Вот вспомнилось недавнее нелепо смешное высказывание вальяжного Надеждина на ТВЦ – в ответ на жалобу преподавателя вуза (тот получает зарплату 3,5 тыс. руб. – в месяц!): «Иди работать! Ты же здоровый мужик!». Смущенный преподаватель вуза что-то мямлил про то, что может показать трудовую книжку – он-де работает преподавателем вуза! Бедняга даже не понял «шутки юмора» Надеждина, в понимании последнего работа – это только то, что приносит живые деньги. Воистину, сытый голодного не понимает… Помните, как в начале 90-х со смехом сквозь слёзы люди пересказывали анекдот: встречаются два старых приятеля, толстый и тонкий. Толстый (новый русский) на вопрос «как жизнь?» говорит хвастливо: «Меняю третью тачку. А ты как? Что-то бледный какой-то стал…» Бывший товарищ мнётся, потом смущенно говорит, что он три для уже ничего не ел. Новый русский осуждающе качает головой и говорит назидательно: «Так нельзя, друг. Сделай над собой усилие и съешь что-нибудь!»

Вот эти надеждины, похоже, так и считают, что раз человек бедный, то сам и виноват. Есть же места, где можно деньгами разжиться. А то, что человек работает не только для того, чтобы «бабла настричь», но и потому, что у него есть призвание к той или иной профессии, и вовсе не его вина, что за эту работу так мало платят. Подобное миропонимание вполне соответствует установке власти на перевод страны в режим сплошного бизнеса, то есть превращение её в большой базар. К чёрту всех остальных! Остальным потому-то и не платят больших денег. Ибо это должно делать государство, а государство уходит в тень – его, как благодетеля и заботливого отца народа, в будущем глобальном мире не будет – пусть каждый гребёт за себя и под себя. Главное, чтобы налоги исправно платили и не высовывались, когда не просят. Глобальный мир, как его строят, выглядит пристанищем оголтелых, ненавидящих друг друга индивидуалистов всех мастей, без Памяти и Отечества…

Можно ещё пофантазировать на тему о том, что эти множественные доморощенные бизнесмены будут производить в стране, где кроме них и касты неприкосновенных, никого больше нет. Наверное многие из них будут обречены на испекание пирожков из глины, а другие будут покупать их и на своих личных подворьях в дачных печурках из этих глиняных пирожков выплавлять железо или варить в хозяйственных кастрюлях сталь, как это делали некогда миллионы китайцев – в эпоху «большого рывка», в то время как другие миллионы китайцев стреляли по воробьям, чтобы зловредные воробьи не склёвывали продукт их производства…

А ведь малый и средний бизнес у нас, вообще говоря, был – когда живо было ещё село (до 1954 года), и в хороших сёлах на каждом дворе тогда было по две-три коровы, пара-тройка телков, пяток свинок, стадо овец, стаи кур, уток и гусей, ну ещё и лошадь. (По крайней мере, эту воодушевляющую картину, хотя уже и в остаточном виде, я ещё застала в одном старинном русском селе в Среднем Поволжье 15 лет назад. Но старики рассказывали, что в молодости они держали на своих дворах именно столько скота и как самое лучшее время вспоминали годы сразу после войны. И в это верится легко – глядя на огорды и личные поля по 30 соток, на огромные сараи, загоны для скота, на большие хозяйственные дворы и просторные гумна. Так было до начала 60-х годов, до Хрущёвских новаций по уничтожению личного подсобного хозяйства, ибо именно так назывался тогда этот малый и средний бизнес). И существовал он параллельно колхозам и совхозам, а не вопреки.

И вплоть до конца 50-х, когда с 1954 года крестьянам стали отдавать паспорта, и они массово двинулись в города, где жизнь веселее, а туалеты тёплее, – колхозый рынок, где торговали с личного подворья, давал ещё 56–60 % продовольствия самого высокого качества. На этом рынке продукты выкладывали всегда, даже когда шла война и была оккупация. Но цены на рынке были, конечно, выше раза в полтора, кроме ярмарок – тут уж можно было запастись всем, чем душа пожелает, и по сходной цене.

Но сейчас ни о каком крестьянском рынке в таком объёме и речи не может идти – местечковая бюрократия и перекупщики сделают всё, чтобы фермеру, если он вдруг появится в большом количестве, жизнь мёдом не казалась. Ведь и кроме проверок есть ещё множество способов отравить существование работающему человеку! Даже то, что крестьяне сейчас могли бы продавать со своего подворья с пользой для всех и с выгодой для себя, у них буквально вымогают или понуждают уничтожать посредники, без которых и шагу ступить нельзя. Вот их бы взять да и запретить государству! И пусть производитель сам нанимает посредника, если тот ему нужен.

Но нет, посредники (сиречь спекулянты) – это тоже священная корова современной экономической системы. Это тоже способ создания среднего класса. Ядрёный такой класс получается из спекулянта-перекупщика. Сам не пашет-не сеет, а бабло гребёт лопатой!! В нашей стране сейчас установилось относительное равновесие, но это очень искусственное состояние, потому что полностью (на 90–95 %) определяется благоприяной конъюнктурой на нефть. Легко однако догадаться – как только земля будет продана, цены на нефть (и не сомневайтесь, будет именно так!) немедленно упадут до 17–18 долл. за барель. Но наши вперёд смотрящие и думать об этом в конструктивном русле, похоже, вовсе не хотят. При малейшем намёке на падение нефтяных цен рука власти уверенно тянется к маузеру… Самоубийство? О нет! Как вы могли такое подумать! Они просто мечтают о большой стране малых бизнесменов и средних бизнесов и честно хотят просалютовать в их честь.

Мечты, мечты! Даже не стану фантазировать на тему о том, чем всё это может закончиться для «кремлёвских мечтателей». Что же касается темпов потребления, то верхушка нашего криминализированного общества побила давно уже все рекорды по потреблению, бессмысленному и беспощадному, оставив далеко позади всех богачей мира. И это когда почти половина населения страны начинает день с тяжелых размышлений: что сегодня есть – макароны без хлеба или хлеб без макаронов. Потребительская корзина – это самый циничный миф современности. В неё входят, кроме хлеба насущного, то есть того, что люди потребляют каждый день, ещё и телевизор, компьютер, квартира и звездолёт… Техника становится, да, дешевле, во всяком случае, почти не дорожает. Т. о. удар наносится по бедному, (потому что некриминальному) населению, а это – учителя, врачи, ученые, инженеры, некоммерческие писатели, художники и вообще деятели культуры, работники социальной сферы, (но не чиновники, бизнесмены и спекулянты всех мастей). Их потребительская корзина состоит лишь из продуктов питания, оплаты интернет-сервиса (а разовый вызов мастера на дом порой соизмерим с целой зарплатой или пенсией), бензина, оплаты коммунальных услуг, стоимости жилья. Но именно это как раз и дорожает, причём весьма стремительно! Так избавляются от бедных, но честных, от интеллигенции вообще. Потому что образованная одарённая молодёжь, не утратившая ещё нравственные ориентиры, будет стермиться за границу, даже если ей, здесь и сейчас, пообещать и хорошую работу, и квартирую. Потому что нельзя не видеть, думая о будущем и примеряя его на себя, как живут у нас те, кто уже на пенсии, те, кто заболел и потерял хорошую работу, как у нас работают школы, и что там делают с одарёнными детьми…

Залог «успеха и стабильности» новой власти – лидерство нового премьера в «кремлевской нефтегазовой камере». Именно он распоряжается долей государства, а значит, влиянием. Именно он знает, где находятся деньги. Не знает он только того, кто им управляет и во имя каких целей.

Портрет Горби – чтобы не забывали, что их ждёт впереди. Любимец всего либерального мира и большей части нашего доверчивого народа в 1987, Горби был закидан тухлыми помидорами уже через два года в одном шахтёрском городке, сполна отведавших плодов перестройки, а мировая общественность просто отвернулась от него в полном равнодушии. Он уже выполнил свою историческую миссию – как только три предателя подписали смертный приговор СССР, страны не стало, а, стало быть, не стал нужен и президент СССР.