницей и страстно обнимать Алису на утро после жаркой ночи с женой. Валя снова почувствовала себя счастливой. Даже в их близости появилось что-то более трогательное, нежное, чего не было раньше. Последним звеном, укрепившим уверенность Вали, что пожар миновал и нет даже тлеющих искр, стала годовщина их свадьбы.

Двадцать четвертое февраля она ждала с замиранием сердца. Накануне она поздравляла своих домашних с мужским праздником, дарила подарки Вадиму, Димке, Петру Петровичу. Все были в приподнятом настроении. Собрались у родителей Вадима вечером за их большим круглым столом. Валя оглядывала сидящих вокруг и вдруг поймала себя на мысли, что готова на все, чтобы не потерять их, таких близких, любимых, дорогих. Ей так важно ощущать себя в одном ряду с ними, ведь, кроме них, у нее никого больше нет. Вероника Сергеевна тоже была приглашена к Беловым, потому что обязательно хотела преподнести свои подарки, которые давно и тщательно выбирала, да и просто потому, что с некоторых пор сдружилась с Галиной Матвеевной. Вероника Сергеевна не могла отказаться от повода еще раз почувствовать себя в кругу обретенной семьи. Это обстоятельство радовало Валю, потому что давало уверенность в том, что бабушке есть с кем общаться, и она не ждет встреч только со своей внучкой. Одиночество больше не было спутником Маковецкой, она снова ощущала себя частью большого целого. Валя переводила взгляд с одного лица на другое, понимая, что все сидящие за столом навсегда вошли в ее жизнь, как бы она дальше не сложилась. Она так не хотела терять все это.

За столом они пробыли недолго, потому что Димка вдруг раскапризничался, и никому не удавалось его успокоить. Вадим вышел с ним в другую комнату, но вскоре заглянул, давая понять, что им пора уходить.