— Прекрасно, — сказал Мейсон. — Я вижу, вы сделали все возможное. Что-нибудь есть еще?

— Пока все.

— Продолжай вести наблюдение за домом Эзел Гарвин. Я буду здесь. Пока довольно рано и нет суматохи. Надеюсь договориться, чтобы меня подзывали к телефону. Позвони, если что-нибудь произойдет, а если не дозвонишься, я сам тебе позвоню через час.

— Хорошо, — ответил Дрейк. — Ты уж извини, что так все получилось, Перри.

— Все в порядке, — успокоил его адвокат. — Это как раз тот случай, когда ты не мог все предугадать.

— Я позвоню сразу же, как только узнаю что-либо существенное, — пообещал Дрейк.

Адвокат повесил трубку, оглядел вестибюль и, ничего не заметив подозрительного, направился к выходу. Открыв дверь, он в первую очередь посмотрел на подъездную дорогу и место, предназначенное для парковки машин.

Помимо его машины и машины Гарвина, которые стояли отдельно на подъездной дороге, там оказалось еще несколько. Мальчик с непроницаемым лицом, который подзывал Мейсона к телефону, неподвижно сидел на верхней ступеньке лестницы, любуясь рассветом.

— Как тебя зовут? — спросил Мейсон.

— Панчо, — ответил мальчик, не шелохнувшись. Мейсон вытащил из кармана доллар и подошел к нему.

Юноша проворно протянул ладонь. Адвокат бросил в нее монету.

— Спасибо, — поблагодарил мальчик, не вставая. Мейсон улыбнулся.

— Ты не так глуп, как может показаться. Если ты смог говорить по телефону, найти номер моей комнаты и вызвать меня, то ты довольно смышленый парень. Посиди здесь — мне должны снова позвонить. Если позвонят, позови меня. Понял?

— Да, сеньор.

— Постой, — переспросил Мейсон, — тебе все ясно? Ты понимаешь по-английски?

— Да, сеньор.

— Чудесно, — успокоился адвокат. — Если мне позвонят снова, получишь еще доллар.

И Мейсон отправился к себе в номер. У себя он умылся, побрился, одел чистую одежду и, когда собрался было справиться о завтраке, то услышал металлический звон приближающихся сандалий и тихое тук-тук-тук-тук в дверь.

Мейсон открыл дверь.

Панчо стоял в коридоре.

— Телефон, — сказал он.

— Момент, — сказал по-испански адвокат. Мальчик выжидающе молчал.

Адвокат усмехнулся, вытащил из кармана второй доллар и вручил ему.

На лице юного мексиканца засияла улыбка.

— Спасибо, — поблагодарил он и бодро зашагал по коридору.

Мейсон последовал за ним, вошел в кабину с открытой дверцей, предварительно убедившись, что соседняя пуста, затем поднял трубку, сказав:

— Алло! — И, услышав в трубке голос Пола Дрейка, произнес: — Привет, Пол. Что новенького?

Дрейк затараторил так быстро, будто слова стремились обогнать друг друга в неудержимом торопливом потоке.

Послушай, Перри. Слушай внимательно. Мы сидим на бочке с порохом. Мой человек нашел Эзел Гарвин.

— Где? — спросил Мейсон.

— Под Океансайдом. Почти в трех милях к югу от города. В автомобиле, стоящем в пятнадцати — двадцати ярдах от дороги на берегу моря. Она мертва. Пуля попала в левый висок. Скорее всего, это не самоубийство. Она лежала на руле в довольно неестественной позе, крови немного. Стекло дверцы с этой стороны было опущено, и револьвер, из которого, по-видимому, стрелял преступник, лежал прямо у дверцы на земле. Она могла бы выстрелить в себя, только если бы повернула револьвер вверх рукояткой и держала таким образом при выстреле, но это очень неудобно, да и не свойственно женщине убивать себя столь необычным способом.

— А что полиция?

— Пока об этом знает только мой человек, обнаруживший тело. Он известил меня, попытался связаться с шерифом в Сан-Диего, но, находясь за пределами Океансайда, по техническим причинам не смог связаться ни с ним, ни со следователем… Теперь, Перри, слушай меня дальше. Мой человек достаточно сообразителен, чтобы наследить. При осмотре ему в глаза бросилось следующее. Похоже, там останавливались две машины — вторая машина к тому времени уже уехала. Склонившись к револьверу, он рассмотрел его: револьвер системы «Смит-и-Вессон», 38-го калибра, номер, выгравированный на рукоятке, — С 64805. Думаю, нужно постараться снять с него отпечатки пальцев до прихода полиции. Можно кого-нибудь послать, чтобы опередить ее.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Я выезжаю.

— А Гарвин и его жена с тобой?

— Здесь, — ответил Мейсон, — но не со мной.

— Как ты поступишь с ними?

— Черт, — раздраженно сказал адвокат, — я не намерен ничего с ними делать. Я вообще хочу, чтобы они оставались здесь. Гарвин не может вернуться в Штаты, иначе его арестуют по обвинению в двоеженстве. Я не могу допустить этого.

Дрейк пожаловался:

— Меня несколько удручают затраты на эти звонки. Как подумаю о счете за разговор с другой страной… Перри, я предпринял кое-какие шаги на свое усмотрение, и надеюсь, правильные.

— Что именно?

— Я позвонил Делле Стрит и велел ей быстро одеться по-дорожному, взять свою машину и мчаться во весь опор к Океансайду… Мой человек сбил с толку полицию, и теперь у нас есть шанс отсрочить их вмешательство. Дозвонившись до шерифа Сан-Диего, мой парень сообщил, что скорее всего произошло самоубийство, довольно заурядный случай.

У шерифа в Океансайде есть заместитель, которому он по телеграфу рекомендует съездить и закрыть дело. Тот только на месте сможет убедиться, что это убийство, и позвонит шерифу. В нашем распоряжении будет некоторый запас времени, прежде чем шериф и следователь доберутся туда. До тела не дотронутся, пока не прибудет следователь, занимающийся убийствами. Так что у нас есть время, если поспешим.

— Ох уж эти мне звонки, — проворчал Мейсон. — Я рад, что ты подключил Деллу. Мне скорее всего понадобится секретарь.

— Я просил ее осмотреть вокруг все, что успеет, — сказал Дрейк. — Она уже выехала из Лос-Анджелеса. Ты приедешь с ней одновременно, а может быть, и раньше — все зависит от того, как будет с транспортом на дороге и как долго будет продолжаться наш разговор.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Еду.

Он положил трубку и заспешил в свой номер. Там он покидал в чемодан свои вещи, а затем устремился к выходу, где наткнулся на Панчо, который сидел на том же месте.

— Панчо, — окликнул он мальчика, — у меня здесь двое друзей, мистер и миссис Гарвин. Они живут в комнатах пять и шесть. Когда они встанут, скажи им, что я уехал. Так как умерла наша общая знакомая. Я обязательно им позвоню. Передай также, чтобы они ни в коем случае не покидали эту гостиницу и непременно дождались меня. Ты понял?

— Да, сеньор.

— И еще. Я не оплатил счет за гостиницу. Вот двадцать долларов хозяйке. Эти деньги — оплата за комнату, понял?

— Да, сеньор.

— Прекрасно, — заключил адвокат. — Я поехал. Распахнув дверцу машины, он сунул туда чемодан, а потом забрался сам и уже включил зажигание, когда в дверях появился улыбающийся Панчо и на чистейшем английском языке сказал:

— Ваши ключи, мистер Мейсон, вы оставили их в ящике стола. — Заметив удивление на лице адвоката, пояснил: — Вообще-то моя тетя, сеньора Инокенте Мигуериньо, из предосторожности не оставляет ключи в ящике стола, а запирает их в сейф, прежде чем идти спать. Но когда я в гостинице, то, как дворецкий, иногда подгоняю машины к веранде, и поэтому ключи не убирают.

Мейсон улыбнулся, взял ключи и сказал:

— Ты хорошо говоришь по-английски, Панчо.

— Черт возьми, а вы думаете, ради чего я хожу в школу? — с гордостью ответил мальчик.

Перри Мейсон, увидев впереди группу людей, сбавил скорость. К северу, в лучах утреннего солнца, далекие дома Океансайда выглядели ослепительно белыми.

К западу от шоссе простирался пляж, а за ним безмятежно плескался под безоблачным небом голубой океан.

Мейсон остановил машину на обочине дороги.

Офицер дорожной службы героически пытался заставить машины следовать дальше, однако многие из проезжающих, снедаемые любопытством, отъезжали в сторону от дороги и останавливались.