Прекрасный образчик хорошо закодированной пропаганды! Всенародно и всесветно (СССР плюс страны Варшавского договора) любимые актёры в роли обаятельных и привлекательных гестаповцев: Куравлёв, Алла Демидова, ну и конечно Штирлиц-Тихонов и блистательный начальник гестапо группенфюрер Мюллер-Броневой, да, бесспорно были всецело любимы и в этих образах – хотя и разными частями зрительской аудитории, об этом свидетельсвуют множественные анекдоты про Штирлица и Мюллера, где попеременно побеждает то один, то другой. Я, наверное единственная во всём восточном мире, кто благополучно проигнорировал фильм в начале 70-х и посмотрел этот сериал впервые только сейчас (впрочем, я и «Кабачок 13 стульев» посмотрела, да и то урывками, совсем недавно). Пропагандистская составляющая фильма очевидна – идеально сшитые у лучшего модельера мира формы гестаповцев на любимых актёрах сидели (зрительно) куда как лучше, чем пошитые у обычного портного формы советских офицеров. А ведь зритель любит глазами больше, чем сердцем или разумом. Подозреваю, новый фильм о юности Исаева (героя Тихонова) в прокате не будет иметь и одного процента того успеха, что выпал на долю фильма о Штирлице – сознание зрителей зомбировано весьма надёжно. И это тоже будет пропаганда. (Также как не имели успеха заточенные на успех псевдо блокбастер «Код Апокалипсиса» и не сильно художественный фильм «о нашем всё».) Ну ладно, ближе, как говорится, к баранам: отпрепарируем-ка «17 мгновений весны» в свете содержащейся в этом фильме скрытой пропаганды. «Весна» – мы уже знаем, означает вовсе не подснежники, а «оттепель» – это вовсе не капель. Хрущёвская оттепель, Пражская весна, затем Пекинская весна и много других весен… Фильм Татьяны Лиозновой (ни боже мой, не подумайте плохого про эту святую женщину! Она, конечно же, мечтала только о том, чтобы снять хороший патриотический фильм! О плохом думали совсем другие люди, их имена история сохранит в тайне…) был снят в 1973 году, а в 1974 уже прокатился девятым валом по общественному сознанию новый либерализм: ровно через 17 лет (17 раз мигнёт календарная весна) наступит тупик советской идеологии, а в 1991 году в одночасье рухнет нерушимый СССР – колосс нельзя разрушить лобовой атакой, но изнутри его можно «обвалить» одним росчерком пера, так организована властная вертикаль!!! Рухнул нерушимый Союз по сговору тогдашних глав главных республик СССР. Их, республик, кстати, тоже, вообще говоря, 17 (помимо 15 братских советских народов, ещё раньше отвалились Польша и Финляндия). Решение, конечно, было заготовлено заранее, они только подписали документы. Сейчас снимают ремейк успеха «Семнадцати мгновений», что это значит? А вот что: с 1991 года прошло… прошло ровно 17 лет или – вёсен! Штирлиц возвращается в свою юность (в новом исполнении – молодого Дана Страхова) – иными словами, и общество должно вернуться в ситуацию на «17 лет назад» с момента создания и проката тех «17-ти мгновений», т. е. в 1956-57 г.г. А это как раз времена Хрущёвской оттепели (первой послевоенной либеральной весны) – вот что нас ждёт теперь, на излёте первого десятилетия третьего тысячелетия от Р.Х. Хрущёвская оттепель (весна) фактически начала демонтаж СССР, расшатывая фундамент советской идеологии, значит… теперь будут разваливать Россию и реконструировать модель типо «СССР» по форме вертикали и характеру репрессинга, но вовсе не по сути! Потому что в головы скорых на расправу с морально обветшавшим непрезентабельным совком граждан уже вбито стараниями либеральных демагогов, что: «социализм – это есть централизация государства плюс репрссии и железная рука», и будто из этого всё остальное, столь дорогое сердцу старшего поколения, само собой как-то выплывет. Но это ложь – выплывут только репрессии. Плоское представление о проблеме исказило её до неузнаваемости, так что хорошо никому не будет, даже олигархам. Но кто же финансирует этот весьма дорогостоящий проект – столь плоско понимаемаемую ностальгию по СССР?! (20 лет назад дружно ностальгировали по царской России и православию – и что? Разве об этом мечталось? Реанимировали ведь совсем другое – троцкизм с его ненавистью к народу как нации, с примесью «быстрорастворимого» Бухарина.) Так кто же всё-таки стоит за этой широкомасштабной новой волной ностальжи? Нищие ветераны или может такие же нищие писатели? Вы сильно будете смеяться, если узнаете правильный ответ: ОЛИГАРХИ и коррумпированные силовики. Почему именно они? Потому что так нужно Системе, и потому что крупный капитал сам любит жёсткую власть, чтоб все в кулаке понимаешь… Караул, закричат наивные, это враки, а как же либерализм наш демократичный? Вот тут-то мы всё и должны как следует рассмотреть под лупой. А потому немного лингвистики. Идеал свободы (либерти), закодированный в английском слове «liberty» 17–18 веков, очень скоро утратил своё первоначальное значение в Америке, родине Статуи Свободы, как только необходимость бороться за этот идеал отпала, перестав быть острой жизненной потребностью. Уже в 1788 г. Дж. Вашингтон писал: «Свобода, как только она начинает пускать корни, превращается в быстро растущее растение» (Цит. по Стивенсону, 1958 г, с. 1104). В конце 18 века растение свободы не только пустило корни в США, но и вымахало столь высоко, что уже Бендж. Франклин уверенно провозгласил: «Солнце свободы закатилось, можно зажигать свечу промышенности и экономики» (там же, с.1004). Немного лингвистической казуистики: если зашло «солнце либерти» (в старом смысле), то (свято место не пустует) начало восходить «солнце фридом» – в современном смысле. Несомненно, что бурное развитие институтов демократии в США прямо способствовало тому, чтобы идеал былого либерти поскорее утратил свой изначальный смысл, как то, за что надо постоянно бороться. Он – есть, и это данность: граждане, вы в правовом государстве, где прав тот, у кого больше прав, так что сидите тихо и сопите в обе дырочки… Есть говорящие результаты исследований на этот счёт: если в языке Шекспира слово либерти (в изначальном смысле) употребляется с частотой 100 на 1 млн. слов, то уже в современном языковом корпусе их всего 100 на 10 млн. слов, а если исключить слова Либерти с заглавной буквы (названия), то и вообще останется ещё меньше – ровно в два раза (всего 100 на 20 млн. слов!). Тем более что эти названия (мест, памятников, учреждений) часто наследуются с прошлых времён и сохраняют старые концепты. Но что пришло вместе со сменой слов – либерти на фридом? Рост ииндивидуализма и распространение философии прав человека (гл. обр. физиологических и аморальных), но не гражданина, что значительно шире. Это уже не противоположность рабству, как в случае изначального смысла либерти, а противостояние навязванию моральных норм (да оставьте же меня в покое с вашими нравоучениями!). Очевидно, что либерализм, в нашем времени, это уже не «не рабство», а конкретно «рабство» (двойное отрицание = утверждение) – для одних это рабство у денег и собственных прихотей, для других – рабство у тех, кто эти деньги имеет или должен эти прихоти исполнять. Оно, это волшебное слово, уже не указывает на возможность для человека действовать так, как сам человек считает правильным и хорошим, в изначальном значении идеала слова либерти 17 века – как возможности делать только и только то, что хорошо, справедливо и честно, а вовсе не то, что в дурную голову с бодуна взбредёт. Так вот, к чему я всё это… Когда ведмед изрёк кажущийся косноязычным каламбур: «Свобода лучше, чем не свобода», – смею надеяться, что он имел всё-таки в виду именно эти оттенки смыслов и слов. А именно: либерти в смысле идеала 17 века, а не современное, обуженное понимание либерализма (фридом), как полной свободы рук для хама (сила есть – ума не надо, деньги есть – ты челаэк…).

Каким цинизмом, какой душевной глухотой надо обладать, чтобы после того, как одна и та же каста неприкасаемых (а они все клянутся верности избранному 20 лет назад курсу!) разгромила пьяным росчерком пера союз нерушимый, запинала давно мёртвого Сталина, свалила в нищету население целой страны, (бросив спасательные круги лишь криминалу), – а это ведь тот самый народ, который и одержал победу в Великой Отечественной Войне ценой миллионов жизней и нечеловеческого напряжения сил и лишений! – нагло присвоив себе все богатства народа (от трудовых накоплений на сберкнижках до несметных богатств наших недр), вознамерилась покуситься на последнее – святую Великую Победу!